Но чараны, как всегда, многое перепутали. Кришна убил Шишупалу не за Рукмини. Как вы знаете, у царя ядавов сотня жен, и любовь вряд ли может повергнуть его на безумства. Трагедия разыгралась в Хастинапуре, где царь Кауравов Дхри-тараштра и многие другие цари этой земли пытались убедить Шишупалу и Джарасандху отказаться от завоеваний. Разумеется, при этом присутствовали и патриархи Высокой сабхи.

Бхишма был обеспокоен военным союзом Ма-гадхи и Чеди не менее, чем все остальные. Но Ши-шупала и Джарасандха, рассчитывая на мощь своих армий, вели себя нагло. В Шишупалу словно вселился ракшас. Он крикнул Бхишме: «Предводитель рода, питающийся лесными плодами и одетый в шкуру антилопы, тебе ли направлять удары колесничих армий и давать советы царям»! И это он посмел сказать патриарху, прославленному подвигами, которого даже цари Хастинапура чтят, благоговейно сложив ладони!

Кришна потребовал от Шишупалы соблюдения приличий перед лицом высокого собрания. А Шишупала ответил словами, не достойными царя. Я думаю, что Кришна очень этому обрадовался. Он уже понял, что умиротворить царей-завоевателей разговорами не удастся. Необходимо было устранить Шишупалу или Джарасандху, не нарушая дхармы кшатрия.

Шишупала первым дал повод сделать это.

Я сам видел, — невозмутимо продолжал Крипа, — как острые края метательного диска снесли голову Шишупалы с плеч, и кровь фонтаном ударила прямо на стол, уставленный явства-ми. Тело еще мгновение стояло, не двигаясь, а голова уже стукнулась о плиты пола. Все остолбенели, а потом схватились за оружие. Только непререкаемый авторитет Бхишмы, да, пожалуй, малочисленность сторонников Шишупалы предотвратили резню. В царстве Чеди трон унаследовал Дхриштакету — дружелюбный и утонченный дваждырожденный. Он и не помышлял мстить Кришне. По дхарме кшатрия Кришна не мог не убить Шишупалу, иначе он считался бы опозоренным. Ну, а Высокой сабхе царь ядавов не отчитывается, так что законами дваждырожденных не связан.

Вот так это было — просто и грубо, — продолжал Крипа, — А чараны продолжают петь про поединок из-за Рукмини. Конечно, царь Магадхи, Джарасандха, понял смысл того, что произошло и убрался восвояси. Теперь вот — нападение на Матхуру. Он решил отомстить ядавам. Но пока не рассчитал силы…

Так мы и ехали, слушая захватывающие рассказы Крипы, до тех пор, пока нам в лицо не повеяло острым запахом соли и йода. Я никогда раньше, не знал, как пахнет морская вода, но ясно понял, что мы у цели, как будто кто-то написал огненными буквами в моем сознании «ОКЕАН».

Впрочем, его я тогда не увидел, как не увидел ни рощ, ни беседок. Была глубокая безлунная ночь. В вышине над нашими головами едва угадывались смотровые площадки боевых башен. Чадящее пламя факелов на мгновение зажгло медные ворота под каменной стрельчатой аркой. Копыта лошадей гулко цокали по каменной вымостке улиц. Дома неприветливо смотрели темными глазницами окон.

От ворот крепости с нами поехали двое стражников с зажженными факелами. Они проводили нас до длинного каменного дворца, стены которого были украшены причудливой резьбой. Вокруг него был разбит парк. Силуэты деревьев таинственно шептались о чем-то за гранью светлых бликов, отбрасываемых факелами. Крипа спрыгнул с коня, и мы последовали за ним.

— Смотри, какие молодые дваждырожденные, — услышал я шепот за спиной. Это переговари вались слуги, принявшие в темноте поводья на ших коней. Я огляделся — кроме нас с Митрой никого не было под сводом галереи, ведущей во дворец.

Митра подмигнул мне:

— Слышал? «Дваждырожденные»! Это они о нас…

Скрипнули входные двери, желто-розовая дорожка протянулась к нашим ногам. Голос Крипы раздался где-то над нашими головами.

— Входите, братья давно ждут вас.

Из дверного проема вместе с ласковым светом шел поток теплой живой силы. Забыв про усталость, мы шагнули навстречу этой силе, впитывая ее каждой порой своей кожи, как путник в пустыне ловит ниспосланные с неба капли дождя.

Первые дни в Двараке были для меня настолько наполнены самыми различными впечатлениями, что все они смешались в пеструю картину, из которой очень трудно выделить детали. Утром нас разбудило солнце, и я обнаружил, что, лежу не на циновке, а на деревянном ложе, покрытом мягким толстым покрывалом. Под головой у меня был не деревянный брусок и не свернутая конская попона, а пуховая подушка.

Служители принесли нам свежевыпеченные лепешки, фрукты и густое парное молоко. Во дворцах, судя по рассказам Митры, можно было ожидать более изысканную пищу. Но я привык довольствоваться малым, поэтому ел с аппетитом, впрочем, как и Митра, который бодро работал челюстями, ничем не выказывая своего разочарования.

рапрастхе, оскорбил Кришну, пытаясь вызвать его на поединок. Злосчастному Шишупале это удалось. Кришна в гневе взялся за оружие. Чего не мог предвидеть царь чедиев, — это того, что Кришна снесет ему голову с плеч первым же броском диска. Так поют в песнях.

Но чараны, как всегда, многое перепутали. Кришна убил Шишупалу не за Рукмини. Как вы знаете, у царя ядавов сотня жен, и любовь вряд ли может повергнуть его на безумства. Трагедия разыгралась в Хастинапуре, где царь Кауравов Дхри-тараштра и многие другие цари этой земли пытались убедить Шишупалу и Джарасандху отказаться от завоеваний. Разумеется, при этом присутствовали и патриархи Высокой сабхи.

Бхишма был обеспокоен военным союзом Ма-гадхи и Чеди не менее, чем все остальные. Но Ши-шупала и Джарасандха, рассчитывая на мощь своих армий, вели себя нагло. В Шишупалу словно вселился ракшас. Он крикнул Бхишме: «Предводитель рода, питающийся лесными плодами и одетый в шкуру антилопы, тебе ли направлять удары колесничих армий и давать советы царям»! И это он посмел сказать патриарху, прославленному подвигами, которого даже цари Хастинапура чтят, благоговейно сложив ладони!

Кришна потребовал от Шишупалы соблюдения приличий перед лицом высокого собрания. А Шишупала ответил словами, не достойными царя. Я думаю, что Кришна очень этому обрадовался. Он уже понял, что умиротворить царей-завоевателей разговорами не удастся. Необходимо было устранить Шишупалу или Джарасандху, не нарушая дхармы кшатрия.

Шишупала первым дал повод сделать это.

Я сам видел, — невозмутимо продолжал Крипа, — как острые края метательного диска снесли голову Шишупалы с плеч, и кровь фонтаном ударила прямо на стол, уставленный явства-ми. Тело еще мгновение стояло, не двигаясь, а голова уже стукнулась о плиты пола. Все остолбенели, а потом схватились за оружие. Только непререкаемый авторитет Бхишмы, да, пожалуй, малочисленность сторонников Шишупалы предотвратили резню. В царстве Чеди трон унаследовал Дхриштакету — дружелюбный и утонченный дваждырожденный. Он и не помышлял мстить Кришне. По дхарме кшатрия Кришна не мог не убить Шишупалу, иначе он считался бы опозоренным. Ну, а Высокой сабхе царь ядавов не отчитывается, так что законами дваждырожденных не связан.

Вот так это было — просто и грубо, — продолжал Крипа, — А чараны продолжают петь про поединок из-за Рукмини. Конечно, царь Магадхи, Джарасандха, понял смысл того, что произошло и убрался восвояси. Теперь вот — нападение на Матхуру. Он решил отомстить ядавам. Но пока не рассчитал силы…

Так мы и ехали, слушая захватывающие рассказы Крипы, до тех пор, пока нам в лицо не повеяло острым запахом соли и йода. Я никогда раньше, не знал, как пахнет морская вода, но ясно понял, что мы у цели, как будто кто-то написал огненными буквами в моем сознании «ОКЕАН».

Впрочем, его я тогда не увидел, как не увидел ни рощ, ни беседок. Была глубокая безлунная ночь. В вышине над нашими головами едва угадывались смотровые площадки боевых башен. Чадящее пламя факелов на мгновение зажгло медные ворота под каменной стрельчатой аркой. Копыта лошадей гулко цокали по каменной вымостке улиц. Дома неприветливо смотрели темными глазницами окон.

От ворот крепости с нами поехали двое стражников с зажженными факелами. Они проводили нас до длинного каменного дворца, стены которого были украшены причудливой резьбой. Вокруг него был разбит парк. Силуэты деревьев таинственно шептались о чем-то за гранью светлых бликов, отбрасываемых факелами. Крипа спрыгнул с коня, и мы последовали за ним.