– Отвратительный эгоист! – сказал О-Тар. – Приготовься к смерти и не смей приказывать джеддаку О-Тару. Он вынес приговор, и вы все трое испытаете остроту обнаженного меча джеддака. Я сказал!

Он сделал еще один шаг вниз по лестнице, и затем произошла странная вещь. Он остался, устремив взгляд в глаза Чека, на месте, покачиваясь взад и вперед. Джед встал, хотел подойти к нему, но Чек остановил его.

– Стой, – сказал он. – Жизнь твоего джеддака в моих руках. Вы верите, что я корфал. Значит, только меч джеддака может убить меня. Поэтому ваши лезвия не опасны мне. Посмейте только причинить нам вред или приблизиться к джеддаку, пока я не разрешу, и он мертвый опустится на мрамор. Отпустите этих двух пленников, пусть подойдут ко мне – я должен поговорить с ними. Быстро! Делайте, как я сказал, иначе ваш джеддак умрет.

Стража отступила, освободив Тару и Турана.

– Делайте, что я скажу, и побыстрее, – прошептал калдан. – Я не могу удерживать его долго, тем более убить. Очень много мозгов направлено против меня, скоро я буду вынужден выпустить О-Тара из своей власти. Для вас это единственная возможность, и ее нужно получше использовать… Под гобеленом, висящим за троном, есть потайной ход. От него ведет потайной ход в тюрьму дворца, где находятся кладовые с едой и напитками. Из тюрьмы другие потайные ходы ведут во все части города. Вы идите тем, что ведет на запад, и он приведет вас к Воротам Врагов. Тогда вы будете свободны. Больше я ничего не смогу сделать. Торопитесь. Силы оставили меня. Я не Лууд. Он держал бы этого парня очень долго. Быстрее! Быстрее! Идите!

– Я не оставлю тебя, Чек, – просто сказала Тара.

– Идите, идите! – шептал калдан. – Вы мне не поможете. Идите, или я делаю все напрасно.

Тара покачала головой.

– Не могу, – сказала она.

– Ее убьют, – сказал Чек Турану.

Воин мгновение колебался между чувством верности этому чуждому созданию, отдававшему за него свою жизнь, и любовью к женщине. Затем он схватил Тару за руки и вместе с нею побежал к трону О-Тара. За троном он отодвинул гобелен и нашел потайной ход. Он прошел в него, по-прежнему держа женщину на руках, и двинулся по узкому наклонному коридору, который вел в нижние этажи, пока они не дошли до подземной тюрьмы дворца О-Тара. Здесь был целый лабиринт переходов и помещений, вмещавших тысячу укромных мест.

Когда Туран понес Тару к трону, два десятка воинов кинулись было к ним.

– Стойте! – крикнул Чек. – Или ваш джеддак умрет. – И они остановились, подчинившись воле этого странного непознаваемого существа.

Вдруг Чек отвел глаза от глаз О-Тара, и джеддак вздрогнул, как человек, пришедший в себя после кошмарного сна и все еще не полностью проснувшийся.

– Смотрите, – сказал Чек, – я оставил вашего джеддака в живых и никому не причинил вреда, хотя вы были все в моей власти. Ни я, ни мои друзья не причинили никакого вреда столице Манатора. Почему же вы нас преследуете? Дайте нам наши жизни. Дайте нам нашу свободу!

О-Тар, овладевший своими чувствами, наклонился и поднял меч. В зале стояла тишина, все ждали ответа джеддака.

– Законы Манатора справедливы, – сказал он наконец. – Возможно, чужеземец говорит правду. Верните его в тюрьму, догоните тех двух бежавших и верните туда же. По милости О-Тара они будут сражаться за свою жизнь на поле джэтана на ближайших играх.

Когда Чека уводили из тронного зала, лицо джеддака все еще оставалось пепельно-серым, и он выглядел как человек, вернувшийся из загробного мира, куда он заглянул. В чертах его не было спокойствия храбрости, а был страх. В тронном зале были такие, кто понял, что казнь пленников только отложена и что ответственность за случившееся будет переложена на плечи других, и среди понявших это был У-Тор, великий джед Манатоса. Его искривленные губы выражали презрение к джеддаку, который предпочел унижение смерти. Он понял, что О-Тар утратил большую часть того уважения, которым пользовался, и что за всю жизнь ему не восстановить утраченного. Марсиане преклоняются перед храбростью своих вождей – тот, кто уклоняется от своей суровой обязанности, теряет их уважение. Многие разделяли мнение У-Тора, что было видно по тишине, наступившей в тронном зале, и суровым усмешкам вождей. О-Тар быстро осмотрелся. Он ощутил враждебность присутствующих и понял ее причину, так как внезапно впал в ярость, и, как бы ища на ком выместить только что перенесенный им самим страх, крикнул слова, которые можно было воспринять только как вызов.

– Воля О-Тара, джеддака, – таков закон Манатора! Закон Манатора справедлив, и ошибки быть не может. У-Дор, распорядись, чтобы беглецов искали во дворце, в тюрьмах и во всем городе. А теперь о тебе, У-Тор из Манатоса! Ты думаешь, что можешь безнаказанно угрожать своему джеддаку, ставить под сомнение его право наказывать предателей и подстрекателей к измене? Что же думать мне о верности того, кто взял в жены женщину, которая была выслана мною из дворца за беспрерывные интриги против власти ее джеддака. Но О-Тар справедлив. Объяснись и докажи свое миролюбие, пока еще не поздно.

– У-Тору нечего объяснять, – ответил джед Манатоса, – и он не воюет со своим джеддаком. Но у него есть право, как и у каждого джеда и каждого воина, требовать правосудия от джеддака, если он считает, что кого-либо преследуют несправедливо. С увеличивающимся озлоблением преследовал джеддак Манатора рабов из Гатола с тех пор, как взял к себе неуступчивую принцессу Гайю. Если рабы из Гатола затаили мысли о мести и освобождении, то чего же иного следовало ожидать от гордых и храбрых людей? Я неоднократно советовал быть справедливым по отношению к людям, многие из которых у себя на родине обладали большой властью и уважением. Но О-Тар, джеддак, всегда высокомерно отвергал мои предложения. И хотя этот вопрос сейчас встал не по моему требованию, я рад, что так случилось. Пришло время джедам всего Манатора потребовать от джеддака уважения к себе. Знай же, О-Тар, что ты немедленно должен освободить А-Кора или представить его высшему суду Манатора – Собранию джедов. Я сказал.

– Ты сказал хорошо и вовремя, У-Тор, – воскликнул О-Тар. Ты раскрыл своему джеддаку и другим джедам всю глубину своей неверности, о которой я давно подозревал. А-Кора уже судил и приговорил высший суд Манатора – его джеддак О-Тар, и ты также получишь справедливый приговор из этого высшего источника. Ты арестован. В тюрьму его! В тюрьму У-Тора, лживого джеда!

Хлопком в ладоши он велел окружавшим его воинам выполнить приказание. Два десятка воинов двинулись к У-Тору, чтобы схватить его. Это были воины О-Тара. Но воины У-Тора, которых в зале было, больше обнажили свои мечи, и на ступеньках трона закипела схватка. О-Тар, джеддак Манатора, с обнаженным мечом был готов вступить в рукопашную.

Из других частей огромного здания на звуки боя спешила стража, пока защитников У-Тора оказалось намного меньше, чем нападавших. Джед Манатоса в сопровождении своих воинов медленно отступал по коридорам и комнатам дворца, пока не оказался на улице. Здесь его поддержала армия, вошедшая вместе с ним в Манатор. Они продолжали отступать к Воротам Врагов между рядами молчаливых зрителей, глядевших на них с балконов. Выйдя за городские ворота, армия У-Тора расположилась лагерем.

В полутемном помещении под дворцом О-Тара Туран выпустил Тару из рук и взглянул ей в лицо.

– Прости меня, принцесса, – сказал он, – что я не выполнил твоего приказания и оставил Чека, но другого выхода не было. Если бы не он, то я остался бы на его месте. Скажи, что ты прощаешь меня.

– Разве я могу не простить? – мягко ответила она. – Но мне кажется, что нехорошо оставлять друга в беде.

– Если бы нас было трое воинов, то другое дело, – сказал он. – Мы все остались бы и умерли в бою: но ты знаешь, Тара из Гелиума, что мы не можем рисковать безопасностью женщины, даже несмотря на риск прослыть бесчестными.

– Я знаю это, Туран, – сказала она. – И никто не может обвинить тебя в бесчестье, зная твою храбрость и преданность.