СССР оказывал Китаю очень большую помощь в войне с Японией, поставляя ему в значительных количествах новейшую боевую технику, а также направляя в страну советников и военнослужащих. В 1937-1942 годах через Китай их прошло не менее пяти тысяч, 227 из них погибли. С белыми соотечественниками они, по-видимому, в бою не встречались.

Зато они встретились в бою на территории Синьцзяна, причем по одну сторону фронта. Здесь возник совершенно уникальный красно-белый симбиоз, видимо, не имевший никаких исторических аналогов.

Северо- западная провинция Китая Синьцзян (она же -Восточный Туркестан) даже сейчас населена, в основном, не ханьцами, а дунганами, монголами, уйгурами, казахами. Большая часть этих народов исповедует ислам. Даже нынешней могучей КНР, ведущей активную политику китаизации Синьцзяна, этот склонный к сепаратизму автономный район доставляет большую головную боль. В первой же половине ХХ века Синьцзян чисто формально входил в состав Китая, никакого реального контроля над ним Пекин (точнее, Нанкин, который в то время был временной столицей страны) не осуществлял. После Гражданской войны в России здесь оказалось значительное количество белогвардейцев (в первую очередь - из армии атамана Дутова), затем к ним добавились крестьяне, бежавшие от коллективизации, а также остатки отрядов басмачей.

Губернаторы Синьцзяна, формально подчинявшиеся центральным властям Китая, в борьбе с постоянными восстаниями дунган в качестве главной ударной силы использовали отряды русских казаков, которыми командовал полковник Генштаба Папенгут. Им удавалось сдерживать значительно превосходящие силы восставших и регулярно наносить им поражения, однако выиграть войну в целом они не могли из-за недостатка сил. Это заставляло губернаторов обращаться за помощью к СССР (ждать помощи от Нанкина не приходилось).

Москва находилась в достаточно сложном положении. Лидер дунганского восстания генерал Ма Цзуин воевал под коммунистическими лозунгами, а русские белогвардейцы сражались против него. С другой стороны, перманентная нестабильность в Синьцзяне, с территории которого продолжались набеги на СССР басмачей, Москву совершенно не устраивала. Кроме того, Советский Союз имел здесь значительные экономические интересы. Наконец, при всей коммунистической риторике Ма Цзуина, советское руководство видело в нем, в первую очередь, мусульманина, его восстание могло оказать крайне нежелательное воздействие на народы Средней Азии. Поэтому после долгих и тяжких раздумий в начале 1934 года на территорию Синьцзяна были направлены для подавления восстания части Красной армии численностью семь тысяч человек с танками и авиацией. Они были одеты в белогвардейскую форму и носили название Алтайской Добровольческой армии. Причем маскировкой была не только форма, советские военнослужащие получили «белые» воинские звания, среди них было введено обращение «господин» вместо «товарищ», что сильно шокировало многих.

Части полковника Папенгута быстро оказались под советским контролем, правда, сам Папенгут был расстрелян, жертвами репрессий стало еще несколько белых командиров. Но после этого красные и белые россияне начали совместные боевые действия против дунган. Проявляя взаимовыручку и демонстрируя высокую боевую эффективность, бывшие враги, снова ставшие союзниками и соотечественниками, за полтора месяца разбили восставших. Ма Цзуин, разгромленный красно-белыми, попросил политическое убежище не где-нибудь, а в СССР. Оно было ему предоставлено, но через два года в Москве генерал при невыясненных обстоятельствах умер. Группировка советских войск на территории Синьцзяна после этого была сокращена до 350 человек, которые продолжали «косить» под белогвардейцев. В апреле 1937 года в Синьцзяне началось новое дунганское восстание, которое снова было подавлено совместными действиями красных и белых (китайские части, подчиненные синьцзянскому губернатору, как были, так и остались совершенно недееспособными). После этого на территории провинции остался уже гораздо более крупный советский контингент численностью в несколько тысяч человек. В его задачу входила охрана коммуникаций, по которым из СССР в Китай перебрасывалась боевая техника для войны с Японией, а также авиационного завода № 600 в городе Хами, выпускавшего истребители И-16. Охранявшие завод части НКВД были по-прежнему одеты в белогвардейскую форму, служили в них «господа поручики», а не «товарищи лейтенанты». В созданной Советским Союзом «армии Восточного Туркестана», формально подчинявшейся синьцзянскому губернатору, также служили «господа штабс-капитаны» с советскими военными билетами.

«Настоящие» белые постепенно растворились в «красных белых». После установления в Синьцзяне в конце 40-х китайской коммунистической власти часть эмигрантов вернулась в СССР, часть уехала в США и Австралию. На этом уникальная история красно-белого симбиоза и закончилась.

В войнах за пределами Отечества и белые, и красные россияне почти всегда оказывались армейской элитой, чуть ли не идеальными солдатами. Они становились «мозгом» чужих армий, работая в штабах разного уровня, они оказывались лучшими техническими специалистами, создавая для чужих армий танковые войска и авиацию. В подавляющем большинстве случаев они демонстрировали чрезвычайно высокую боевую и психологическую подготовку, очень часто в самых тяжелых ситуациях побеждая не числом, а умением, иногда выигрывая войны в целом, чего, очевидно, местные без них не добились бы никогда.

Куда это все девалось, когда воевать приходилось за свою страну? Почему так позорно были проиграны Русско-японская и Первая мировая? Почему крахом Белого движения окончилась Гражданская? Почему только ценой совершенно запредельных людских и материальных потерь была выиграна Великая Отечественная? Ведь на всех этих войнах воевали те же красные и те же белые.

Нет ответа. Никогда нет никаких ответов, а мы продолжаем спрашивать.

Межсословные браки - семейные баталии

I.

Девушка печалится, спрашивает совета: за кого ей выходить замуж.

«Есть у меня бой-френд, и я его очень люблю, - рассказывает она старшим своим подругам, - но со временем мне с ним стало тяжеловато. Пожалуй, скучно. Он другой. Он кончил ПТУ. У нас разный взгляд на вещи. И есть у меня друг детства, с которым мы абсолютно понимаем друг друга. Семья его родителей принадлежит к тому же кругу, что и моя семья, мы закончили один институт, оба планируем продолжить образование за границей. У нас общий бэкграунд. Как мужчина он меня не волнует, но волнует как собеседник. А то ведь мой бой-френд уверен, что бэкграунд - это собачья порода. Есть альпийский бладхаунд, а есть московский бэкграунд».

Тут же раздается хор голосов: «Разумеется, за друга детства!», «Только не мезальянс!», «Межсословные браки разрушают личность», «Помилуй, что ты будешь делать со своим ПТУшником через пару лет - он никогда не простит тебе твоего превосходства!», «Подумай о его родителях, что там за мама и папа! А ты из интеллигентной семьи. А если общие дети? О! О! О!»

«Наверное, - говорит печальная девушка, - я не до конца прояснила ситуацию. Мой бой-френд очень хороший, у него свой бизнес, много денег. Только он не очень-то хочет жениться немедленно и совсем не хочет меня ждать, если я поеду учиться куда-нибудь в Европу. Он просто не понимает, зачем мне еще учиться. А у моего друга детства денег куда как поменьше, и зеркальная ситуация - он несколько лет уже встречается с девушкой-мажоркой из Высшей школы экономики. Она живет в загородном доме в Жуковке, и ее родители не пускают моего приятеля на порог. Вот мы с ним и подумали: может быть, лучший цемент для брака общее детство и одинаковые возможности?»