Вскоре атаман Посовецкий решил покинуть Лисовского, но у того появились новые союзники в лице… псковичей. Непокорный Псков бунтовал уже давно, и привести его к покорности было поручено верным Шуйскому новгородцам и шведским наемникам. Тогда псковичи запросили помощи у лисовчиков. Лихой «батька» не только очистил псковский рубеж от «немецкой» угрозы, но и переманил на свою сторону 500 английских и 300 ирландских легионеров. Среди тех, кто неожиданно оказался в рядах лисовчиков, был поручик Георг Лермонт, перешедший впоследствии к Пожарскому и ставший родоначальником рода костромских дворян Лермонтовых.

Реабилитировав себя своими действиями против шведов в глазах Сигизмунда III, Лисовский на обратном пути из Ивангорода в январе 1611 г. тайно пришел под Печоры, захватив острог и нещадно ограбив торг, где взял «много множества всякого богатества». Сам город, однако, осаждать не стал, а двинулся дальше, имея стычки с псковскими ратными людьми под Островом и Опочкой. Затем лисовчики взяли город Заволочье, откуда они теперь и действовали, нападая на Псковские и Новгородские земли. В 1615 г. совершили набег в Северскую землю, на «украинные» города Карачев, Лихвин, Перемышль, Белев. Во время этого набега ими была нещадно разорена Жабынская Введенская пустынь на Оке (близ Белева), основателю которой 76-летнему Онуфрию (в схиме преподобному Макарию Жабынскому) пришлось ее отстраивать заново.

Осенью 1615 г. Лисовскому пришлось скрестить оружие с освободителем Москвы князем Пожарским. В трех верстах от Орловского городища (на месте разрушенной древней крепости), у Царева брода состоялась битва между войском под командованием князя Пожарского и лисовчиками. Разбив авангард царских войск и обратив в бегство Передовой полк Степана Исленьева, Лисовский укрепился лагерем у деревни Гать. У Пожарского оставалось в резерве всего 600 воинов, окруженных со всех сторон лисовчиками, насчитывавшими до 2 000 бойцов. В ответ на уговоры отступать к Болхову, Пожарский, согласно «Новому летописцу», рек: «Помереть всем на сем месте!» - после чего перешел в наступление. Кровавый бой шел до позднего вечера. Не зная истинных сил Пожарского, Лисовский решил отступить по старой Кромской дороге. Из-под Орла, через Тулу, молниеносным броском он переместил своих людей в район Ржева, где стремительно ударил на обозы войска своего старого противника Шереметева, выступившего из Москвы в поход для оказания помощи Пскову в борьбе со шведами. С реляцией об одержанной победе и с захваченными «языками» Лисовский послал своего ротмистра Синявского в Смоленск к гетману Ходкевичу, когда-то бывшему его первым командиром. Обрадованный Ходкевич в свою очередь отправил Лисовскому дары в виде роскошного аргамака. Но вышедший из крепости Белой Семен Яковлев с ратными людьми перехватил Синявского по дороге, и гетманский подарок был отослан в Москву царю Михаилу Федоровичу.

В конце концов, фортуна начала изменять «батьке» Лисовскому. Зимой 1616 г., выступив с базы своей дислокации под Вязьму с целью подготовки нового набега, он внезапно скончался, упав замертво с заезженного коня. Не суждено ему было покрасоваться на гетманском аргамаке, который, глядишь, и мчал бы его дальше дорогами кровавых побед и разбойной наживы.

После скоропостижной кончины «батьки» его преемником стал Станислав Чаплинский, который был направлен королевичем Владиславом (профессиональная армия под его командованием вторглась в пределы Московии весной 1617 г.) в хорошо знакомые лисовчикам места. Чаплинский появился было под Троице-Сергиевым монастырем, но был отогнан пушечной стрельбой. Тогда он двинул свои войска на Переславль-Залесский и простоял под городом восемь дней. После этого Чаплинский с казаками отошел на Александровскую слободу, ограбив по пути небольшой монастырь Симеона Столпника на реке Серой. Разоренную прежними набегами слободу, согласившуюся принести присягу Владиславу, он не тронул и даже выдал слобожанам охранную грамоту. Из слободы, по словам Авраамия Палицына, лисовчики сделали свою последнюю вылазку (начиная с 1608 г.) против обители Сергия Радонежского. 24 сентября они «в нощи прииде к Троицкому монастырю». В начавшемся бою стрельцы выбили Чаплинского из слобод. Уходя за речку Вохну, он поджег село Клементьево. Но отряд из монастыря настиг лисовчиков и в повторном бою старый и верный сподвижник Лисовского Чаплинский был убит.

Но если лисовчикам не сей раз не фартило, то как тут заодно не вспомнить об их более удачливых земляках. Особенно после кинопремьеры «Тараса Бульба». Вместе с Владиславом на Русь вторглись 20 тысяч казаков интервентов во главе с легендарным Петром Сагайдачным и Михайлой Дорошенко (родителем сподвижника гоголевского предка). Сагайдачный захватил Путивль, Ливны и Елец, а Дорошенко - рязанские города, не щадя, как свидетельствуют летописи, ни младенцев, ни духовенство, ни собственных казаков, пытавшихся увещевать алчных и кровожадных атаманов. Под Ельцом их отряды соединились, и объединенное запорожское войско подступило к Михайлову. Запорожцы пускали в деревянную крепость «множество стрел с огнем», палили из пушек и попытались запалить городские стены. Однако защитники Михайлова бросились на вылазку, сожгли все осадные сооружения и перебили множество казаков. Рассвирепевший Сагайдачный пообещал, что сожжет Михайлов дотла, а всем жителям от мала до велика прикажет отрубить руку и ногу и скормить собакам. Несмотря на похвальбы и угрозы, после второго неудачного штурма потеряв больше тысячи человек, гетман снял осаду и двинулся на соединение с королевичем Владиславом. Как записал летописец, «всепагубный враг Сагайдачный с остальными Запороги отъиде от града со страхом и скорбию». День избавления от казаков михайловцы отмечали вплоть до установления Советской власти. За участие в осаде Москвы и удачное для поляков Деулинское перемирие запорожцы получили 20 тысяч злотых и 7 тысяч штук сукна.

После ухода из Московии отряды лисовчиков возглавил Валентин Рогавский. По договоренности Сигизмунда III с Фердинандом Австрийским, запросившим у поляков помощи против венгров и чехов, лисовчики в количестве 10 000 были отпущены на службу к императору. В походе они выбрали своим новым вождем Яроша Клечковского и разделились на несколько самостоятельных хоругвей (рот). В 1621 г. они участвовали в Хотинской битве, позже сражались в Венеции и Ломбардии. Последним известным делом была их победа над французами при Иври. После заграничных походов 1619-1623 гг. образ «лисовчика» на коне, с саблей на боку и «рушницею» за плечами, идущего в бой без обозов и палаток, стал необычайно популярен в польской литературе и живописи. Этот романтический образ из Польши перекочевал в другие страны и глубоко запал в сердце великого Рембрандта. Около 1655 г. им была написана картина «Лисовчик», известная также под названием «Польский всадник». Польские искусствоведы, исследовав картину, пришли к выводу, что она писалась с натуры, на что указывает исключительная точность передачи элементов костюма, вооружения, упряжи, породы лошади и даже манеры держаться в седле. Высказывалось также предположение, что живописцу позировал Симон-Кароль Огинский, родной прапрадед композитора Михаила-Клеофаса Огинского, поехавший в 1641 г. учиться в Голландию и женившийся там. В 1791 г. родной дядя композитора гетман Михаил-Казимир приобрел картину Рембрандта, послав ее затем в подарок последнему королю Речи Посполитой Станиславу-Августу Понятовскому вместе с шутливым письмом. «Сэр, посылаю Вашей Королевской Милости казака, - писал он, - которого Рембрандт посадил на коня. Съел этот конь во время пребывания у меня 420 немецких дукатов…» Сейчас эта картина находится в Собрании Фрика на углу Пятой авеню и 70-й улицы в Нью-Йорке - широко известном художественном музее европейских мастеров XIV-XIX вв.

Часть девятая. От Крымского вала до Зубовской площади