— Ну и где ты пропадал? — спросила Ольга.

Я решил, что врать своей невесте — последнее дело. К тому же от меня пахло духами Маргариты, и наверняка на одежде оставались её волосы. Я подумал, что, если я расскажу Ольге всё как есть, она оценит мою честность и тот факт, что я не смог переспать с Маргаритой. И снова я ошибся. После моего рассказа на меня посыпались такие страшные оскорбления и проклятия, которые я не мог представить себе даже из уст самого чёрта. Я пытался оправдаться.

— Этого не произошло бы, если бы ты не парила мне мозги, — говорил я. — То ты уходишь, то ты остаешься…

— @#$%^&, ^%$#@, $#%@&, - кричала Ольга. — Теперь я точно ухожу от тебя. Я ещё Штукмана попрошу, чтобы он на тебя ментов натравил.

Она дышала огнем изо рта, ноздрей и ушей. Я понимал, что в этой ситуации не поможет даже кокаин. Было очевидно, что это — тот самый конец отношений, который с самого начала назревал, как огромный гнойный прыщ, и который сейчас лопнул, обрызгав меня с ног до головы матами и проклятиями. Все мое существо наполнилось пронзительной болью. Я ненавидел себя за то, что уехал кататься с Маргаритой. Теперь я уже ничего не мог изменить. Прямо на моих глазах Ольга позвонила одному из своих бывших ухажеров и сказала:

— Приезжай, забери меня с этой квартиры, я согласна с тобой жить.

Это был последний удар — ниже пояса. Незадолго до этого она хвасталась, что ухажер звал её сожительствовать, а она ему отказала. Живя с Ольгой, я постоянно чувствовал незримое присутствие Штукмана и других её ухажеров, но терпел.

— Радуйся, — говорила она, — что из всех них я выбрала тебя.

Радости было мало, приходилось мириться с этим, сдерживая свое негодование. Теперь это заканчивалось, не успев толком начаться. В этот же день ухажер заехал за Ольгой и забрал её вместе с вещами. Я чувствовал себя опустошенным. Жить дальше не было сил. Оставался метамфетамин.

С каждым днем я погружал свое сознание в самые темные глубины бездны. Я понимал, что скорее всего мне не вылезти из этой ямы. Там, на поверхности, — аренда, кредит, куча несделанной работы и пустая холодная квартира, в которой все напоминает мне об Ольге. Лежа на диване и глядя в пустоту, я представлял, как рано или поздно меня начнут разыскивать и обнаружат мое остывшее тело. «Это женщина за несколько месяцев сделала то, что люди в форме не смогли сделать за девять лет, — думал я. — Почему в моей жизни всё сложилось так? Почему? Почему? Почему?». Именно тогда я начал всерьез задаваться этим вопросом, записывая некоторые свои размышления в заметки:

…Физическая жизнь человека состоит из совокупности пережитых ощущений и впечатлений или из количества прожитых лет?… Беспокойные вопросы… Длительные паузы, вязкий поток мыслей… Не могу поймать ту ниточку… Это очередная попытка докопаться до истины и найти все ответы… Всё это происходит лишь в моей голове… Но что это — бессмысленный бред, или действительно всё это имеет значение?…

Так прошло несколько мучительных дней самокопания, пока мне не позвонил Виталик из Колпино. Он спросил, как мои дела, и я в двух словах обрисовал ему ситуацию. Он попросил не делать глупостей и пообещал приехать.

— Дождись меня и приведи квартиру в порядок, — сказал он. — У меня будет для тебя сюрприз.

— Хорошо, — апатично ответил я.

Сейчас я отношусь ко всем событиям и действующим персонажам этой истории совсем по-другому. Забегая вперед скажу, что когда декорации осыпались, я увидел всех людей, которые меня окружали, совершенно в ином свете и понял, кто «is who» на самом деле. Но тогда я ещё находился в мире грез, да к тому же наркотических.

Сюрприз, который посулил Виталик, не вызывал у меня интереса. Я понимал, что у него нет ничего, что могло бы изменить ситуацию в лучшую сторону и заставить меня встать на ноги. Я уже был равнодушен ко всему.

Но когда он приехал вечером, его сюрприз оказался сюрпризестее всех сюрпризов: он привез Ольгу. Это было действительно неожиданно. Он приехал за ней на работу и уговорил поехать с ним. Не знаю, как ему это удалось, но Ольга выглядела остывшей и готовой к примирению.

— Я приехал, чтобы вас помирить, — сказал Виталик. — Хватит издеваться друг над другом, живите мирно.

Это было легко сказать. У нас было слишком много претензий друг к другу. Немного поучаствовав в наших обоюдных прениях, Виталик все-таки склонил Ольгу к тому, чтобы остаться со мной. Всем своим видом она показывала, что этим делает большое одолжение, но для меня это было лучше, чем падение в наркотическую бездну. Не знаю, как я мог быть таким наивным — я опять поверил в эту игру теней, поверил в любовь с этой женщиной и в то, что можно в очередной раз «начать все сначала».

Когда Виталик уехал, Ольга настояла на том, чтобы я избавился от метамфетамина. Без лишних пререканий я высыпал весь порошок в раковину и смыл его водой. Мне очень хотелось, чтобы мы больше не ругались. За время, проведенное в наркотической нирване, я пришел к выводу, что причиной всех наших ссор является то, что наши отношения начались с предательства близких людей. Это не давало мне покоя, я хотел хоть как-то загладить чувство вины и смыть это пятно с наших отношений.

— Давай съездим в храм, к целительному святому источнику, — предложил я, — Нам обоим не помешает святая водичка.

Ольга восприняла мое предложение в штыки. Она категорически не верила в Бога. И тогда я рассказал ей историю о том, как я в 20 лет обратился к Богу, умирая на тюремной койке.

— Если бы я не сделал этого, то меня сейчас уже не было бы в живых, — сказал я. — До этого случая я, так же как и ты, был ярым атеистом.

Это её не убедило. Я понимал, что она находится в таком же состоянии неверия, в каком я был до знакомства с синей книжечкой. Мне хотелось как-то переубедить её.

— Давай просто попробуем, — предложил я. — Тебя это ни к чему не обязывает. Я же не заставляю тебя принять веру.

После долгих уговоров Ольга согласилась. На следующий день мы поехали в монастырь, при котором был святой источник. Это было почти 200 км. от города. Про это место рассказывали удивительные вещи — что, омывшись в купальне, люди исцелялись от смертельных недугов. Это был наш первый опыт посещения подобных мест.

Здесь нам предложили посетить один собор, который находился ещё в 50 км. от этого монастыря. Мы совершили омовение, набрали воды и решили воспользоваться советом, пока были рядом. Водичка действительно очень благотворно повлияла на внутреннее состояние — напряжение между нами как рукой сняло. Мы почувствовали себя так, словно никогда и не ругались. Когда мы приехали в собор, к нам очень дружелюбно, с большим расположением отнеслась настоятельница. Мы были очень удивлены её гостеприимством. Она с большой охотой сделала для нас экскурсию по собору, показала мощи святого и другие места храма, рассказала много историй и легенд, связанных с его строительством, а под конец экскурсии отвела нас в церковную лавку и щедро одарила подарками. Это было несколько красивых икон, картина, несколько книг и три серебряных крестика.

— Это вам и вашему будущему сыну, — сказала она.

Мы переглянулись. Буквально по дороге в этот собор, мы говорили о ребенке. Было впечатление, что настоятельница читала наши мысли. Это было удивительно — и прием, и подарки, и предсказание о сыне. Полные положительных эмоций, мы возвращались в город.

Это был такой ранний период моей эволюции, когда я, как и большинство формально-верующих, считал, что Бог — это купола и кресты. Я был уверен, что для веры в Бога достаточно изредка появляться в церкви и опускать в деревянный ящичек какую-нибудь бумажку. Если бы мне сказали, что Бог — это не только иконы и храмы, но главным образом — цветы и деревья, я посмеялся бы. А если бы кто-нибудь сказал мне ещё более глубокую истину: «очнись, ты спишь, а мир — это иллюзия, которую ты и создаешь каждую секунду», я посчитал бы этого человека ненормальным. Со временем мне открылось, что на самом деле ненормально — это грезить, отождествляя себя с религией, паспортом, кредиткой и устоявшимся бытом. Со временем…