Как только она миновала комнату Дафны, эта молодая леди открыла дверь, украдкой выглянула оттуда и насмешливо подняла бровь:

– А мне-то казалось, что вы так рьяно рвались к себе на пост, что вам следовало бы там быть уже несколько часов.

– Вы, между прочим, тоже не ведете наблюдения из своего окна, – отпарировал он и ухмыльнулся, когда она захлопнула дверь. Он знал, что это было не очень-то великодушно с его стороны, но удержаться он просто не смог. Но не мог осуждать Дафну за ее выпады. Если бы кто-нибудь попробовал исключить из задуманного предприятия его самого, он бы счел такое обращение с собой действительно гнусным и столь же сильно протестовал против него.

До полуночи оставалось не более десяти минут, когда Адриан, наконец, пробрался через мебельные завалы в дальний угол кладовой и занял там намеченное место. Он устроился на полу, воспользовавшись половиной одеяла вместо подстилки и закутавшись в другую половину для защиты от пронизывающего холода в помещении, которое никогда не согревалось теплом камина. Он погасил свою свечу, и почти сразу в нос ему ударил запах затхлости.

Он налил себе в стаканчик немного бренди и привалился спиной к стене. В этой позиции он находился в точности напротив того места, откуда в прошлый раз наблюдал появление призрака.

Если такое появление повторится – или, точнее, если повторится такое исчезновение, то, может быть, удастся составить более точное представление о том, где именно разыгрывается этот трюк. Если это не настоящий призрак, то у него должны быть, помимо двери, какие-то иные пути, чтобы улизнуть из помещения.

Адриан постарался запастись терпением для умиротворения души (и запасся еще одним пирожком для умиротворения желудка) и стал ждать. Взглядом он обшаривал помещение, но ему были видны лишь некие общие очертания и ничего больше. Дверь выделялась довольно ясно благодаря трещине в ее верхней части, хотя через эту трещину просачивался извне очень слабый свет. Вероятно, кто-то оставил в настенном фонаре коридора зажженный масляный светильник.

Он заметил, что все окно снаружи залеплено снегом; значит, снова начался снегопад. Это могло послужить объяснением полнейшей тишины, которая обволакивала его и нарушалась лишь отдаленными поскрипываниями – такие поскрипывания всегда слышны в бревенчатых домах.

Время тянулось медленно; Адриан поймал себя на том, что начал зевать, и потряс головой, чтобы разогнать подступавший сон.

Скрипнула половица. Адриан напрягся, мгновенно насторожившись. Звук повторился; он доносился из коридора. Адриан весь подобрался и приготовился вскочить.

Теперь он явственно слышал: кто-то, обутый в мягкие комнатные туфли, быстро шел по тканой дорожке, настеленной по всей длине коридора. Свет, проникающий в трещину, стал ярче; и ручка двери скрипнула.

Адриан затаился, но готовый к прыжку; внезапный приступ холодной ярости охватил его. Это не призрак, а вполне реальная личность, причем такая, которая причиняла настоящие страдания трем милым и добрым дамам.

Как священнослужитель, он знал, что умение прощать – одно из важнейших качеств с точки зрения духовного лица; однако эта заповедь странным образом улетучилась из головы, когда руки непроизвольно сжались в кулаки.

Дверь легко повернулась на петлях, и в проеме показалась чья-то фигура со свечой в поднятой руке.

– Мистер Карстейрс? – приглушенный голос Дафны слегка дрожал. Тени от колеблющегося пламени свечи придавали ее лицу испуганное выражение.

В следующую секунду Адриан заметил, как трепещет ее рука. Он потянулся за своей свечой.

– Мистер Карстейрс! Вы… – она смолкла.

– Я здесь.

Адриан встал, затем – как был, в чулках без обуви – прошел к ней, лавируя среди мебельных груд. После непроглядной тьмы, к которой он уже притерпелся, ее свеча позволила ему сравнительно легко проделать этот путь.

Дафна зябко куталась в свой капот, поверх которого была наброшена шаль.

– Он в саду, – выдохнула она. – Наш призрак.

Скулы у Адриана затвердели.

– Вы его видели?

– Мне показалось, что я услышала шум в саду; поэтому я подошла к окну в коридоре, выглянула и увидела этот… это… – Она содрогнулась и замолчала. – Я… я знаю, мне следовало бы спуститься и схватить его…

– Ни в коем случае! Вот что… – Он задул свечу. – Мы же не хотим, чтобы снаружи кто-нибудь увидел необычные изменения света, особенно в этом помещении. – Осторожно ступая, он подошел к окну. – Где он?

– Вы, наверно, считаете, что у меня сердце трусливой курицы, раз я не сумела сразу же выбежать в сад, – продолжала она, как бы оправдываясь.

– И оставить меня здесь в холоде и тесноте? Я вам в высшей степени благодарен. Постойте, где?..

Некая форма – слишком неопределенная, чтобы ее можно было назвать фигурой – перелетела от одного дерева к другому, а потом приблизилась к дому. Она описала небольшой кружок и снова унеслась к укрытию. Адриан почувствовал, как вцепились в его плечо пальцы Дафны, и успокаивающим движением положил на них свою ладонь.

– Это… это не настоящий призрак? – Казалось, она была так зачарована увиденным, что страх даже уступил место любопытству.

– Кто-то просто закутался в простыню и валяет дурака, по-моему. – Его гнев усилился. – Я выйду и положу этому конец.

Широко шагая, он вышел из кладовой; Дафна поспешила за ним.

Он задержался у себя в комнате ровно настолько, сколько требовалось, чтобы взять новые свечи и засунуть ноги в войлочные туфли – первую же пару обуви, которую он смог найти. Нелепое охотничье ружье он оставил на кровати. Оно, конечно, могло бы перепугать до смерти какую-нибудь взбалмошную школьницу, но, учитывая его почтенный возраст, сулило больше опасностей, чем преимуществ. На нижнем этаже шествие возглавила Дафна.

– Мы можем выйти через библиотеку, – прошептала она.

Она провела его в библиотеку и открыла задвижку высокого французского окна, которое выходило на террасу.

Адриан дотронулся до плеча спутницы.

– Дом был заперт на ночь? Надежно?

– Мы обошли дом вместе с Моффетом и кузиной Элспет, и я сама все проверила.

Ледяной ветер и метель приветствовали их, когда они вышли в морозную ночь. Адриан колебался; ему не хотелось оставлять за собой незапертую дверь. Там, где вышли они, кто-то другой может войти, но выбора у него фактически не было. Если ему придется отойти слишком далеко, он всегда сможет отправить Дафну обратно, чтобы сторожить дверь.

Луна все еще была скрыта за темными тучами, но снегопад уже утихал; только случайные хлопья проносились мимо их лиц. Дафна стояла почти прижавшись к нему.

– Вы замерзнете, – сказал он. – Вернитесь в дом, наденьте что-нибудь потеплее.

– Вам не удастся отстранить меня от этой охоты, – уведомила она его, плотнее закутываясь в шаль.

Адриан слегка отодвинул ее в сторону и стащил с себя плащ.

– Я, во всяком случае, приготовился к такой погоде. – С этими словами он набросил плащ ей на плечи. Она просунула руки в рукава.

– Да неужели? – она бросила выразительный взгляд на его домашние туфли.

Он старался не замечать морозную сырость, леденящую ноги. Тонкая шерстяная ткань сюртука не могла защитить от холода и только еще больше раздражала.

– Давайте найдем нашего приятеля и покончим с этим делом, пока мы оба не подхватили воспаление легких, – сказал он.

Они направились к роще, передвигаясь очень осторожно и проверяя каждый уголок, который мог кому-нибудь послужить укрытием. Дафна шла в некотором отдалении от него; она шепнула, что, если приближаться к злоумышленнику с разных направлений, то у них будет больше шансов его поймать. Теоретически Адриан был согласен с этой концепцией, но оказалось, что сам он слишком озабочен безопасностью этой своенравной девицы и держался на таком расстоянии, чтобы в случае чего быстро присоединиться к ней. Тишину ночи нарушал лишь хруст случайных веточек у них под ногами.

– Даже мышь не пробежала, – разочарованно подвела итог Дафна, когда, в конце концов, подошла к Адриану. Она оглянулась назад, на пройденный ими путь. – А мы искали так старательно!