Директор. В таком состоянии он и сам мог случайно повернуть реостат на усиление. Тогда все люди, спящие в здании «Карточного домика» — он начал, конечно, под утро, чтобы никто не мешал, — все они должны были попасть в расширившуюся сферу действия «Мнемозины». Картина того, что там произошло…
Раздаются быстрые шаги, вбегает Радист с зажатыми в руке наушниками.
Радист. Андрей Львович! «Карточный домик» ответил! (Исчезает, остальные четверо поспешно выходят за ним.)
Действие второе
Картина восьмая
Кухня и кафетерий «Карточного домика». Киля, Стеша.
Асенька и Серж с изумлением смотрят на человека в комбинезоне, которого ввели вооружённые Димон и Лавруша. Это водитель вездехода Сазонов.
Сазонов (размазывает слёзы по лицу и ноет детским «жалостливым» голосом). Отдай, слышишь!.. Отдай пистолет. Не тебе дали… Всё сказано будет про вас, про хулиганов. Обрадовались, да? Двое на одного, да? Отдавай, не то хуже будет. Думаешь, мамке нажалуюсь? Не мамке, а самому Саламандре… Саламандра за меня тебе голову оторвёт и в карман положит, Понял?.. По-хорошему отдавай… Ох, появись ты только на нашей улице, будет тебе гроб с музыкой… Слышь, ты… Отдавай, не то…
Серж. Немедленно отдайте! Двое на одного — это нечестно.
Асенька. Надо здороваться, когда входите. Кто вас только воспитывал.
Серж. Мы не позволим портить праздник!
Асенька. Смотрите, до чего довели человека.
Димон (топает ногой). Тихо! Всем замолчать и сесть там, у стены. Говорить будете по очереди и только когда вас спросят.
Стеша (шёпотом). Дима, нельзя! Как ты можешь так разговаривать со старшими.
Димон. А-а, оставь. Какие они «старшие»? Ты погляди на них. Ну, кто первый? Начнём справа налево. Вот вы — откуда вы взялись? Почему бродили по дому одетый и вооружённый? Кому подавали сигнал ракетами? Чего испугались, увидев нас на лестнице? Но только не врать.
Сазонов. А почему я? А что я сделал? Мало ли что испугался. Вас двое, а я один. И не виноват я. Не докажешь.
Димон. Не кричи. И не маши руками. Давай-ка по порядку. Как тебя зовут?
Сазонов. Ну, Юрка я. Сазонов.
Лавруша. Хоть имя своё помнит.
Димон. А живёшь ты где, Юрка? Здесь? Или в городе? А может, в Ночлегове?
Сазонов. Чего я здесь не видел? В городе живу. С мамкой и сестрой, понял?
Димон. Работаешь? Учишься?
Сазонов. Один такой, как ты, тоже мне на психику давил. Знаешь, что ему Саламандра сделал? Руки-ноги связал и головой в урну засунул. Не веришь?
Димон. Верю, верю. Только никто на тебя не давит. И пугать тебя мы не собирались.
Сазонов. Не собирались? Что ж ты тогда в ружьё своё вцепился и до сих пор не отпускаешь? А если оно стрельнёт вдруг? Думаешь, не страшно?
Димон. Ладно. Лавруша, подержи. Ну вот, я уже без ружья. Так где же ты работаешь?
Сазонов (с наглой ухмылкой). А не твоё. Щенячье. Дело.
Стеша. Вот наглец.
Димон. Послушай, Юра. Юра Сазонов. Тут стряслось что-то очень плохое. Беда стряслась — понимаешь? В том числе, и с тобой. И мы хотим понять. Понять и помочь. Поэтому постарайся вспомнить, что с тобой произошло сегодня? Где ты был утром? Днём? Там, в лесу, стоит вездеход — это не твой? Ты не на вездеходе приехал? Откуда у тебя пистолет-ракетница? Ну, говори. Расскажи хоть что-нибудь.
Сазонов. Чего пристали-то? Где, да что, да когда. Ну, не помню я ничего. Сказано вам — не помню. Бродишь тут, бродишь целый день… Никого нет… Одни валяются на полу, не отвечают, другие выскакивают с ружьями. Думаешь, не страшно? Как будто я виноват. Что ж с того, что я стрелял? Вверх стрелял, не в людей. И не в зверей. А если в кошку из рогатки, так это когда было… И не попал я. Это Саламандра мне рогатку дал, у него их полно. А сестра её в печку кинула. Я с тех пор и в руки не брал. А то, что в машину залез, так мне сам Петрович разрешает… Учи, говорит, главное, арифметику, и всё тогда, Тогда станешь шофёром. Я и учу… В прошлой-то четверти у меня по арифметике две четвёрки было, а в этой…
Димон. Ну, хватит. Толку от тебя всё равно не добьёшься. (Поворачивается к Асеньке.) А вы что скажете? Можете вы нам объяснить, что здесь произошло?
Асенька. Я? Почему я должна что-то объяснять? И кто вы такие? Мы вас знать не знаем. Правда, Серж?
Лавруша. Мы — ребята из школы-интерната номер восемь, что на краю Большого посёлка. Шли домой в Зипуны на каникулы. Заблудились. Набрели на этот дом. С нами-то всё ясно, кто мы и откуда. А вот с вами…
Асенька. Ага, ага! Сами говорите, что набрели, А мы уже здесь были. Мы раньше вас — значит, мы хозяева. Вот и всё.
Лавруша. Что «всё»?
Асенька. А то, что хозяева не обязаны разговаривать с незнакомыми гостями, которых не звали.
Димон. Мало ли что незнакомые. Давайте познакомимся. Меня зовут Дима. Его — Лавруша. Это Стеша, Киля…
Асенька. Стоп, стоп, так не пойдёт.
Димон. Почему?
Асенька. Потому, что это будет дурной тон. Кто-то должен вас представить. Кто-то, кого мы уже знаем. А то получится невоспитанно и фамильярно.
Димон. Но кто? Может быть, Сазонов?
Асенька. Нет. Его мы тоже первый раз видим.
Димон. Так кто же тогда?
Асенька. Значит, некому. И мы не можем с вами познакомиться.
Стеша. Но ведь это сущая ерунда, пустые условности.
Асенька. Хороший тон — совсем не ерунда. Человек из приличного общества никогда не станет разговаривать с незнакомыми, запомните. Так что я умолкаю — всё.
Серж (не дожидаясь, когда его спросят). Если у кого-нибудь нет тёплых пальто и шапок, я знаю, где взять. На третьем этаже всё равно все спят, а комнаты есть незапертые. Там много, на всех хватит. И валенки тоже есть с галошами — вот такие.
Димон. Зачем? Нам не надо. Вон у нас своей одежды полно.
Серж. Так что же мы тут сидим? Ссоримся, только время теряем. Бежим на улицу!
Димон. Вы разве не слышите, что там творится? Пурга.
Серж (вглядывается в тёмное окно). Действительно… А как же фейерверк?
Димон. Никакого фейерверка не будет. Просто Сазонов где-то достал ракетницу и стрельнул пару раз. То ли сигнал кому-то хотел дать, то ли хулиганил. Вы не знаете, откуда он её взял?
Серж. Не знаю… Значит, вы говорите, не будет? Это точно?
Димон. А вы очень любите фейерверк? Когда вы видели его в последний раз? Вспомните, пожалуйста.
Серж. О, я отлично помню. В прошлый Новый год отец брал меня на ярмарку. Какая красота! Красные, жёлтые, зелёные! Взлетают, и сразу же по всему небу — цветы, цветы. Ещё там было огненное колесо, оно крутилось и так и плескало огнём во все стороны.
Стеша. Но в прошлый Новый год не было никакой ярмарки. Их не бывает уже много лет.
Серж. Это было в том году, когда я поступал в гимназию.
Лавруша. В гимназию? Но сколько же вам лет?
Серж. Не помню… Поверьте, я не обманываю вас. И не прикидываюсь. Но я, правда, не могу вспомнить, Кажется, у меня что-то случилось с памятью. Какая-то путаница…
Димон. Когда это с вами случилось?
Серж. Не знаю. Такое чувство, будто здесь, в голове, тёмная завеса. Всё, что до неё, всё детство, я помню отлично, а когда пытаюсь заглянуть дальше, ничего не выходит. Хотя мне кажется… не знаю, как это объяснить…
Димон. Попытайтесь, пожалуйста.
Серж. Мне кажется, будто под этой завесой всё сохранилось. То есть я помню, где искать, в каком месте… Но не могу достать. Словно бы тысячи ящичков, и я знаю, в котором спрятана нужная вещь, но он заперт, все они заперты.
