– Гарантии?

– Слово офицера. Выбор за вами, – она чуть сбавила скорость, прижимая машину к тротуару. – Ну?

– Ги предупреждал, что вы – крепкий орешек…

– Это лирика. Ну?

– Я вынужден принять ваши условия, – церемонно сказал Флиссак.

– Всегда считала вас умным человеком, с тех пор, как заглянула за маску… Черт!

На мосту стоял «Москвич» в боевой гаишной раскраске. Сержант помаячил Даше жезлом. Она сбавила ход, показала сквозь стекло свое удостоверение. Однако он, уставясь даже не на нее – на номер, – с нехорошим охотничьим азартом рванулся к машине, чуть ли не под колеса прыгая, махая жезлом вовсе уж отчаянно. Неспроста. Из «Москвича», что-то крича коллеге, шустро вылезали двое – один с автоматом через плечо. Кажется, они ему недвусмысленно показывали: «Держи!»

Даша вдавила педаль, обошла впритирочку величаво плывущий белый «вольво», выскочила на трамвайные рельсы, вновь ушла вправо. Сирена завыла сзади, когда она уже поворачивала с моста направо – нахально, по пешеходной дорожке, где, к счастью, пешеходов не было. Даша пролетела мимо музея, по набережной, под возмущенные гудки виляя и обгоняя справа. Флиссак дисциплинированно молчал. Он дождался, когда Даша медленно въехала в проходной дворик, остановилась, прислушалась (вой сирены пронесся мимо и утих вдалеке). Спросил с деланной небрежностью:

– Это за мной?

– Скорее за мной, – сказала Даша. – Не делайте круглых глаз. У вас что, не бывает межведомственных интриг? То-то… Держите, – подала ему листок из блокнота. – Запомните, потом выбросите в урну… Там все написано, на каком автобусе ехать, как идти. Автобусный билет покупать умеете? Компостером пользоваться?

– Да. У меня, вообще-то, ключи от квартиры Зыбина и его машины…

– В урну, – решительно сказала Даша. – А то еще на вас повесят. В лучших традициях французских фильмов с Аленом Делоном. Такси не пользуйтесь, лучшее укрытие – толпа на остановке… Там, куда вы придете, будет пенсионер. Наш, милицейский. Я ему в свое время здорово помогла, он не станет задавать вопросов, и на него вряд ли выйдут скоро… Ждите меня. Если очень повезет, сможем провернуть все еще сегодня.

– Вас не могут… арестовать?

Чтобы не ронять в его глазах престиж родной Сибири, Даша хотела деланно расхохотаться, но махнула рукой. Сказала серьезно:

– Не думаю. В конце концов, не при Сталине, тут вы правы. Вероятнее всего, будет большая разборка в солидном кабинете. Переживу. Даже если вышибут с треском, на наши планы это не повлияет… Ну, мотайте… писатель.

Он кивнул с озабоченным лицом, открыл дверцу, вылез и не спеша двинулся прочь, совершенно неотличимый от любого среднестатистического шантарского прохожего. Даша выкурила еще сигаретку, подбадривая себя в душе и готовясь к самым неожиданным неприятностям, выехала со двора и нахально, держа не больше сорока, покатила по проспекту Энгельса.

Она прекрасно представляла, в каких точках поставят машины, если объявлено нечто вроде «Трала». И не ошиблась: возле спуска к центральному рынку стояли целых три «лунохода», и около них торчала орава жизнерадостных обормотов, половина – с автоматами, в неизменных капюшонах.

Ее моментально тормознули. Она с самым невинным видом опустила стекло и протянула удостоверение. Незнакомый капитан с лицом умного человека, едва глянув, вернул и отдал честь:

– Дарья Андреевна, вас-то мы и ждем.

– На предмет? – спросила Даша.

– Вам придется проехать в областную прокуратуру. Немедленно. Распоряжение Трофимова.

«Ну вот и говори после этого, что я не телепат», – подумала Даша и спросила:

– В наручниках?

– Ну, товарищ капитан… Просто я, если не возражаете, с вами проеду.

Он отошел, кратенько поговорил со своими, вернулся, сел рядом с Дашей. Она хотела было выжать сцепление, но капитан, словно бы чуточку смущенно, сказал поспешно:

– Сдайте, пожалуйста, оружие. У меня приказ…

Даша вынула пистолет, не глядя протянула ему, и тронулась с места. Одна из машин с мигалками тут же пристроилась сзади.

В коридоре возле приемной Евстратова, помощника прокурора области по надзору за милицией, сидела небольшая компания поднадзорных: Слава, Воловиков и полковник Ивакин с Черского, немалый чин в инспекции по кадрам и стойкий недоброжелатель Дашиного шефа. Она, преспокойно кивнув, подумала, что интрига определенно сплетается грязненькая. И шефа, скорее всего, будут доставать через нее…

Минут через несколько в кабинет, словно и не замечая сидящих, прошел Чегодаев. Почти тут же мяукнул селектор:

– Попросите Шевчук и Ивакина.

Для человека постороннего, не знавшего этих двух прокурорских орлов, они могли показаться вполне обаятельными – сидели и смотрели на Дашу чуть ли не с отеческой заботой. «Увы, – печально подумала она, – столь душевные взгляды означают одно – нравится, не нравится, ложись, моя красавица…»

Ивакин устроился поодаль от Даши, намеренно дистанцируясь. Помощи от него Даша и не ждала – скорее веслом по пальцам врежет, когда будешь за лодку цепляться…

– Вы догадываетесь, Дарья Андреевна, зачем мы вас пригласили? – крайне шаблонно начал толковище Евстратов.

«Вы…ть и высушить», – сказала Даша. Про себя, конечно. А вслух произнесла, пожав плечами:

– Наверное, опять жалобу накатали. На меня в последнее время что-то частенько пишут…

– Не то слово, – саркастически ухмыльнулся зам по надзору, седовласый, обаятельный и опасный, как гремучая змея. – Дарья Андреевна, я повидал многое, но редко сталкивался с таким феноменом. В самые кратчайшие сроки вы ухитрились дать на себя компромат, какого хватило бы на полдюжины ваших коллег…

– Может, это оттого, что я хорошо работала? – спросила Даша спокойно. – Вы очень хорошее слово подобрали – компромат…

– Я уже слышал эту версию, имеющую хождение в близких к вам кругах, – кивнул Евстратов. – Вы героически расследуете преступление века, и темные силы составили страшный заговор, чтобы вас скомпрометировать… В частности, вас под пистолетом принуждали позировать в откровенных позах, принимать наркотики, использовать подчиненных в личных целях…

Он замолчал – Даша смотрела на него столь лучезарно, наивно и восторженно, что это было хуже всякой издевки. Проворчал:

– Не забывайте, где находитесь…

– Простите? – Даша недоуменно подняла брови. – Я что-то не вполне поняла насчет наркотиков и использования подчиненных…

– Ну что ж, – кивнул он со сговорчивостью, не сулившей ничего хорошего. – В таком случае… Не возражаете, если мы начнем по порядку рассматривать всю клевету и все наветы, скопившиеся в этом гнезде беззакония и террора? Вы, разумеется, вправе тут же давать любые объяснения, которые будут внимательно выслушаны в присутствии третейского судьи, – он кивнул на Ивакина.

– Начнем, – сказала Даша.

Он придвинул к себе папку устрашающей толщины. Несмотря на паскудность момента, Даше стало интересно: это откуда же они столько мусора понатаскали?

– Итак… Начнем с заявлений граждан Величкина, Панова и Давыденко, гражданок Хрумкиной, Плужниковой, Даниловой и Теминой, а также подданного Германии фон Бреве. Все эти заявления касаются одного и того же момента. Утверждается, что вы, будучи внедренной в окружение журналистов Хрумкиной и Василькова, неоднократно употребляли на их глазах наркотики. А в последнем случае, после убийства гражданина Василькова, проводили допросы задержанных, все еще находясь в состоянии наркотического опьянения.

– А данные экспертизы случайно не приложены? Насчет меня.

– Нет. Равно как и нет анализов, позволивших бы однозначно утверждать, что у вас в крови не было наркотика.

– Как же с презумпцией невиновности? – спросила Даша.

– Хорошо, этот аспект снимаем, – неожиданно покладисто, что-то очень уж покладисто согласился прокурор.

– Вы эту сатанистскую братию деликатно именуете «окружением»?