Он кивком поприветствовал Моффета, престарелого работника на все руки, который повстречался ему в холле. В ответ Моффет что-то дружелюбно пробурчал и продолжал раскладывать по местам свежие тростниковые свечи. Адриан добрался до черного хода и вышел за порог, вдохнув морозный вечерний воздух. Он постоял неподвижно, вглядываясь в неспокойное небо. Свет луны, то и дело скрывающейся за набегающими облаками, заливал снежный ландшафт, выделяя оголенные деревья и искрясь в ледяных кристаллах. Светлая ночь, подумал Адриан. В такую ночь не следует блуждать вне дома, если хочешь остаться незамеченным. Он просто собирался побродить по усадьбе и убедиться, что никто не крадется через рощу, прихватив с собой лестницу.

Сначала он остановился у маленькой конюшни, где перекинулся парой слов с Хобсоном, который, закутавшись с головы до ног, производил свой последний обход, прежде чем укладываться спать.

Гнедой жеребец Адриана был, по-видимому, устроен на ночлег со всеми удобствами, хотя и морковка, которую извлек из своего кармана заботливый хозяин, явно доставила Ахиллу удовольствие. Потрепав коня по шее, Адриан направился по дорожке вдоль здания и свернул за угол.

Мирная тишина обтекала его, словно он был один во всем застывшем белом мире. Не слышно было ничего: не ухнула ни одна сова, не скрипнула ни одна сухая веточка. Он поглубже засунул в карманы руки в перчатках и медленно побрел к кустарниковой аллее. Как будет приятно, вернувшись, оказаться в тепле; и стакан бренди тоже будет очень кстати. Такую перспективу приятно предвкушать.

Он и предвкушал ее, следуя своим путем. Очень большой стакан бренди, обещал он самому себе, и очень жаркий огонь в камине.

Он замедлил шаги на подъездной дороге и повернулся назад, чтобы рассмотреть фасад пансиона. Там не обнаружилось никаких фигур, которые крадучись ползли бы за кустами или, скрючившись, затаились бы у нижних окон. Никто не цеплялся за гребень крыши. Только в окнах гостиной можно было заметить признаки жизни: там горело множество свечей, и на задернутых занавесках мелькали тени. Во всяком случае, пианистка уже не терзала фортепиано.

Он осмотрел другие окна, и одно из них – на втором этаже, где были спальни учениц, – привлекло его внимание. В этом окне отчетливо вырисовывался тонкий силуэт девушки, освещенный стоящим в комнате канделябром; в глубокой задумчивости она смотрела на расстилающийся за окном унылый пейзаж. Вглядевшись, Адриан безошибочно распознал совершенные черты мисс Луизы Тревельян. Даже сейчас, когда обычное оживление оставило ее, она была прелестна. Теперь весь ее облик выражал глубокую меланхолию, а плечи опустились, словно под гнетом ноши, непомерно тяжелой для нее.

Что-то действительно серьезное печалит эту девушку, решил он. Тем не менее, находясь в обществе других, она беспечно щебетала о великолепии своего виконта, как будто впереди ее ожидала лишь ничем не омраченная радость.

По-видимому, все было не таким уж безоблачным. Тут открывался простор для новых версий. Возможно, подслушанный им шепоток насчет того, что мисс Тревельян не так уж очарована женихом, соответствует действительности. Если девушку заставляют выйти замуж за человека, который ей не мил, не мог ли ее бунт принять какую-нибудь странную форму – единственную форму, которая ей доступна? И не могло ли случиться так, что именно она в ночные часы сновала по усадьбе, прилегающей к пансиону, и именно ее пугались девочки, повстречавшие «призрака»?

Он снова повернулся, обводя взглядом местность вокруг, дорогу, сад, живую изгородь из кустов боярышника вдоль аллеи, ведущей к особняку, расположенному в какой-нибудь сотне ярдов отсюда. И тут он уловил какое-то движение: темная фигура отделилась от кустов и, низко пригнувшись, пересекла аллею по направлению к роще, словно стремясь укрыться среди деревьев.

Адриан быстро осмотрелся, чтобы оценить свою позицию. Прятаться лучше всего было в той же самой живой изгороди, но при этом он останется по другую сторону от крадущейся фигуры. Стоит рискнуть: пробраться сквозь кустарник, положившись на удачу и понадеявшись, что ему удастся проделать это бесшумно и не спугнуть добычу.

Он усмехнулся. Наконец-то появилось что-то осязаемое, человеческое существо, с которым можно вступить в борьбу. Он почувствовал прилив энергии; он был доволен, что может лицом к лицу встретить шутника и положить конец бессмысленным бредням о призраках. Подстегиваемый этой надеждой, он легко побежал по запорошенной снегом дороге, время от времени пригибаясь, чтобы не задеть низко нависшие ветви.

Здесь, среди стволов и сучьев, под навесом из густых ветвей он мало что мог разглядеть. Он замедлил шаги и теперь пробирался с величайшей осторожностью, но никакого движения впереди уловить уже не мог. Он упорно продвигался вперед, пока не достиг опушки, и тут, к великому своему разочарованию, понял, что добыча от него ускользнула.

Тот, кого он выслеживал, мог удалиться в любом направлении под прикрытием того же кустарника, в тени которого прятался и Адриан. Он попытался найти себе оправдание в том, что шутник должен знать местность лучше, чем он, потому что «являлся» здесь людям уже несколько месяцев. А у него, у Адриана, это только первая вылазка. Надо будет получше ознакомиться с планом поместья, решил он.

Адриан направился к подъездной аллее и тут же резко остановился. Там, прямо перед ним, из тени старого дуба вышла бесформенная фигура и неторопливо поплыла к огромному господскому дому. Поплыла! Адриан секунду понаблюдал, а потом решительно двинулся вслед, на этот раз не делая никаких попыток приглушить звук своих шагов.

Как только у него под ногами хрустнула первая веточка, фигура круто обернулась. Адриан не останавливался, кустарник шуршал; фигура отступила на шаг, потом на два. Неизвестный протянул руки вперед, как бы для того чтобы отразить нападение. Поза была явно не такой, которую мог бы ожидать Адриан от человека с дурными намерениями.

Адриан вышел из кустарника и поздоровался:

– Добрый вечер.

Ответ прозвучал не сразу. В мягком лунном свете Адриан увидел, что человек вытянул вперед голову, как бы всматриваясь в него. Адриан приблизился, и странная ширина плеч незнакомца тут же нашла естественное объяснение: тот был одет в толстый теплый плащ с многочисленными пелеринами и капюшонами, ярусами свисающими с плеч.

На круглом скуластом лице выделялся широкий массивный нос. Выглядел незнакомец лет на пятьдесят. Его руки были подняты, и Адриан, который и сам занимался боксом, легко распознал классическую боксерскую стойку.

– Кто вы такой, черт побери? – голос несколько дребезжал, но звучал достаточно угрожающе. Адриан подавил улыбку.

– Новый священник из Селвудского пансиона. Фамилия – Карстейрс.

– Новый… – мужчина осекся, вытаращив глаза. – Господь всеблагой! Так, значит, это правда. А я думал, он шутит.

– В самом деле? – Адриан подождал дополнительных комментариев. – А кто, по-вашему, так шутит?

– Селвуд, конечно. Сказал мне, что его кузины пригласили кого-то, чтобы разделаться с их призраком. – Его губы скривились. – По-моему, это какой-то вздор.

Адриан прищурился.

– Вы не верите в привидения, я правильно понял?

Незнакомец нахмурил брови:

– Ну, не так уж чтобы совсем не верил…

– Вы просто не верите в существование именно этого призрака?

Собеседник поджал губы.

– Разрази меня гром, не нравится мне все это. Подозрительное дельце! Видите ли, я сам встречал его. Теперь уже два раза. Ума не приложу, как тут быть.

– Дважды? – переспросил удивленный Адриан.

– Гм-м… Оба раза это было, когда я возвращался домой, после того как погостил у Селвуда. – Он жестом указал на живую изгородь и на то, что виднелось за ней. – Живу я в Ромни-Корт: знаете, сразу за этим парком. Я Ромни.

Ромни. Сквайр Ромни. По словам Джорджа Селвуда, именно Ромни рекомендовал обратиться в полицию.

– Насколько я понимаю, – подчеркнуто сказал Адриан, – это привидение ставит под угрозу само существование пансиона.