Она коснулась плеча Рамбая. Перекинувшись лишь парой слов, они поспешили к дуплу Сейны. Утренняя прохлада заставляла Ливьен ежиться налету, но предчувствие беды холодило еще сильнее.

То, что дупло оказалось пустым, сюрпризом для Ливьен не стало. Мысль о том, что они из элементарного похотливого эгоизма обрекли Сейну и Лабастьера на, возможно страшную, смерть, была для нее мучительна. Но Рамбай быстро приглушил голос ее совести трезвым рассуждением:

– Никто не ест крыльев. Никакой зверь не унесет сразу троих. Они сбежали.

– Куда они могли убежать – с Лабастьером?!

– Будем искать.

Прихватив оружие, они летели назад – без отдыха и почти без слов. Тут и там им встречались следы цивилизованных бабочек, но это могли быть и их собственные следы, оставленные, когда они двигались по маршруту.

Лишь к вечеру они прекратили полет, примерно в полпути от того страшного места, где происходила памятная битва с махаонами. (На такой предельной скорости, без думателя, им понадобился на это всего лишь день.)

– Бесполезно, – мрачно заявил Рамбай. – Мы летим не туда. Летим обратно.

Ливьен, стиснув зубы, молчала. Она не только была вымотана сама, но и чувствовала, как выбилось из сил маленькое существо у нее под сердцем.

– Ты устала, жена моя, – догадался наконец Рамбай. – Отдыхай. Рамбай будет искать дальше один.

Ливьен не стала возражать. Хотя бы уже потому, что понимала: ночью шансов на успех у него больше.

Они без труда отыскали дупло, в котором когда-то уже останавливались на ночлег. Ливьен с наслаждением растянулась на постеленной еще тогда, а теперь подсохшей, траве. Прикрыла глаза. Под веками нестерпимо жгло. Она полежала так, приходя в себя, несколько минут, затем открыла глаза, уверенная в том, что Рамбай уже покинул ее. Но он сидел рядом.

– Надо искать, – напомнила она.

– Рамбай не может бросить Ливьен, – ответил он. – Опасно.

Она очень обрадовалась такому решению, хотя сама просить его остаться – не стала бы. Но радость мгновенно сменилась отчаянием. Их осталось только двое…

– Полетим без них, – добавил он.

– Тогда спи, – выдавила она из себя и отвернулась.

В путь они двинулись утром. Снова – в первоначальном направлении. «Как это ни глупо, – подумалось ей, – но я продолжаю выполнять задание Совета. Не потому ли, что это дает хотя бы призрачное ощущение цели?

– Стой! – внезапно повис на месте Рамбай. – Запах!

Ливьен принюхалась, но особенного ничего не заметила. Обычные лесные запахи. Но Рамбай круто повернул влево. Ливьен не могла сказать уверенно, найдет ли, если понадобится, прежнее место стоянки… Но… не все ли равно?..

Вскоре и она почувствовала знакомый запах – запах испуганного думателя.

Рамбай повис перед деревом, облетел его, то поднимаясь выше, то вновь опускаясь.

– Здесь! – неожиданно воскликнул он и принялся ковырять костяным лезвием испещренную трещинами кору. И Ливьен разглядела, что тут она немного отличается по цвету. Это была «заплатка», поставленная на дупло!

Ливьен хотела напомнить Рамбаю об осторожности: спрятавшиеся беглецы могли открыть огонь. Но не успела: подцепив отошедший край, он дернул его и…

Внутри лежал Лабастьер. Один. Здесь же было спрятано и оставленное Сейне оружие.

Ливьен была потрясена. Чтобы Сейна вот так оставила сына? Или ее уже нет в живых? Махаон каким-то образом уговорил ее помочь ему, а добравшись до сюда, убил ее… Ливьен не хотела верить в это.

– Они спрятали его, а сами полетели дальше, – высказала она вслух другое, хоть и менее вероятное, но зато не такое страшное, предположение.

– Да, – отозвался Рамбай. – За помощью. Думатель тяжелый.

– Это значит… – Новая догадка осенила ее. – Это значит, где-то по близости есть лагерь махаонов?!

Рамбай согласно кивнул:

– Они вернутся, убить нас. Чтобы мы не нашли Пещеру. Надо искать лагерь.

– Зачем искать, если они сами сюда прилетят?

– Будем ждать, дождемся смерти. Махаоны – сильные воины. Дент-Байан знает Рамбая. Они будут готовы. Если побежим, они догонят… Надо найти лагерь, и Рамбай сможет убить их всех.

– А если мы не найдем?

– Если мы не найдем их, – раздраженно повысил голос Рамбай, – значит, и они не найдут нас… Не перечь мне, жена!

В его рассуждениях чувствовалась логика опытного бойца. Спорить не было смысла.

– И куда мы полетим?

– Рамбай думает, махаон оставил думателя на пути к лагерю. Значит, нужно лететь туда, – Рамбай, не колеблясь, указал направление. Его способность ориентироваться в лесу не требовала проверок.

Минут пятнадцать потратили на обратную закупорку думателя (медленно перемещаясь, он мог выпасть) и двинулись в путь. Ливьен чувствовала себя окончательно вымотанной. Ее спасало лишь то, что Рамбай периодически бросал ее, а сам нырял в чащу, отклоняясь от заданного направления в ту или иную сторону. Оставаясь одна, Ливьен испытывала панический ужас… Но это все же был отдых.

Местность мало-помалу становилась иной. Пологая равнина сменилась склоном холма поросшим ровными и гладкими, как жерди, деревьями. Между стволами тут и там валялись огромные валуны, покрытые мохом и желтыми цветами бегонии.

Стволы, тоже усыпанные множеством мелких цветов-паразитов, словно бы подпирали тяжелую плотную крышу из листьев. Солнце пробивалось только через редкие щели в ней, и полутьма делала торчащие из земли корни еще более похожими на кисти мертвых рук…

Пейзаж, конечно, был мрачный. Но смена все же радовала: Ливьен ужасно устала от прежнего лесного однообразия.

Рамбай в очередной раз нырнул куда-то в сторону, бросив:

– Жди.

Она примостилась на плоском камне (ветви деревьев были слишком высоко) и на всякий случай слегка приспустила рукоять подачи топлива на искровике. Хотя деревья тут росли достаточно редко и подобраться к ней незаметно было практически невозможно…

Не успела она подумать об этом, как буквально из ничего перед ней вырос Рамбай.

– Есть! – выпалил он.

…Лагерь махаонов раскинулся за холмом, там, где природа вновь становилась сочной и изобильной. Разбит он был явно давно и имел скорее капитальный, нежели временный, характер.

Спрятавшись над струящимся серебряной змейкой ручьем, на ветке одного из ближайших к лагерю деревьев, Ливьен и Рамбай внимательно разглядывали открывшуюся их взорам картину.

Она впервые видела строения махаонов. Понятно, что это – вариант «походный» и, скорее всего, то, что они видят, совсем не похоже на их настоящие дома. Но даже в этих конструкциях ощущалось нечто абсолютно чуждое мироощущению маака.

Они были неправильной грибовидной формы с входным отверстием сверху, в центре глиняной «шляпки». «Ножка» была деревянной. Таких «грибов» на поляне было пять. Стояли они кругом, а между ними, в центре, высился столб с красным крестом наверху – ненавистным знаком бога Хелоу.

На нескольких деревьях вокруг поляны были укреплены подвесные площадки, и Ливьен поняла, что часовые, благодаря этому приспособлению, обходят лагерь не только понизу, но и поверху – перелетая с площадки на площадку.

Но часовых не было. И вообще, лагерь казался неживым. Не наблюдалось ни малейшего движения. Лишь ветерок своими порывами время от времени тревожил покой деревьев, и те, качаясь и шевеля ветками, предостерегающе поскрипывали. Ветер же доносил до ноздрей Ливьен и какой-то сладковатый знакомый запах… Но она так и не вспомнила его.

Рамбай жестом приказал Ливьен не двигаться и, держа пружинное ружье наготове, осторожно спланировал с ветки на одну из караульных площадок. Лишь коснувшись ее ступнями, он сложил крылья и присел. Но никакой реакции на его появление в лагере не произошло. Он осторожно выпрямился и с полминуты оставался на месте, приглядываясь и ожидая. Ливьен, затаив дыхание, следила за ним.

Вот он вновь взмахнул крыльями и, приблизившись к «шляпке» одного из строений, несколько секунд порхал над ней. Затем встал на нее, опустился на колени и заглянул внутрь. Еще через пару секунд он скрылся внутри.