Особого расцвета производство изразцов достигло в 60-х годах XVII века. Оно связано со строительством патриархом Руси Никоном Воскресенского Новоиерусалимского монастыря под Москвой. Церковный владыка решил создать на реке Истре новый центр православия, переместить его из Палестины в Россию. Он задумал повторить в камне основные иерусалимские постройки, облицованные цветными мраморами. Но в России еще не добывали свой мрамор, и тогда у Никона возникла идея заменить дорогостоящий привозной мрамор цветной поливной керамикой. Такого примера не знали ни в России, ни в Западной Европе.

Производство изразцов было организовано на месте. Никон из разных мест собрал в созданной им мастерской лучших керамистов. Среди них были Степан Иванович Полубес, Игнатий Максимов, Петр Иванович Заборский. По всей видимости, возглавлял мастерскую П. Заборский. Он известен как золотых, серебряных, медных, ценинных дел изрядный мастер. Прибыл Заборский из Вильнюса.

Игнатий Максимов — белорус, его Никон вывез из городка Копыся еще в 50-е годы и поселил в Иверском монастыре на Валдае. Там Игнатий начал производство первых в России многоцветных, полихромных, изразцов.

Степана Полубеса в 1654 году привез из Мстиславля князь Трубецкой.

Изготовление изразцов было делом мудреным. Требовалось много знать и уметь: какую взять глину, как ее подготовить, как выбрать и нанести узор, как приготовить глазурь, чтобы цвета оставались чистыми и яркими. Мастер был одновременно художником, ремесленником-гончаром и химиком-технологом. В те времена говорили «ценинных дел мастером». Ценина происходит от немецкого слова и означает олово, которое было одним из главных компонентов всякой и особенно эмалевой поливы. Отсюда и ценинные, или поливные, изразцы, и ценинных дел мастера, и ценинные мастерские.

Если в XVI столетии умели делать лишь одноцветные глазурованные изразцы, то в XVII веке в Новом Иерусалиме стали выделывать неизвестные у нас ранее пятицветные. Вместо прозрачной глазури зеленого цвета мастера Никона использовали глухие эмали белого, желтого, синего и зелено-бирюзового цветов. Пятый коричневато-красный цвет давала на красном глиняном черепке прозрачная желтоватая глазурь.

Поливу готовили по специальным рецептам. Вот один из них: «Как изрядную белую поливу для изразцов делать. Возьми 8 фунтов свинцового пеплу да 4 ф. оловянного пеплу, к которым примешай 6 ф. намелко истертого веницейского стекла, да две горсти простой соли, а после все оные вещи стопи вместе. Или: возьми 5 ф. свинцу, 1 ф. олова, 3 ф. самого чистого песку или голышей, да 3 ф. соли»*.

Чтобы полива не растекалась и не смешивалась, края рельефного узора изразца несколько приподнимались, образуя своеобразные ванночки. Особая сложность состояла в том, что до окончания обжига нельзя было точно сказать, какой оттенок цвета получится. Чуть-чуть колебался тепловой режим, и оттенок цвета уже иной.

Не случайно изразцы ценились очень высоко. За один изразец в XVII веке платили столько же, сколько за полпуда соли. За один изразец можно было получить также одного жирного гуся или тысячу огурцов в августе. Десять изразцов равнялись стоимости пуда масла, а в денежном выражении это было 1 рубль. Несмотря на высокую стоимость, изразцы на несколько десятилетий в XVII веке станут неотъемлемой частью наружного украшения монументальных зданий.

Наряду с плоскими изразцами для облицовки гладких поверхностей в мастерской Нового Иерусалима выделывали объемные профилированные детали: части карнизов, балясин, колонн, порталов, наличников, иконостасов. Около 60 видов различных изразцов применено было для украшения построек монастыря.

Здесь же производили изразцы, представлявшие собой отдельные части больших орнаментальных композиций. Каждый изразец в отдельности не имел самостоятельного замкнутого рисунка, собранные же вместе несколько изразцов давали один законченный орнамент. Таков узор, названный «павлиньим глазом». Он состоит из 18 изразцов размером 32*24 сантиметра. Удивительной красоты фриз «павлиний глаз», напоминающий око на пере павлина, впоследствии будет выполняться в пяти цветовых вариантах и украсит не только собор Новоиерусалимского монастыря, но и некоторые здания Москвы и Подмосковья.

Изразцы в Новом Иерусалиме блестели на барабанах глав, поясами они охватили стены собора, окна обрамляли наличники из объемных изразцов. Цветная поливная черепица покрывала огромный каменный шатер над ротондой храма. В интерьерах изразцы обрамляли порталы и окна, из изразцов были выполнены семь уникальных трехъярусных иконостасов. Фантастические изображения трав и цветов, головки ангелов, львиные маски, озаренные огнями сотен свечей, переливаясь синими, желтыми, зелеными и красными тонами, создавали дивную, завораживающую картину. Многие тысячи полихромных изразцов превратили величественные сооружения на берегу Истры в сверкающее, радужное чудо.

Сегодня мы не найдем былого великолепия и «парада» изразцов на зданиях ансамбля. Его судьба была трагичной. Центром православия стать ему не довелось, и строительство комплекса затянулось на долгие годы. Спустя четверть века после окончания строительства, в 1727 году без всякой видимой причины рухнул каменный шатер над ротондой. Через 3 года случился пожар, что еще больше повредило все внутреннее убранство. 20 лет ротонда простояла без покрытия.

В середине XVIII века по проекту архитектора В. Растрелли московский зодчий К.Бланк восстановил собор. По сути дела, было создано новое произведение архитектуры в модном тогда стиле барокко. Здесь было обилие лепнины: капители колонн, наличники с орнаментами, пилястры, волюты, картуши — все выполнено из алебастра. Сочетание белых и ярко-синих цветов, а также позолоты и росписей придали интерьерам исключительную торжественность. В новое декоративное обрамление кое-где были включены изразцовые элементы первоначальной отделки стен.

Зимой 1941 года Новоиерусалимский монастырь был варварски разрушен гитлеровцами. Груды развалин громоздились на месте великолепных зданий и башен, в мелкие осколки превратились тысячи цветных изразцов. Сейчас трудно даже представить себе эту страшную картину.

После войны в монастыре начались реставрационные работы. В основном восстановление ансамбля закончено, но, к большому сожалению, старинных изразцов сохранилось не так уж много.

А в XVII веке после работ в Новоиерусалимском монастыре мастеров-керамистов перевели в Оружейную палату Московского Кремля. Среди ценинных дел мастеров особенно выделялся своим талантом Степан По-лубес. Его приглашали выполнять самые почетные заказы. Он готовил «ценинное узорочье» — «павлиний глаз» для церкви Григория Неокесарийского на Большой Полянке, для Иосифо-Волоколамского монастыря, для собора царской вотчины в Измайлове. Изразцы его работы украшали и многие другие здания. Помимо обычных печных и архитектурных изразцов, Степан Полубес изготовил для церкви Успения в Гончарной слободе Москвы полутораметровые горельефы четырех евангелистов, обликом напоминающих скорее простых русских мужиков, нежели святых. Эти керамические изображения были установлены на барабане церковной главы. За решение такой сложной задачи в то время никто, кроме Степана Полубеса, не брался.

Он считался еще и непревзойденным колористом.

Его изделия отличали яркие, сочные цвета в смелых и неожиданных комбинациях. Очевидно, прозвище По-лубес отражало восхищение и удивление, вызванное работами этого мастера. Будто и не человек создавал блестящую сказку из глины, а некий веселый и озорной «полубес».

Ах, отчаянный гончар,

Полубес,

чем глазурный начинял

голубец?

…Затуманила слеза, соль веков, изумрудные глаза изразцов…

(А. Вознесенский. «Мастера»)

В те же годы в Гончарной слободе жили и работали замечательные керамисты отец и сын Осип и Иван Старцевы. В 1693–1694 годы они создали иное диво из поливных изразцов. На крутом берегу Москвы-реки стоит сказочный городок. Он носит название Крутицкого подворья. Здесь все, как во многих монастырских ансамблях: и высокая стройная церковь с открытой галереей-гульбищем, и дом митрополита, и другие постройки. Но вот чего нет нигде, так это надвратного теремка. Над проездными воротами красуется совсем небольшой домик. Он словно одет в нарядную изразцовую рубашку. Изразцы сплошь покрывают стены — так что не видно кирпичной кладки. 1170 больших изразцов пошло в дело. Многоцветные, но с преобладанием зеленого, с рельефным растительным орнаментом, они, как драгоценные камни, переливаются на солнце и вызывают восхищение своим совершенством. В XVII–XVIII веках изразцы производились не только в Москве, но и в Ярославле, Вологде, Великом Устюге и других городах. Ярославские мастера даже соперничали с московскими. Они создали свою цветовую гамму и первыми стали использовать глазурованный кирпич в облицовке зданий.