– А то вы так и поверили…
– Ну, всякое бывает, – сказал Бортко серьезно. – Твоя смерть, знаешь ли, не в иголке с яйцами, утками да зайцами… Гораздо ближе гуляет. Почему бы и не поверить? Вот только твой Корявый малость переусердствовал – не тот ты все же мужик, чтобы своего же отпихивать да посылать по матери, как он там живописал. Версии были разные: то ли там вы все, то ли там и вообще н и к о г о… Что за персиянин?
– Коммерсант, – сказал Данил, глядя в окно. – Хороший был мужик, кстати…
– Вроде тебя?
– Смотря что под этим понимать…
– Ты не виляй. Иностранный подданный все-таки, мне отписываться.
– Начальник аналитического отдела фирмы «Фарадж ЛТД», – сказал Данил. – В России находился совершенно легально, зарегистрировался, как положено.
– Аналитический отдел? Понятно… Садись на стульчик к стеночке, кури свои хорошие… За пивом и бутербродами посылать не буду, я тебе не комиссар Мегрэ – он бы с вами, варнаками, через месяц рехнулся… Что лыбишься? Был я в прошлом году в Парижах, видел, как тамошние полицаи из-за вас на стену лезут…
– Так уж из-за нас?
– Да ладно тебе целочку строить… Лучше расскажи, какие катаклизмы тебя к нам загнали. Это ж феномен для книги Гиннеса – приходит пане Черский совершенно самостоятельно, без мордоворотов и адвокатов, никому не хамит, никого не пугает, сидит, как двоечница перед экзаменом, даже глазок не строит. Ты не приболел часом? Ах да, ты даже помирал… То-то такой… меланхоличный. Крупно тебе повезло, душа моя. Нет, не то… На тебя, орла, уже собирались ордер выписать, да прослышали, что ты умер, и раздумали.
– Какой ордер?
– Ну не на квартиру ж… У тебя их и так несчитано. На арест. Согласно историческому закону о месячном постое.
– Кто? – спросил Данил.
Бортко молча смотрел на него, блистая хитроватой крестьянской улыбкой. Наклонил голову к плечу и, не убирая улыбки, сказал:
– Ты, говорят, умный? Думай. Про себя думай, не вслух…
– Я-то подумал, – сказал Данил. – Только на что он рассчитывал, – что в камере я и в самом деле расколюсь за сутки? Или…
– Вероятнее всего, «или», душа моя, – сказал Бортко. – Повесился бы ты в камере, как пить дать… – Он помолчал. – А ты ведь пророком оказался, парня и в самом деле пытались… Два дня назад. Но ничего у них не вышло, я, тебя наслушавшись, стал отчего-то нервным и предусмотрительным, в шпиономанию ударился.
– Исполнителей взяли?
– Взяли. Правда, толку с них нет – наркоши, лопочут сущую околесицу, да и верю я им, что посредника они и сами первый раз в жизни видели…
– А я что говорил? – сказал Данил. – Хлопнули бы его в Чечне, как два пальца… Вы бы тоже побереглись. Вы большой, в вас попасть легко.
– Твоими молитвами… В моей комплекции есть и хорошая сторона, мне свинца в два раза больше нужно, – он похлопал себя по груди, и Данил только сейчас заметил…
Фантасмагория, конечно. Начальник областного УОП сидит в собственном кабинете в бронежилете, потому что генерал-майор того же ведомства оказался сукою, и следует ждать любой пакости. Попробуйте перевести это ребятишкам из Скотланд Ярда, каждое слово в отдельности они поймут, а вот целиком…
«Где-нибудь на другом конце света, у звездно-полосатых антиподов, Бортко был бы великолепным шерифом штата, – подумал Данил. – В каждой машине стоял бы компьютер и еще масса всяких полезных штучек, незнакомых у нас и по названиям, уголовный элемент ходил бы по струнке, а продажные политиканы конспирировались почище Штирлица, и ни один из копов, двухметровых, белозубых парней, в жизни бы не узнал, что такое идти в сотый раз к начальству и уныло напоминать, что в двенадцатиметровой комнатушке – и он сам с женой, и двое киндеров, и теща… А у нас – у нас в соседней области повесился прямо в кабинете не старый капитан, оставив на столе медаль за выслугу, орден за отличную службу и записку, где объяснял, что не может четвертый месяц жить без зарплаты…»
– Ну, ты принес что-нибудь? – спросил Бортко.
Данил молча подал ему диктофон, где пленка уже была перемотана к началу. Бортко нажал кнопочку, приложил аппаратик к уху. Запищал тонкий, комариный голосок:
– Мы встретились с Принцем в «Хуанхэ»…
Несколько минут Бортко внимательно слушал. Когда впервые всплыло имя Скаличева, нажал «выкл.» и решительно поднялся:
– Схожу-ка по делам, а ты посиди пока, только в стол не лазь, все равно я там ничего интересного не держу…
И удалился с диктофоном в лапище. Данил усмехнулся, глядя вслед, – честь мундира, что поделаешь, он сам ни за что не сдал бы Каретникова постороннему ведомству…
Вернулся Бортко минут через двадцать, сунул Данилу диктофон без кассеты, сел на прежнее место под огромной картой Шантарска. Помолчал. Спросил, покрутив головой:
– Пальцы в дверь, поди, засовывал?
– Нужды не было, – ответил Данил. – С такой мразью… А потом, когда я вышел, какая-то сука пальнула из машины. Из арбалета.
– Что, прямо возле «серого дома»?
– Эка невидаль, – сказал Данил. – У соседей в прошлом году деловые из автоматов хлестались в трех шагах от областного УВД. Слышали?
– Слышал. Но не могли же они тебя вести? Ты же, паразит, и от моих при нужде уходил пару раз…
– Не могли, – сказал Данил. – Я старательно проверялся. Расклад тут самый простой: кто-то брякнул ребяткам Принца, что я живехонек и гуляю по управе. То ли кто из охраны, то ли секретарша… Они и приехали. Время было, я там брал интервью с полчаса.
– Теперь они знают, что ты живой… А отсюда закономерно вытекает, что через пару часов на тебя все-таки будет ордерок, подписанный той же персоной, и примутся гонять, как зайца. На фирму тебе нельзя, это азбука… Будешь залегать?
– Я, по-моему, уже залег, – усмехнулся Данил.
– С лихими рейдами по управе? Интересно, у тебя поддельный паспорт есть?
Данил молчал, ухмыляясь.
– Кстати, о подделках, – сказал он, достал удостоверение Логуна и подал Ведмедю. – Вот, по-моему, хороший пример. Человек официально состоит на службе в ФКГЗ, но почему-то таскал корочки ФСК. Которые ему в ФСК определенно не выдавали.
– Действительно, интересно… – Бортко небрежно сунул удостоверение в карман. – Ну, я забираю, ты ж для того и достал… На улице нашел, конечно?
– Ага. У пивной валялась.
– У «Трех пескарей»?
– Нет, у «Митьки». «Пескари» неделю как на ремонте, там теперь шикарный магазин будет…
– Ну ты молодец, столько мне принес интересного… – сказал Бортко. – Вот всегда бы так. Ордер твой я постараюсь притормозить на сутки. К исполнению пойдет наверняка через меня, не найдет он другого пути, хоть и понимает все… А ты сможешь эти сутки с максимальной выгодой прожить?
– Постараюсь, – сказал Данил.
– Комиссия прилетит с пятичасовым. Вполне демократично, даже не спецрейсом, как в былые времена… – Бортко понизил голос. – Все к о н т о р ы уже получили грозные шифровки о должном содействии, обеспечении и соблюдении секретности. Ты уж меня не выдавай, обижусь… Босс ваш, конечно, не прилетит. Это и правильно, огрызаться будет оставшаяся команда, для того ей зубы напильником и вострил… Кому вы на мозоль наступили-то, болезные?
– Долго рассказывать, – сказал Данил. – Да и скучно.
– Говорят вы, как дети малые, клады ищете?
Улыбка у Ведмедя была самая невинная, а глаза – наивные, как у ребеночка с пасхальной открытки.
– Сплетни, – сказал Данил. – Состав комиссии глянуть можно?
– Для откровенных людей можно и откровенно… – Бортко достал из сейфа какой-то бланк, аккуратно загнул верхнюю половину и из своих рук показал Данилу оставшуюся часть.
Председатель – депутат Государственной Думы Сергей Ликутов. Генеральная прокуратура, МВД – неизвестные какие-то фамилии. А вот генерал-лейтенант Перфильев – человек Решетова, тут и гадать нечего… Остальные, вероятнее всего, прихваченные для количества статисты, соответствующим образом проинструктированные и всегда готовые исполнить роль хора из греческой трагедии.
