В Тиране работает мой хороший приятель Эмил Димитров, офицер связи тамошнего комиссариата. Мы время от времени оказываем друг другу различные услуги, и я решаю, что не случится ничего страшного, если я попрошу его немного присмотреть за Ардианом — пока только просто присмотреть. Может быть, очень аккуратно установить круг его общения. Никакого силового воздействия. Кто бы из этих двоих ни исполнял роль слепого орудия убийства, тот, чья рука направляла удар, не должен насторожиться раньше времени.
О'кей, говорит Эмил, только мне сейчас ну совсем не до твоего парня, я поручу это нашему новенькому, он старательный до жути, того и гляди, задницу от усердия порвет. Как раз в это время Томаш привозит Леди, и я соглашаюсь, даже не расспросив, что это за усердный новичок. Это оказывается серьезной ошибкой.
С Леди я разбираюсь долго — за прошедшие дни он не сильно поумнел, и общаться с ним по-прежнему очень тяжело. А пока я пытаюсь его расколоть (без какого бы то ни было результата, кстати), в Тиране происходит вот что.
Новенький, чье усердие так расхваливал Эмил, действительно оказался расторопным парнем. Звали его Тарас, он был молодым полицейским откуда-то из Восточной Европы, кажется, из Украины. И расторопность его объяснялась очень просто — он изо всех сил стремился сделать карьеру. От поручения старшего офицера он, разумеется, отказываться не стал, напротив, поблагодарил за оказанное доверие. Конечно же, он не сказал Эмилу, что подобных поручений у него скопилось уже не меньше дюжины, все от разных начальников. Тут надо иметь в виду вот какое обстоятельство: то, что мы называем здесь «комиссариатами», на деле является лишь небольшими подразделениями военной полиции, действующими под эгидой международных миротворческих сил. Людей постоянно не хватает, так что молодым офицерам действительно очень часто приходится играть роль слуги двух, а то и трех господ. Я это к тому, что особой вины Тараса в случившемся не вижу — сам таким был, знаю. Да, наверное, он мог бы честно предупредить Эмила, что не в состоянии проследить за Хачкаем просто из-за нехватки времени. И заработать себе кучу штрафных очков, если пользоваться спортивной терминологией. Но ничего подобного он делать не стал. Он позвонил в городское управление внутренних дел и перепоручил — в очередной раз — наблюдение за Хачкаем знакомому офицеру из местных.
Албанский офицер с напарником, совершенно не скрываясь (я подозреваю, что их просто никто не предупредил о необходимости действовать осторожно) подъехали к дому Хачкая и зашли к нему в квартиру. Самого парня им застать не удалось, но они побеседовали с его родителями и братом. Брат, как они доложили Тарасу, оказался мелким бандитом, высланным несколько лет назад из ЕС за воровство. Почему этих данных не было в файлах комиссара Шеве — ума не приложу. Гримасы доинформационного общества.
Несмотря на то что итоги визита в дом семьи Хачкай не слишком впечатляли, Тарас немедленно подал Эмилу докладную записку. Позже я прочел ее. «В результате оперативных бесед с информированными источниками удалось установить, что брат Ардиана Хачкая имел тесные связи в криминальной среде Тираны». Черт возьми, это же Албания! Тут каждый второй имеет такие связи, а все остальные этой самой криминальной средой и являются. На самом-то деле главный результат самодеятельности Тараса оказался совсем другим. Ардиан, которому, конечно же, очень скоро стало известно о непрошеных гостях из полиции, перепутался и ударился в бега.
Я узнаю об этом с некоторым опозданием, когда утром следующего дня мне звонит Эмил.
— Ну и подарочек ты мне подкинул! — не слишком дружелюбно рычит он в трубку. — Из-за твоего пацана здесь уже пол-Тираны на голове стоит!
— Что произошло, Эмил?
Он пытается что-то объяснить, но так темпераментно, что я понимаю только одно — мне нужно срочно выехать на место и разобраться во всем самому.
Ну, собственно, босс от меня именно этого и хотел. Другое дело, что фора, которую я, по его словам, могу получить, занимаясь расследованием в столице, с каждым днем превращается во что-то совсем уж мифическое — майор Фаулер не собирается ограничивать район своих поисков Дурресом, с невероятной быстротой перемещаясь между всеми городами страны. «Забавно будет, если мы пересечемся с ним в Тиране», — думаю я, садясь в машину.
Забегая вперед, скажу, что мои опасения оказались напрасными. Фаулер в это время сосредоточился на другом направлении расследования. Все-таки у этого парня мозги работали совсем не так, как у большинства из нас. Вместо того чтобы искать никому не известного эмиссара — фактически черную кошку в темной комнате, да еще и вслепую, — он взял в разработку людей в албанских спецслужбах, которые занимались связями местного криминала и косовских полевых командиров. И путь этот, как показали дальнейшие события, оказался на удивление эффективным.
Я, однако, ничего этого пока не знал. Я сидел в душном кабинете Эмила в Тиране и пытался разобраться в хитросплетениях истории с Ардианом Хачкаем.
По странному стечению обстоятельств вечером того же дня один из информаторов албанского офицера, посещавшего дом Хачкая, сообщил своему куратору, что Ардиан якобы устроил стрельбу в мастерской у некоего скользкого типа по кличке Горбун. Обошлось без трупов, но само по себе происшествие было, конечно, из ряда вон — тринадцатилетнему пацану удалось нагнать страху на двух взрослых бандюков и их малолетнего подручного, забрать пистолет и патроны и спокойно покинуть поле боя. И все равно офицер вряд ли придал бы звонку своего агента такое значение, если бы не знал, что Ардианом активно интересуются люди из комиссариата военной полиции. Вообще-то местные спецслужбы не очень охотно помогают миротворцам, но тут, как говорится, все зависит от человека. Вполне возможно, албанский офицер ходил у Тараса в должниках или, наоборот, собирался извлечь из их сотрудничества какую-то выгоду. Во всяком случае, он, взяв с собою напарника, немедленно отправился на поиски Ардиана, не поставив в известность свое непосредственное начальство.
Последний факт сыграл роковую роль во всем их предприятии. У заброшенного коллектора на берегу реки Лана полицейские подверглись нападению — кто-то, скрывавшийся в темноте, неожиданно открыл стрельбу из пистолета и ранил одного из них. Рана оказалась неопасной, но, поскольку полицейские действовали на свой страх и риск, от дальнейшего преследования им пришлось отказаться. Пуля, извлеченная из бедра офицера, смутила экспертов. Выяснилось, что в полицейского стреляли из беспламенного бесшумного пистолета русского производства, очень редко встречающегося в Албании. По словам информатора, именно такой пистолет похитил Хачкай у владельца мастерской. Сам Горбун, задержанный на следующее утро, отрицал все, в том числе и стрельбу у себя в подвале, поэтому официально объявлять Ардиана в розыск было вроде бы не за что. Однако всем, включая даже Тараса, стало ясно — парень оказался куда круче, чем они предполагали.
Албанский полицейский, которому нужно было как-то объяснить начальству свое ранение, не нашел ничего лучшего, как сослаться на конфиденциальное поручение офицера военной полиции миротворцев. Префект Тираны направил раздраженный запрос комиссару Полю, непосредственному начальнику Эмила Димитрова. В общем, шестеренки закрутились, и бюрократическая машина заработала.
Эмил, оказывается, страшно зол на меня за то, что я втравил его в эту историю. Хотя, говоря откровенно, злиться ему следует прежде всего на Тараса. Тот, кстати, попал в крайне неловкое положение — ведь ему пришлось признать, что лично он и палец о палец не ударил для того, чтобы найти Хачкая. Пытаясь оправдаться, он все больше запутывался в собственной лжи и к тому моменту, когда я прибываю в Тирану, запутывает в ней еще и Эмила.
— Кто этот парень, черт возьми? — кричит на меня Эмил, темпераменту которого могли бы позавидовать даже жители Андалусии. — Он что, агент МОССАДа под прикрытием? Объясни мне, тупому болгарину, как может ребенок уйти и от мафии, и от полиции?
