Наша точка зрения о мотивах действия Президента СССР, по сути схожа и с мнением соратников Б.Ельцина. К примеру, действия Президента СССР по созыву «форума» в Ново-Огарёве они объясняют возникновением реальной угрозы его личной власти со стороны «консервативных» сил в руководстве партии.[22] Под наступлением «консерваторов», видимо, имеется ввиду усилившаяся, в особенности с конца 1990 г., критика со стороны всех партийных звеньев в адрес Генерального секретаря ЦК КПСС. Однако критика и самокритика всегда являлись важнейшими, уставными элементами демократии в партии, о чём неустанно твердил сам Горбачёв. Что же тут особенного? Да, члены ЦК и ЦКК КПСС (Полозков, Кораблёв, Рубикс, Пригарин, Зайцев и др.) в соответствии с уставными нормами на объединённом Пленуме 24–25 апреля 1991 г. подняли вопрос о вотуме доверия Горбачёву, а также членам Политбюро Яковлеву, Шеварнадзе, Бакатину, Медведеву за их политические деяния, но генсек ЦК КПСС пригрозил отставкой и большинство участников Пленума (против — 13, воздержалось — 14) высказались о снятии данного вопроса с обсуждения.[23]
Позже Горбачёв назовёт это «заговором о свержении генсека» и будет всюду говорить о «не реформируемости» КПСС. В действительности, это Горбачёв, — яркий представитель партноменклатуры, не желал меняться. Для него КПСС представлялась этаким приводным ремнём, структурой обязанной одобрять все действия своего генсека, хотя миллионы коммунистов вышли из партии в годы перестройки именно из-за его «перестроечных» действий. Тем не менее, факты свидетельствуют, что КПСС в лице её руководящих органов была самым верным сторонником и курса М.Горбачёва и сохранения СССР на всём протяжении политики «перестройки». Так, объединённый Пленум ЦК и ЦКК КПСС 24–25 апреля 1991 г. поддержал совместное Заявление Президента СССР и руководителей девяти союзных республик, подчеркнул «жизненную необходимость» подписания Союзного договора на основе результатов референдума о сохранении Союза Советских Социалистических Республик, призвал все партийные организации «решительно противодействовать всем силам, разрушающим единство Союза ССР» и т. д..[24]
3 июля 1991 г. Политбюро ЦК КПСС выступило с Заявлением, в котором поддержало проект нового Союзного договора и высказалось за его скорейшее подписание.[25] Однако сама КПСС, насчитывающая 19 млн. чел., стремительно теряла политический авторитет и не смогла оказать действенного сопротивления усиливающимся антисоветским силам. К тому же компартия представляла собой аморфный конгломерат людей с различными взглядами, от буржуазно-националистических до крайне «левацких», псевдокоммунистических. А после подавления выступления ГКЧП Горбачёв, Ельцин и К0 и вовсе «демонизировали» образ КПСС, а её генсек призвал партию к самороспуску. Поэтому партия была попросту неспособна противостоять разрушению страны.
Ещё одним горячим сторонником Союза ССР являлось подавляющее большинство членов Верховного Совета СССР во главе с А.И.Лукьяновым. Однако, в ходе «новоогаревских посиделок» со стороны советских «вождей» явно наметилась тенденция игнорировать мнение высшего органа власти страны. Депутаты Верховного Совета СССР были встревожены таким положением, и в особенности группа «Союз» во главе с пламенным В.Алкснисом, внуком репрессированного в 30-е гг. известного советского военачальника. Причём, в Верховном Совете СССР хорошо понимали все последствия новоогаревских встреч. 22 мая 1991 г. депутаты ВС СССР приняли постановление, требующее привести текст проекта Союзного договора в соответствии с итогами референдума 17 марта 1991 года..[26]
Чуть позже, 12 июля 1991 г. Верховный Совет СССР поддержал проект Договора о Союзе суверенных государств, представленный 18 июня 1991 г. Президентом СССР, но только «в основном» и признал возможным его подписание «после соответствующей доработки и согласования между республиками с участием полномочной союзной делегации» во главе с М.Горбачёвым. В перечне положений, которые должна была отстаивать союзная делегация, значились вопросы связанные с формированием единого экономического пространства, с прохождением законов («не допускать приостановления Союзом ССР законов республик и республиками — союзных законов»), с правом всех республик, в т. ч. автономных самостоятельно подписать Союзный договор и др..[27] Это были самые острые вопросы и по ним позиция Верховного Совета СССР была прямо противоположной позиции глав союзных республик.
23 июля 1991 г. на последнем заседании в Ново-Огарёве данные вопросы вновь оказались в фокусе внимания его участников и казалось, по ним был выработан компромиссный вариант.[28] Но этот компромиссный вариант и это «согласие» было в основном юридическим, т. е. на бумаге, но не политическим, не идейным. На практике главные участники политического процесса действовали совершенно иначе. К примеру, 5 мая 1991 г. Президиум Верховного Совета РСФСР, где заседали Ельцин и его «демократисты», принял решение о создании КГБ России, а 24 мая столицу СССР — город Москву, — они же перевели под юрисдикцию РСФСР. 7 июня 1991 г. Верховный Совет Украины принял решение о передаче всех государственных предприятий и организаций союзного подчинения под контроль республики. А 29 июля 1991 г. Россия признала независимость Литвы (!?).[29] Надо ли говорить о том, что подобные закулисные действия самостийников прямо разрушали единое Отечество? Тем не менее, аналогичным образом действовал и Президент СССР. 29–30 июля 1991 г. втайне от Верховного Совета СССР и народа страны М.Горбачёв обсуждал вместе с Ельциным и Назарбаевым кадровые вопросы, распределив между собой важнейшие посты в будущем государстве (Горбачёв планировался в Президенты СССР, Назарбаев должен был стать главой правительства, а Ельцин остаться на хозяйстве в России — В.К.) и определив судьбу многих действующих министров.[30] И всё это происходило во время «новоогарёвских переговоров» и на фоне многочисленных публичных заявлений советских «вождей» об их приверженности и демократии и Союзу.
Активными и политически сильными противниками нового Союза ССР являлись буржуазные националисты и фрондирующие российские «демократы» из числа, главным образом, московской и питерской интеллигенции. На их стороне были СМИ, административная и финансовая помощь госорганов и зарубежных организаций. Они публично говорили от имени «народа», не спрашивая его разрешения, вдобавок возомнив себя политическими пророками. В их числе следует назвать Г.Бурбулиса,[31] С.Шахрая, Ю.Афанасьева, Е.Боннэр, Г.Попова, А.Мурашова, Н.Травкина, Г.Старовойтову, Е.Гайдара, А.Чубайса, А.Собчака в «команде» которого находись будущие российские президенты В.Путин и А.Медведев и др. Причём наиболее реакционная часть российских «демократов» открыто выступила против намечаемого со стороны России подписания Союзного договора. В частности, 5 августа 1991 г. Ю.Афанасьев, Л.Тимофеева, Л.Баткин, В.Иванов, Ю.Буртин, В.Библер, Е.Боннэр обратились с открытым письмом в «Независимой газете» к Б.Ельцину, в котором, по сути, призвали его не подписывать Союзный договор. А 16 августа «Российская газета» опубликовала заявление координационного совета движения «Демократическая Россия», в ультимативной форме предостерегающее от подписания 20 августа Союзного договора, как якобы возрождающего имперские традиции.[32] Б.Ельцин отверг ультиматум ультра-демократов, но, зная какое они имели при «дворе» влияние, а также в силу большого засилья «демократического бомонда» в его команде, можно смело предположить, что российская сторона ни при каких обстоятельствах не допустила бы функционирования даже нового, обновлённого Союза ССР.
