Такой удивительный видел я сон — Наш сказочный мир от начала времен, Сознание людей было чистой рекой И в мире царили Любовь и покой, Легко и свободно я шел по воде, И видел в воде отражение людей — Прекрасных, красивых и сильных мужей, И девы, что были рассвета нежней, Веками Любовью журчало течение, Но вдруг, по воде пробежало волнение, И тут я увидел, как к этой реке, Приблизился всадник на белом коне, В руке его лук, я спросил у него: — Ты кто, и на реку пришел для чего? Мне всадник ответил: — Зовут меня Власть, Царя себе люди решили избрать, Я их разделю на дворы и чины, И больше не будут все люди равны. Сказав это, всадник свой лук натянул, И в реку сознания бодро нырнул. А следом за ним, при огромном мече, Приблизился всадник на рыжем коне, Спросил я его: — Как зовут и почем К реке ты пришел с этим страшным мечом? — Зовут меня Золото, — всадник ответил. — Корысть и жестокость я в людях приметил: Решили, что могут зверей убивать, Их шкурой и костью слонов торговать, Я мир заберу — золотою монетой Людей разделю на богатых и бедных. Сказав это, всадник мечом замахнул, И в реку сознания бодро нырнул. Река взволновалась от гостя такого, Но тут я увидел коня вороного, И темного всадника с мерой в руке: — Ты кто, и зачем прискакал ты к реке? И всадник ответил: — Мне имя Война, Заметил вражду я в людских племенах: Раз им не по нраву Единое царство, Смешаю язык и создам государства, Отправлю народ на народ воевать, И мерой своей буду жизни считать. Сказав это, всадник рукою взмахнул, И в реку сознания бодро шагнул.

А следом за ним, словно призрак в плаще, Приблизился всадник на бледном коне, И задал ему я все тот же вопрос: — Как имя твое, и сюда что принес? Ответил мне всадник: — Зовут меня Смерть, Пришел я народы с Земли истереть: Стихийные беды, пожары и зной, Болезни и голод несу я с собой, Моя саранча — сталь, машины и техно, Я рай переделаю в ад незаметно. — За что? — я воскликнул. — Ведь жизнь так прекрасна! Но всадник ответил корОтко и ясно: — За то, что гордыней распяли Любовь, И пролили Бога невинную кровь! Сказав это, всадник одел капюшон, И в реку сознания бодро вошел. Стоял на воде я и молча смотрел, Как всадники делают множество дел, Я видел эпохи и тысячи лет, Ведь там — на поверхности, времени нет, Река отражала сознание людей, Но только вода становилась мутней. И тут я услышал шаги за спиной — Ко мне по воде Человек шел простой, Так сильно похожий на образ с икон — Одежда, сандалии… Да, это был Он! Иисуса Христа я, конечно, узнал — Он шел и людей из воды доставал, И много спасенных держались за ним, И шли по воде, помогая другим, Ко мне подойдя, Он спокойно сказал: — Я рад, что меня ты услышал и внял, Чтоб всадников мне из воды отпустить, Должны мы Любви всех людей научить, Ты видел, что сделала гордость с рекой, Теперь просыпайся и следуй за мной!

«Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (от Матфея 5:11)

Все времена Карелия была примечательна сказочно красивой природой. В ней есть что-то особенное, неописуемое, очень живое и проникновенное. Поселок Харлу был со всех сторон окружен этим живым произведением искусства Творца.

Здесь я начал практиковать медитацию на природе. Уединяясь на берегу реки, я останавливал мысли и погружал свое сознание в состояние покоя и безмятежности. Я сливался со всем миром — с небом, с рекой, с деревьями. Я был частью всего этого, пропуская через себя потоки чистой любви и обновляясь в ней. Каждое такое погружение наполняло меня невероятной легкостью и вдохновением. Иногда во время медитации душа как будто переносилась в другое измерение. Самые яркие ситуации я записывал в тетрадку. Вот одна из них:

Я увидел дивный и прекрасный мир. Наверное, словами не передать всю красоту и совершенство Божественного творения. Но самое главное было то, что люди в этом мире совсем не такие, как те, среди которых я вырос. Достаточно только посмотреть в их глаза и видно, что это совсем другие люди — в них нет никаких пороков, которые делают людей некрасивыми или не дружелюбными. Атмосфера Единства и всеобщей Любви сразу захватывает, проникает внутрь и становится видно, как далеко современный человек ушел от своей истинной сути. В этом мире абсолютно все люди свободные и счастливые. Оказавшись там, нет ни малейшего сомнения, что можно подойти к любому, абсолютно любому человеку, и тебя примут как родного, как самого себя. Мужчины и женщины в этом мире никак друг от друга себя не отделяют — все смотрят друг на друга с искренней Любовью и уважением. В этом мире нет никакой собственности — ни духовной, ни телесной, ни материальной.

Может быть, это просто фантазии, но я верю, что это существует. Возможно, где-то параллельно нашему миру — выше или ниже этажом, или в соседнем блоке дворца мироздания. Если так, то именно оттуда на Землю приходят пророки и святые, и туда возвращаются.

Наступила осень. Спать в палатке становилось холодно. Я понимал, что мое пребывание в Карелии подходит к концу, но дальнейшая дорога была пока не ясна. Чтобы остаться служителем при церкви, нужно было испросить разрешения у пастора и пройти какие-то формальные процедуры, в том числе и бумажные. Но смущало не столько это, сколько тот факт, что вступая на эту тропу, я автоматом становился частью организованной религии — той самой организованной религии, которая «и огонь низводит с неба, заставляя всю землю поклоняться». Сердце подсказывало, что этого делать не стоит.

Между мной и пастором по-прежнему была дистанция. Он ждал, что я подойду и скажу: «Виктор Александрович, возьмите меня служителем, я буду всё делать по инструкции», а я ждал, когда случится какое-нибудь событие, которое укажет мне дальнейший маршрут. На одном из Библейских часов пастор объявил набор в миссионерскую школу и я вызвался на обучение. Пора было сниматься с якоря.

Двухмесячное обучение в миссионерской школе включало проживание, питание и послушание. После завершения обучения я должен был путешествовать по миру и проповедовать Евангелие, останавливаясь в Евангельских церквях и других христианских прибежищах для миссионеров. Конечно, я прекрасно понимал, что никакая миссионерская школа и никакие земные учителя не расскажут больше, чем откровения, которые были получены в тот воскресный день, когда сам Творец коснулся меня. Но приступать к миссионерству без обучения и получения какого-то специального диплома было «не положено». Я не стал высказывать вслух свою иронию по этому поводу — отсидеть два месяца за партой, слушая приземленные до обывательского уровня трактовки Библейских текстов, не представлялось сложным. В этом деле самое главное — не показывать, что ты понимаешь немного больше, чем религиозные постулаты, которые пытается вложить в твою голову очередной проповедник 80-го уровня. Само собой, что во время миссионерства я не собирался дурить людям головы действуя по инструкциям и предписаниям. Моей целью было нести Истину в том виде, в котором я получил её сам. Но система не дремала.

Незадолго до того, как я должен был переехать с вещами в миссионерскую школу, в церкви появился друг Виктора Александровича — пастор из соседнего городка по имени Александр. Он приехал погостить на несколько дней и остановился в служительской. Я сразу заметил его пристально обращенный на меня взгляд, и этот взгляд был мне хорошо знаком. После чаепития мы остались с ним в служительской вдвоем и он меня спросил:

— Скажи, кто для тебя Иисус Христос?

— Учитель, — ответил я.

Этот ответ его явно не удовлетворил.

— Ты считаешь его Богом? — спросил Александр.

— Да, — ответил я.

Мой ответ прозвучал спокойно, без раболепства и преклонения. Видимо, это снова не удовлетворило моего собеседника, потому что он продолжил расспрашивать.