– Ну? – поторопил Мазур.

– Дело в том, что я… Видишь ли, я неплохо знаю Илью. Точнее, знала… Кое-что заказывали ему в свое время, когда он работал в одной из центральных газет. Сразу-то не сообразила, но тут вдруг вспомнила, что после этой статьи о МиГах у Ильи были неприятности, он вынужден был уйти из серьезной журналистики в бульварную прессу, пишет сейчас про всякий гламур, моды-шмоды, светские тусовки. И я вспомнила наш с ним давнишний разговор. Он сказал, что не последнюю роль в его неприятностях сыграл некто Пасленок. Он обмолвился как-то, что по таким, как Пасленок, тюрьма плачет, и он, то бишь Илья, мог бы его туда засадить, да только все равно не дадут. Мол, стоит ему вновь заговорить, и с ним сделают тоже, что с Гонгадзе… Я думаю, а не позвонить ли ему. Материал, тот, который ни в какие статьи не вошел, наверняка он не стер, не сжег в раковине, а приберег. Может быть, ты захочешь с ним поговорить?..

– А почему не ты сама? Как старая знакомая?

– Да какая знакомая… – замялась Оксана и снова затеребила полу рубашки. – Боюсь, Кирилл Степанович, со мной он встречаться не станет – мы как-то не общаемся… там история одна нехорошая вышла, я у него… ну, можно сказать, из-под венца сбежала…

Мазур хмыкнул, но в подробности влезать не стал. Сказал:

– Ладно, чего волнуешься, дело житейское. Ну, давай я с ним встречусь. А ты договорись как-нибудь. Даром нам ничего не надо, за материалы заплатим… Ну, ты сама лучше меня знаешь, сколько такое может стоить. Начнет торговаться – не скупись…

– Да я все понимаю, – нетерпеливо сказала Оксана и потянулась к телефону: – Ты позволишь?

– Да иди ты…

Ожидая известий, Мазур снова сидел за компьютером, листая фотографии, иногда переводя взгляд за окно, действительно красивого города…

И известия не заставили себя ждать.

События завертелись колесом. Уже через час Мазур ехал на встречу с тем самым Ильей Стародумом. Встретиться условились на левом берегу, в Гидропарке, то бишь на Венецианском острове посреди Днепра. Столыця УкрайиныМазуром была изучена пока не достаточно хорошо, мало мест ему было досконально знакомо, а какие и были, те в основном по прошлым приездам в стольный град. Он неплохо ориентировался в центре, однако в центре назначать встречу не хотелось – слишком людно, трудно выявить слежку, особенно когда не владеешь соответствующими навыками…

Дело не в какой-то чудовищной интуиции старого адмирала, которая подсказывала ему, что сегодня после обеда за ним обязательно будет установлена слежка. Дело, скорее, в здравом смысле, который утверждал, что ежели кто-то не просто срисовал их в гостях у Стороженко, а еще и сумел идентифицировать (никак нельзя было считать противника глупее себя), то и дальше этот «кто-то» станет держать их под присмотром. Хотя бы по той простой причине, что уж больно прыткие эти ребята, Мазур со Стробачом, чтобы их отпускать без пригляду.

Договорились «за Гидропарк».

«Шашлычная в Гидропарке еще жива? – по телефону спросил Мазур у журналиста. – Тогда давай возле нее»…

Одолевавшие Мазура нехорошие подозрения стали сбываться, едва он мимо Почтовой площади свернул к Речному вокзалу и оттуда выехал на Набережное шоссе, тянущееся вдоль Днепра. Серая «мазда», маячившая всю дорогу через три машины от него, и на сей раз, как привязанная, свернула следом. Понятное дело, это все могло быть чистой воды совпадением.

«Ладно, ребятки, это мы сейчас проверим».

На первом же светофоре у него заглох мотор. Случается, знаете ли. Даже с такими надежными машинами как его «ауди».

Мазур включил «аварийку», дернул рычажок, вышел, открыл капот, поколупал ногтем, стараясь не запачкаться, свечи, пошевелил клеммы аккумулятора… Краем глаза отметил: «мазда» притормозила за перекрестком. И тронулась тут же, едва он, «починившись», проехал на зеленый…

Короче, таким нехитрым макаром он окончательно убедился, что таскаются за ним.

«Как-то не солидно это выглядит, – подумал Мазур, – всего одна машина. Уважающая себя и уважающая объект наружка давно бы ушла в сторону, наблюдая мои маневры, а меня подхватил бы другой экипаж. Самодеятельность?» А хрен его знает, вынужден был признать Мазур. Не спеши он на встречу, можно было бы пощупать шустрых хлопчиков… Вызвать, что ли, своих ребят, увести прилипчивую машину за собой на край города или просто заманить в тихий тупичок – пусть ребятки прижмут ореликов, тряханут легонечко, да и выяснят, кто это виснет на хвостах. В конце концов, встречу можно и перенести. Так может, и в самом деле…

Но все же Мазур передумал. Успеется. Если это серьезный хвост, а не разовый детский сад, он объявится и потом. Ну а пока что требовалось этот хвост всего лишь навсего качественно обрубить. Не приводить же его к журналисту, подставляя парня? Мазур припарковал машину под Печерскими церквушками, вышел и пешочком направился к киоску с сувенирной продукцией. Обошел его, словно рассматривая витрины, поглядел, как там поживает «мазда». Ага, из «мазды» выбрался хлопчик в белой, словно на праздник собрался, рубашке. Потоптался на месте, закурил, да и пошел все-таки в сторону Мазура, старательно делая вид, что любуется видами – где-то там, наверху, расположена знаменитая Аскольдова могила, грех ведь не поглазеть…

«Любитель древнерусского зодчества? Сейчас ты у меня налюбуешься памятниками». Мазур скоренько двинулся к тому месту, где от экскурсионных автобусов неторопливо перемещались к собору туристические группы… И спустя минуту смешался с бодрой массой экскурсантов, ловко перебираясь от группы к группе. Ага, преследователь припустил, враз перестав изображать скучающего лорда на прогулке. Понял, засранец, что в два счета потеряет объект… Правда, поздно понял. Ему суждено было потерять объект всерьез и надолго.

Под прикрытием экскурсионных автобусов Мазур выбрался из толпы и ушел в направлении ближайшего метро. Теперь преследователь вынужден будет вернуться к своей машине, в ней они (а хлопчиков в салоне, как успел рассмотреть Мазур, двое) будут ждать, когда Мазур вернется со своих экскурсионных прогулок и сядет за руль. И каково же будет их удивление, когда сие произойдет ближе к вечеру. Или… или и вовсе не дождутся они Мазура. Что стоит последнему послать за машиной кого-нибудь из подчиненных? А касаемо машины для разъездов… Ну так у его босса чего-чего, а машин всевозможных – как грязи. Это не говоря про такси и про общественный транспорт, которым Мазур нисколько не побрезгует, не обуржуазился еще до такой степени.

Вот как раз в самый что ни на есть общественный из всех видов транспорта, а именно в метро, он и забрался – на станции «Днипро». На всякий случай проверился: несколько раз пересел из поезда в поезд, выходил из вагона за секунду до того, как захлопнутся двери, поднимался на поверхность и снова спускался в метро.

Вроде бы все чисто. Закончив свои сложные перемещения, Мазур сел в поезд, идущий до «Гидропарка».

Журналист уже прохаживался перед входом в шашлычную. Высокий, худой, чем-то неуловимо похожий на артиста старого советского кино Черкасова в молодые годы. И было в его облике нечто трагическое, надломленное. Во всяком случае, на светского репортера, завсегдатая тусовок и специалиста по модам и клубному отдыху он не походил вовсе… по крайней мере, как представлял себе этих репортеров Мазур.

– Илья?

– Да. А вы Кирилл Степанович?

– Он самый. Шашлыки будем есть или прогуляемся?

– Я бы прогулялся. Пойдемте на Днепр, не против?

Они вышли на берег Днепра, устроились чуть в стороне от общественного пляжа, присели на кем-то смастряченную из подручных материалов скамью – доску на кирпичах. Чтобы выглядеть в глазах окружающих как можно естественней, Мазур прикупил по дороге несколько банок пива. Пить и правда хотелось. Пиво было «Балтика». Как заметил Мазур, это было самое популярное пиво на незалежных просторах – несмотря на то, что называлось оно не «Сармат», «Рогань» или, допустим, «Днипро».