Высшие органы власти СССР в сложной внутренней обстановке не стали центром объединения союзных сил. Новая конструкция политической власти (Съезд и Верховный Совет СССР) созданная по решению XIX Всесоюзной партийной конференции 1988 г. была громоздкой, и, как стало к тому времени очевидно, малоэффективной. В конце августа 1991 г. начал свою работу внеочередной V съезд народных депутатов СССР, делегаты которого одобрили меры, предложенные в заявлении Президента СССР и высших руководителей десяти союзных республик. В заявлении, озвученном 2 сентября на пленарном заседании съезда, констатировалось, что срыв заговора ГКЧП, «победа демократических сил нанесли серьезный удар по реакционным силам», в результате чего появился «…исторический шанс для ускорения коренных преобразований, обновления страны».[43] Далее выражалась готовность подготовить и подписать Договор о союзе суверенных государств, а также «безотлагательно» заключить между республиками экономический союз. Для регулирования всех возникающих вопросов на переходный период предполагалось создать Совет представителей народных депутатов, межреспубликанский экономический комитет, а также заключить соглашение между республиками в области обороны «в целях сохранения единых вооруженных сил и военно-стратегического пространства». Съезд также должен был поддержать обращение союзных республик в ООН о признании их субъектами международного права и рассмотрении вопроса об их членстве в этой организации.[44]
Из текста заявления видно, что авторы данного документа не предусматривали сохранение прежних общесоюзных органов власти (парламент, правительство, министерства и т. п.), зато предлагали значительно расширить статус и полномочия союзных республик. Тем самым, по существу, речь шла о ликвидации союзного Центра и некоторые депутаты это хорошо осознавали. Как пишет в своих записках Б.Ельцин, отдельные из них пытались противостоять принятию Заявления, однако М.С.Горбачев в своем выступлении пригрозил разогнать Съезд. У Ельцина, главного бойца с советским «тоталитаризмом», действия его бывшего товарища по Политбюро ЦК КПСС не вызвали никаких противоестественных чувств. «Это охладило пыл выступавших, — с удовлетворением констатирует российский президент, — и заявление Совета глав государств было принято».[45] В общем, в большинстве своем делегаты Съезда народных депутатов СССР пошли на поводу у руководителей республик, либо попросту струсили, согласившись на создание Союза суверенных государств (ССГ), нового политико-экономического и военного устройства страны, вопреки воле граждан СССР, высказанных ими на всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года.[46]
В соответствии с решениями V съезда народных депутатов СССР прекращалась деятельность Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР, полномочия высшего органа власти передавались Государственному совету СССР, в который были включены Президент СССР и руководители республик. Всего за время своего существования Госсовет провел семь заседаний.[47] 9 сентября 1991 г. на первом же заседании Государственный Совет, игнорируя волю народов, в нарушение Конституции страны и действовавшего закона о порядке выхода республик из СССР, официально признал независимость Литвы, Латвии и Эстонии. Затем, вся деятельность Госсовета фактически свелась к взаимным консультациям и согласованиям.[48] Тем самым, Госсовет во главе с М.Горбачевым по существу стал официальным органом …по развалу страны.
В сложившейся ситуации, сохранить общее Отечество могла бы самодеятельность народных масс. Однако от политической активности жителей страны образца 1985–1989 гг. не осталось и следа. В большинстве своем население устало от беспорядочной «перестройки», горбачёвской говорильни, приведшей в конце концов к ухудшению уровня жизни, обострению криминогенной обстановки в стране. В обществе нарастала апатия ко всему происходившему, а политическое доверие к руководству Союза ССР упало практически до нуля. Только храбрые одиночки, вроде Виктора Илюхина, продолжали борьбу за Отечество, но, к сожалению, такие факты были единичными. В.Илюхин, в частности, будучи первым заместителем начальника Главного следственного управления прокуратуры СССР возбудил 4 ноября 1991 г. уголовное дело против М.С.Горбачёва, в связи с нарушением Президентом СССР Конституции и законодательства, повлекших отделение от государства республик Прибалтики, но уже через день сам В.Илюхин был уволен из прокуратуры.[49]
В сложившейся ситуации взоры и надежды многих людей были обращены к руководству республик, авторитет которых в процессе противостояния центральной власти значительно возрос. Тем более, что на словах, в официальных интервью, руководители республик ратовали за Союз, за сохранение общего политического, социально-экономического и духовного пространства. В реальной жизни всё происходило с точностью до наоборот. Руководители республик теперь уже открыто, без оглядки на Центр раздирали страну на части. В частности, в октябре 1991 г. был упразднен КГБ СССР, расформирована коллегия Главной военной прокуратуры. С 1 ноября прекращалось со стороны России финансирование ряда союзных министерств, в этом же месяце началось реформирование МИДа СССР. Кадровой перетряске подверглись Министерство обороны и МВД СССР.[50] Вместо союзных министерств главы советских республик стали создавать координационные органы (комитеты). При этом особенно тщательно вёлся кадровый подбор лиц на новые структуры.
Так, после ареста председателя КГБ СССР В.А.Крючкова его обязанности стал исполнять профессиональный разведчик Л.Шебаршин. Ельцин резко выступил против этой кандидатуры, говоря о том, что Шебаршин не допустил бы ликвидации КГБ. «Поэтому искали человека, способного развалить зловещего «монстра», — пишет А.Коржаков. Им стал В.Бакатин, кандидатуру которого одобрили М.Горбачев и Б.Ельцин, причем председатель Межреспубликанской службы безопасности (созданной на месте КГБ СССР — прим. авт.) «добросовестно выполнил поставленную перед ним «историческую» задачу», т. е. разрушил важнейшую государственную структуру — Комитет государственной безопасности СССР.[51] Тем самым, даже кадровая политика новых «вождей» велась способом, исключавшим в принципе, воссоздание общесоюзных органов государственной власти.
18 октября 1991 г. М.С.Горбачевым и лидерами восьми республик (Россия, Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркмения, Киргизия и Армения) был подписан «Договор об экономическом сообществе», но уже 28 октября Ельцин заявил о том, что Россия самостоятельно с января 1992 г. начнет радикальную экономическую реформу. В итоге, реализация положений подписанного «Договора» была отложена. 14 ноября 1991 г. на заседании Госсовета текст «Договора о Союзе Суверенных Государств» был всё же согласован и Ельцин в телеинтервью в тот же день уверенно заявил: «Союз будет!». Подписание документа намечалось на 25 ноября, и, казалось бы, ничто не могло этому помешать, ибо республики получали по этому Договору широчайшие полномочия. Тем не менее, политической воли и стремления к сохранению Союза со стороны глав республик проявлено не было. Выработанный компромиссный проект никто из них подписывать не стал. Б.Ельцин довольно откровенно пишет о том, как он и другие лидеры на заседании 25 ноября «…упрямо требовали все большей независимости от центра», а Горбачев ничего не мог сделать «…с почувствовавшими вкус свободы руководителями союзных республик».[52] Как оказалось впоследствии, это была последняя встреча в «большом формате» геростратов Советского Союза перед упразднением Великой Державы.
