Наряду с чиновниками государственного аппарата и бизнес-структурами большую роль в формировании российской государственности играют СМИ. Власть и бизнес-структуры, при помощи телевидения и печатных изданий уверенно манипулируют общественным сознанием, добиваясь нужных им результатов. Многие, в том числе и Алексей Мухин, объясняют это тем, что в ельцинский период СМИ были «приватизированы» олигархическим капиталом и в «…какой-то момент…превратились не в самостоятельные идеологические структуры, а в инструмент в руках крупных финансово-промышленных группировок».[167]
Затем, как считает исследователь, начался процесс «огосударствления» СМИ, главной целью которого стало стремление власти навязать обществу правительственную точку зрения на события, происходящие в мире и России.[168] Судя по публикациям, подобную точку зрения разделяют и ведущие преподаватели кафедры журналистики МГУ. Они обращают внимание на экономические, политические, идеологические и морально-нравственные причины подобного положения. К примеру, Л.Л.Реснянская, на наш взгляд, одна из наиболее вдумчивых исследователей, о положении СМИ в 90-х гг. XX в. писала: «Сросшаяся с властью бизнес-элита защищала свои интересы всеми доступными средствами. Каждый из набравших силу влияния кланов стремился доказать власти свою исключительную полезность и получить преференции в контроле за финансовыми потоками и экономическими ресурсами. Инкорпорированная в клановые структуры пресса превращалась в инструмент лоббирования узкоэгоистических интересов (и классовых интересов добавим мы — В.К.). Медийный бизнес собственников СМИ практически не интересовал. Владение прессой имело совсем другую цель — политического прессинга».[169] В подтверждение тезиса приводится фраза вездесущего Б.А.Березовского, в которой медиамагнат признаётся в том, что принадлежащий ему телеканал ОРТ никогда не приносил ему экономического дохода, зато политическую прибыль давал «бесконечную».[170]
Здесь хотелось бы обратить внимание на следующее. Учёные вопреки пропагандируемому в начале своего правления тезиса В.Путина о некой якобы самостоятельной политической роли «злокозненных» российских олигархов, подмявших под себя общество и СМИ, напротив, отмечают изначальное единение власти и бизнес-сообществ в РФ. Это была одна команда, люди с едиными целями, идеалами и мировоззренческими постулатами. Причём между властью и бизнес-медиа империями ни в 90-х гг. XX в., ни в последующее время принципиальных расхождений не наблюдалось. Да, олигархические группировки, курируемые определёнными группами во власти, вели друг с другом «информационные войны» из-за бюджетных средств, собственности и т. п., но базовые вопросы, например, связанные с социально-экономическим курсом правительства, медиа-империями сомнению не подвергались. Более того, между властью и ведущими СМИ были установлены теснейшие связи на политическом, финансово-экономическом и личностном уровнях.
Так, бывший пресс-секретарь Ельцина В.Костиков вспоминал, что к моменту его прихода в Кремль (1992 г.) в Москве уже функционировал «…весьма влиятельный и достаточно закрытый для посторонних Клуб главных редакторов». В него входили и задавали «политическую тональность» главные редактора газет «Известия» и «Аргументы и факты» И.Голембиовский и В.Старков, генеральный директор ТАСС Виталий Игнатенко и руководитель Российского телевидения Олег Попцов. О функциональном назначении Клуба В.Костиков пишет следующее: «В этом «ареопаге» фактически вырабатывалась общая линия демократической прессы по отношению к власти. Михаил Полторанин, в то время близкий к президенту и влиятельный, будучи председателем Комитета по делам печати и вообще человеком хлебосольным, умеющим хорошо покормить журналистскую братию, был в Клубе главных редакторов своим и часто устраивал его «сессии» на министерской территории. Тем более что при возглавляемом им Комитете имелся отличный ресторан. Так что «сессии» обычно завершались хорошим застольем, где с предельной остротой и доверительностью обсуждались самые сложные политические вопросы, выносились негласные приговоры тем или иным политикам». По просьбе пресс-секретаря Ельцина, его также ввели в состав Клуба.[171]
Из сведений приводимых Костиковым становится ясно, что руководители крупнейших медиа-агентств страны не только координировали свои действия, но и активно сотрудничали с властью, причём в форме весьма распространённой в команде Ельцина («доверительное застолье»). А как же с независимостью СМИ спросим мы? А никак. Члены «Клуба» проводили через вверенные им СМИ необходимую власти информационную политику и были вознаграждены ею. Естественно, на TV, радио и в печати ни о каком «плюрализме мнений» речи не шло, обществу навязывались идеологические постулаты правящей власти, лицемерно прикрываемые лозунгом «свободы слова». Сама же «демократическая» журналистская братия не отличалась бескорыстностью, получая за свои «труды» приличные гонорары.
В.Смирнов, весьма осведомленный человек по своей работе в одном из комитетов Верховного Совета РСФСР, считает, что первоначально, когда большинство СМИ были государственными, деньги в карманы представителей «четвёртой власти» шли из доходов рекламных кампаний. Последние ни копейки не платили в бюджет, ельцинская власть на это закрывала глаза, зато сами СМИ содержались за счёт средств налогоплательщиков.[172] Версия данного автора заслуживает самого пристального внимания, в подтверждение которой можно привести следующие факты. В конце 90-х гг. XX в., по данным Союза распространителей печатной продукции, лишь 10 % стабильно выходящих в стране изданий жили за счёт издаваемого информационного продукта. В 1999 г. объём затрат на производство печатной продукции составил сумму в 50-120 млрд. руб., а доходы, с учётом заработков от рекламы примерно 20–22 млрд. руб., т. е. в 2,5–6 раз меньше.[173]
Как же выживали наши журналисты? Может они подались на биржу труда? Или может быть вынуждены были продать свои шикарные авто и квартиры? Ничего подобного не было. Российские журналисты, привыкшие «учить жизни» граждан РФ, кормились за счёт …своих хозяев и не испытывали от этого угрызений совести. Особенно много поблажек от власти получило российское телевидение. Личный оператор Ельцина пишет об этом следующим образом: «С момента зарождения коммерческого телевидения двенадцать творческих объединений вели никем и ничем не регулируемую коммерческую деятельность, пользовались отсутствием закона в этой области и стригли «Джинсу» — по-простому торговали левой рекламой. Рекламный холдинг, который был создан позже, тоже не изменил существующего порядка. «Джинсу» стригли так же, только под другим углом, и ни одна копейка не доставалась Кремлю».[174]
Тем не менее, телевизионщикам даже этого было мало. Почувствовав силу, российское телевидение требовало государственных ассигнований и получало её от власти сполна. Так, одна из крупнейших медиа-корпораций страны ВГТРК была сразу включена в государственную программу внешних заимствований, что предполагало получение ею льготного кредита в почти 1 млрд. рублей. Властью были реструктурированы задолженности компании, отсрочено погашение долгов предприятиям связи, на три года ВГТРК получало отсрочку по погашению основного долга перед государственным бюджетом, на пять лет — освобождалась от уплаты таможенных пошлин и налогов, на семь лет — получило отсрочку погашения штрафов и пени по долгам. Другой телевизионной компании (ОРТ), в декабре 1998 г. признанной Московским арбитражным судом банкротом, по указу Ельцина был тут же выделен кредит Внешэкономбанка. В январе 1999 г. руководство ОРТ получило первый транш в размере 100 млн. долл., а общий размер кредита был оценён в сумму 800 млн. долл., хотя весь годовой бюджет компании составлял в разное время от 40 до 80 млн. долларов.[175] Исследователь А.Мухин во всех этих случаях подчёркивает «политическую значимость» данных компаний для российской власти.
