Восседая близ Зевса теперь стали боги На землю златую [2].

1. Кроме того их невежество ясно открывается и относительно той жены, которая, страдая кровотечением, прикоснулась края одежды Господа и исцелилась, — ибо они говорят, что эта жена изображает двенадцатую страждущую и излившуюся в беспредельность силу, т. е. двенадцатого эона, — во–первых потому, что, как я уже показал, этот эон, согласно с их системою, не есть двенадцатый. Если даже допустить им и это, то все–таки из двенадцати их эонов одиннадцать, по словам их, оставались не причастны страданию, а двенадцатый подвергся ему; жена же эта, напротив, исцелилась на двенадцатом году, а из этого ясно, что она в течение одиннадцати лет беспрерывно страдала, а на двенадцатом году выздоровела. Если же скажут, что одиннадцать эонов были подвержены неисцелимому страданию, а двенадцатый исцелился, — то складнее жену назвать подобием тех эонов. А так как она страдала одиннадцать лет, и не исцелилась, а выздоровела уже на двенадцатом году, то как же может она быть образом двенадцатого эона, тогда как одиннадцать эонов совсем не страдали, а только двенадцатый подвергся страданию? Ибо образ и тип могут быть не сходны с истиною (ими знаменуемой) относительно материи и субстанции, но по форме и виду должны иметь сходство с нею и посредством настоящего представлять то, чего нет на виду.

2. И не по случаю одной только этой женщины обозначаются годы болезни, которые они приноравливают к своему вымыслу, но вот другая еще женщина, которая, будучи больна восемнадцать лет, также была исцелена, и о которой Господь говорит: «Сию дочь Авраамову, которую связал сатана уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний» (Лк. 13:16)»? И если та жена была образом двенадцатого страждущего эона, то и эта должна быть образом восемнадцатого страждущего эона. А этого они не могут утверждать; ибо иначе их первая и родоначальная Осьмерица будет причтена к страждущим вместе эонам. Но Господь исцелил еще другого человека, страдавшего тридцать восемь лет, и потому они должны допустить еще тридцать восьмого страждущего эона. Ибо, если то, что совершил Господь, есть подобие того, что находится в Плироме, то подобие должно быть соблюдено во всем. Но они не могут подвести под свою вымышленную систему ни жену исцеленную спустя восемнадцать лет, ни человека исцеленного по истечении тридцати восьми лет. А говорить, будто Господь в одном случае наблюдал тип, а в другом не наблюдал, нелепо и неосновательно. Следовательно очевидно, что и жена (кровоточивая) не может подходить к их системе эонов.

1. Ложность их учения и несостоятельность их вымыслов доказывается еще и тем, что они ищут доказательств то в числах и слогах имен, то в буквах и слогах, а иногда в числах, выражаемых у греков буквами. Тут ясно выказывается запутанность и нелепость, несостоятельность и натянутость их «знания». Ибо они, переводя имя Иисус, принадлежащее совершенно иному языку, на греческое счисление, то называют его числом знаменательным (эписимон), так как оно состоит из шести букв, то «Полнотою Осьмериц», так как оно содержит в себе число восьмисоть восьмидесяти восьми. Но они умалчивают о Его греческом имени Сотир, т. е. Спаситель — так как оно не подходит к их вымыслу ни по числу своему, ни по буквам. Ибо, если они принимают, что, по предвидению Отца, имена Господа своими числами и буквами обозначают число в Плироме, — то и греческое имя Сотир должно выражать на греческом языке, как своими числами, так и буквами таинство Плиромы. Но это не так; ибо это слово (Swthr) состоит из пяти букв, а число его есть 1408. А это вовсе не подходит к их Плироме, и потому их толки относительно Плиромы не истинны.

2. Кроме того имя Иисус на собственном языке Евреев имеет, как говорит их учение, только две с половиной буквы и означает Господа, содержащего небо и землю; ибо слово Иисус на древнем еврейском языке значит Небо, а земля называется (sura usser). Следовательно слово, заключающее и небо и землю, есть Иисус. Поэтому, их (еретиков) приложение знаменательного числа не верно, и их счет очевидно опровергается. Ибо, на их собственном языке, греческое слово (Swthr) (Спаситель) имеет пять букв, а на еврейском языке слово Иисус имеет две с половиною буквы. Следовательно их число 888 совершенно падает. И вообще еврейские буквы, которые по своей более глубокой древности и неизменности должны бы удерживать счисление выражаемое именами, вовсе не соответствуют греческим числам. Ибо этих древних и первоначальных букв Евреев, называемых также священническими, числом десять, но они обозначаются посредством пятнадцати, по соединении последней буквы с первою. И, притом, они пишут иногда по порядку, как мы, а иногда в обратном направлении с правой стороны к левой. И Христос, Который, по их мнению, порожден для упрочения и исправления их Плиромы, должен бы иметь в Своем имени числовое значение, сходное с эонами этой Плиромы. Точно также и в имени Отца буквы и числовое значение должны бы были выражать число порожденных им эонов, равно как и Глубина и Первородный, а в особенности высшее имя, которым называется Бог, — по–еврейски Варух [3], — состоящее из двух с половиною букв. Итак, если в еврейском и греческом языках наиболее важные имена не сходны с их вымыслом ни по числу букв, ни по числовому их значению, то ясно открывается и относительно прочих слов натянутость придуманного ими бесстыдным образом числового значения.

3. Ибо они заимствуют из Закона все подходящее к числу, принятому в их системе, и стараются отсюда насильственным образом извлечь доказательство в ее пользу. Но если их Мать, или Спаситель, хотели представить чрез Демиурга образы того, что находится в Плироме, то Они постарались бы представить эти образы в том, что наиболее истинно и свято, а преимущественно в Кивоте Завета, ради Которого была устроена и вся Скиния Свидения. А этот Кивот имеет два с половиною локтя в длину, полтора локтя в ширину и полтора — в вышину (Исх. 25:10); эти же числа локтей ни в чем не подходят к их вымыслу, тогда как они–то особенно должны были выражать собою подобие. Очистилище также вовсе не подходит к их объяснениям, равно как и стол для хлебов предложения, который имел два локтя в длину, один — в ширину, и полтора — в вышину (Исх. 25:17, 23). Это находилось пред Святым Святых, и ни одна цифра не содержит указание на Четверицу, или Осьмерицу, или прочую их Плирому. Но что светильник с семью ветвями (Исх. 25:31–32) и семью светилами? Если бы он был устроен по подобию, то должен был иметь восемь ветвей и столько же светил, во образ первой Осмерицы, блистающей между эонами и озаряющей всю Плирому. Завесы, коих числом десять, они с особенным усердием сосчитали, — и назвали их образом десяти эонов; но они не сосчитали одиннадцати покровов (Исх. 26:1,7). Они не смерили также величину завес, из коих каждая имеет в длину 28 локтей (Исх. 26:2). Точно также длину столпов, в десять локтей, они объясняют своими десятью эонами. «Ширина же каждого столпа равна полутора локтям» (Исх. 26:16) - этого они не объясняют, равно как и числа всех столпов и их засовов (Исх. 26:26), так как оно не имеет ничего общего с их учением. Что же елей помазания, освещавший всю скинию? Может быть, их Спаситель не знал о нем ничего, или Демиург, во время сна Матери, сам собою распорядился на счет его веса, — почему он и не согласуется с их учением о Плироме, содержа в себе пятьсот сиклей мирры, пятьсот кассии, двести пятьдесят корицы, двести пятьдесят тростника, и кроме того еще масло, так что состоит из пяти составных частей (Исх. 30:23 и далее). Точно также и фимиам состоял — из стакты, оникса, гальбана, мяты и ладана (Исх. 30:34), и тут, как в составных частях, так и в весе, опять нет ничего подходящего к их системе. Поэтому, неразумно и совершенно нелепо утверждать, будто в высоких и важнейших предметах Закона не было соблюдено подобие, а в прочих, как скоро их число подходит к их учению, содержатся образы того, что находится в Плироме; ибо в Писании каждое число повторяется несколько раз, так что каждый, кому угодно, может заимствовать из Писания не только осмерицу, десятерицу или дванадесятицу, но и всякое другое число, и выдать его за образ вымышленного им заблуждения.