У берегов Африки и Азии вода в море зеленая-зеленая, густо настоенная на мелких водорослях…

Было безветренно, время близилось к полуночи, вечеринка достигла апогея. Гости вели себя все непринужденнее, галстуки были сняты, верхние пуговицы рубашек – расстегнуты… И Мазур поймал себя на мысли, что патисильных мира сего по большому-то счету не так уж и сильно отличается от тех вечеринок, в которых участвовали господа морские офицеры во время оно – если, конечно, не сравнивать потраченные суммы.

Н-да, ничто не ново под луной, аминь.

Он повернулся к Олесе – по лицу олигархини, раскрасневшемся от вина, блуждала загадочная улыбка.

– Значит, взял тайм-аут на раздумье? – с легкой подначкой спросила она.

– А что, я должен был соглашаться с ходу?

– Есть предложения, от которых не отказываются.

– Нет уж. Хватит. Опять кого-то спасать, что-то доставать и без крокодиловых сапог не возвращаться… Второй раз я на эти грабли не наступлю.

– Дурак вы, адмирал…

Мазур отставил пустой бокал на столик, затушил сигарету в пепельнице и принялся наблюдать за двумя сексапильными красотками, резвящимися в бассейне. Две тряпочки, присутствовавшие на их загорелых телах, считаться купальниками могли лишь с большой натяжкой. С трудом отведя взгляд, – хороши были, чертовки! – он столь же лениво огляделся.

Что ни говори, дело было поставлено прекрасно: официанты появлялись будто бы из воздуха, в нужный момент, службы безопасности словно бы и не было на борту, хотя, конечно, она бдела – Мазур с уверенностью мог сказать, что человек шесть на яхте присутствовало точно. И количество гостей постепенно уменьшалось – Мазур готов был спорить на что угодно: подвыпивших хозяев неприметные ребятки растаскивали по каютам, причем совершенно незаметно для остальных.

– Что ты сказала? Прости, я не расслышал…

– В эфирах витаете, господин адмирал? – Олеся стояла, опершись спиной о леер, откинувшись назад, так что блузка, натянувшись, эффектно обрисовывала ее грудь. Под блузкой, судя по всему, ничего похожего на лифчик не имелось.

Праздник катился своим чередом, в бассейне, окромя двух красавиц, на которых обратил внимание Мазур, уже плескалась парочка особей мужескаго полу, которых даже поголовно слепое жюри ни на одном конкурсе не признало бы аполлонами… И он поймал себя на мысли, что все это начинает ему нравиться. Нет, не предложение олигарха, а девчушки в бассейне. Да и сама хитролисая Олеся, даже и памятуя о некоторых прошлых реалиях… Он тряхнул головой, достал телефон, отошел на несколько шагов в сторону.

– Ты куда звонишь? – спросила Олеся ему в спину.

– Надо мне, – кратко ответил Мазур, отыскивая в папке «набранные номера» собственный домашний телефон.

– Слушаю вас, – раздалось на том конце. Связь была отличной – словно он по внутреннему телефону звонил в соседнюю каюту.

Трубку сняла не Нина, а бэбиситер, с которой они оставляли ребенка.

– О-па, – удивился Мазур, узнав голос. – А где благоверная?

– Здравствуйте, Кирилл Степанович, это Валя. А Нина уже спит – у нас ведь уже час ночи…

– Тьфу, и точно! Извини, забыл… А ты чего не дома? Что-нибудь случилось?

– Нет, все нормально, просто…

В наушнике вдруг послышался неприятный не то визг, не то писк, и связь прервалась.

Дьявольщина.

Он еще раз набрал номер, но из трубки не раздалось ничего, даже ласкового, набившего оскомину голоса – мол, «абонент находится вне зоны действия сети, либо выключен». Мазур с удивлением набрал номер еще раз – эффект был тот же.

Олеся внимательно наблюдала за его манипуляциями.

– Не соединяется, – сказал Мазур.

– Мы все-таки в море, – напомнила Олеся.

– Тогда бы тут было написано, что нет сети. А так сеть есть – а даже гудков нема…

– Может, аккумулятор сел?

– Экран-то горит. И денег на счету полно…

– Попробуй с моего, – Олеся протянула Мазуру изящную «раскладушку». – Жене, небось, звонишь?

– Ей, любимой, кому ж еще-то… – Мазур сосредоточенно нажимал крохотные кнопки. – Та же ерунда.

– Значит, точно вышли из зоны действия сети, – рассудительно сказала Олеся.

– Ничего другого на ум не приходит… – Мазур понятия не имел, как далеко в море распространяется зона охвата украинских операторов. Но ведь значок наличия сети высвечивался!

В мозгу тихонько тренькнул сигнал опасности.

Что-то было не так.

– А тебе очень надо позвонить?

– Да понимаешь, волнуется она…

– Ну понятно, родила недавно, да? – Олеся прищурилась.

– А ты откуда…

– Да все я знаю, не смущайся. Ладно, пойдем-ка к одному человечку, у него спутниковый телефон всегда с собой – любит человек игрушки.

Некто Семен, одиноко развалившийся в шезлонге на второй палубе, был уже тепленький и поэтому встретил их как самых дорогих друзей.

– О, какие люди! – воскликнул он. – Счас мы с вами вмажем… Олеся, солнце мое, куда ты все время пропадаешь?! Я уже замучился тебя искать… – тут он перевел мутноватый, но не потерявший остроты взгляд на Мазура и картинно закрыл себе рот обеими руками. – Ой! Прошу пардону, и вовсе я не имел ничего в… в виду, – последнее слово далось ему с трудом.

– Сема, у тебя телефон с собой? – мягко спросила Олеся, видимо привыкшая к этаким эскападам.

– Так о тож! – Семен откуда-то из-за шезлонга выудил матового цвета хреновину (Мазур признал в ней спутниковый телефон Глобал стар Qualcomm), откинул антенну. Сказал гордо: – Куда звонить будем? Моя игрушка даже в Антарктиде работает, можно с пингвинами говорить! Я однажды как раз оттуда звонил… ну, в круизе были… а у пингвинов связи нет, так я без проблем…

Мазур продиктовал номер.

Семен потыкал толстыми пальцами в кнопки, приложил к уху, а потом недоуменно посмотрел на телефон.

– Че за херня…

– Ладно, не стоит, – Мазур, подхватив под локоть Олесю, отошел. Оглянулся на миг – Семен продолжать тупо нажимать кнопки.

– Что случилось? – напряжение Мазура передалось и Олесе.

– Ничего, все нормально, – Мазур увлекал ее за собой, на нижнюю палубу, сторожко смотря по сторонам.

Не нравились ему такие сюрпризы, ох не нравились! Походя он отметил, что давешний кораблик уже близко, кабельтовых в двух, и антенн у него многовато для МРС [8]. Нет точно, такие антенны у нас применяют… да это ж комплекс РЭБ [9], натурально! И очертания, судя по корпусу и надстройкам, и остальному… ну точно, наш, родимый «Шершень», по натовской классификации – Observation Island.

Так. И что это означает?

И тут один из бодигардов, доселе примеченный разве что наметанным глазом адмирала, подломился в коленях и, как марионетка с обрезанными нитями, осел на палубу. И никто не обернулся, никто ничего не заметил, столь бесшумно и гладко сработала рука невидимого косаря.

Заметила разве что Олеська, которая проследила за взглядом Мазура, – заметила и раскрыла рот, но крик был задавлен на корню его ладонью.

– Тихо, – шепнул он ей в ухо. – Только тихо…

И тут же разом погасло все освещение, все гирлянды, вся иллюминация!

Раздались недовольные выкрики пока еще ничего не понимающих гостей, и в этой какофонии Мазур не услышал – скорее почувствовалнесколько приглушенных хлопков… и отчего-то ничуть не сомневался, что количество телохранителей уменьшилось еще на несколько единиц.

А Мазура лихорадочно теребила за рукав Олеся, словно он электрик и должен немедля поменять внезапно перегоревшие пробки. Не отцепляя ее настойчивых пальцев от своего локтя, Мазур, придав спутнице заметное ускорение, направил ее прямой наводкой в ближайшую каюту. Упаковался вослед за ней грамотно, быстро и тихо, но без всяких этих шпионских кульбитов и тройных сальто в воздухе. Задраил дверь. Огляделся…

Назвать помещение каютой он, видимо, поторопился.