Мегапроект стоимостью в 6,5 миллиарда рублей (из них 6 миллиардов внебюджетных) возник, как считают горожане, с тяжелой руки высокого гостя - Германа Грефа, разочарованного бестолковостью и безликостью городской архитектуры (бывший призаводской поселок Ижевск действительно не обладает ансамблем даже в исторической части) - и посоветовавшего ижевским властям обратиться к молодому петербургскому архитектору Михайлову, в архитектурное бюро с футурологическим названием «32 декабря». Сказано - сделано: Михайлов разработал план реконструкции набережной и в одночасье стал ижевским церетелием. Заказчиком выступили администрация Ижевска и бизнес-сообщество. Макет провезли по Европе, представляли на бизнес-форумах. А осенью - как положено - вылезла городская общественность и заголосила: «Долой!»
Но если бы просто «долой», «не пущать», «встанем грудью». Но если бы просто пикеты и митинги - кого этим можно удивить: Ижевск - город с очень высоким индексом организованной протестной активности, здесь чуть ли не ежедневно «кто-то о новой свободе на площадях говорит», и смутьяны с микрофонами - органическая часть городского ландшафта, против точечной застройки сколько раз шумели, неужто сейчас промолчат. Но если бы просто дежурные («проплаченные конкурентами») зеленые или историки-ретрограды, - но движение «Общественная экспертиза» предложило власти совсем другой язык и совсем другую логику.
Такую логику, к которой просто нельзя было не прислушаться.
22 февраля президент Удмуртской республики А. Волков объявил о замораживании проекта на неопределенный срок. Потому что «народ еще не готов», сказал он.
Прямо так и сказал.
II.
Мне хотелось бы написать духоподъемную историю о редком торжестве гражданского общества над градостроительным волюнтаризмом, о том, как горожане уважать себя заставили и обрушили большие бизнесы, - а иначе зачем ликует заголовок на домодельном сайте «Общественной экспертизы»: «Интеллигенция отстояла честь и достоинство города оружейников!» (правда, с оговоркой «Расслабляться рано» - проект заморожен, но не закрыт). Но история получается о чем-то другом: ключевое слово в ней не «победа», а «интеллигенция». Это сюжет противостояния двух сословий - бюджетной (вузовской, музейной, научно-технической) интеллигенции и республиканской номенклатуры - противостояния прежде всего этического и стилистического и, казалось бы, изначально обреченного. Первые наивно и патетично апеллируют к переживаниям, которых просто нет, не должно быть в тезаурусе вторых, не вникают - и не собираются вникать в генеральную - экономическую - логику, устраивают вполне идиотские хеппенинги (например, запускают 120-метровую связку воздушных шаров, чтобы показать, что башни-автоматы будут выше главного в городе Михайловского собора, что, по их мнению, должно оскорбить чувства верующих), проводят общественные дебаты, пишут статьи и письма - собственно, что еще они могут? Ни административных рычагов, ни связей в сферах влияния у них - спецов с 8-10-тысячными зарплатами - нет, и против шестимиллиардного лома нет приема - только пространство говорения, только вербальные практики.
Вторые притворяются, что слушают, но уже не делают вид, что понимают.
«Родина - это понятие не территориально-географическое, но трансцендентное, оно требует особых чувств и переживаний, т. е. практически религиозного опыта. Трансцендентное суждение не может проверяться в опыте, напротив, любой опыт делается возможным при условии предварительно принятых трансценденций. Трансценденции не рациональны, они не доказываются и не опровергаются». Это не культурологический семинар, а материалы совещания архитекторов Ижевска и «Общественной экспертизы». Это, извините, из того пакета аргументации, который предъявлен руководству республики, не отягощенному, по всему судя, тонкими культурными рефлексиями.
Оппозиционные газетчики с удовольствием цитируют президента Волкова - он щедр на афоризмы то черномырдинского, то лукашенковского розлива. Например, недавно выдал на совещании в Минобразе: «Наука развивается не благодаря работам и монографиям. Надо заниматься наукой, как мы. Если что-то выпустили, надо внедрить и получить привесы и надои». Или: «Среди вас наверняка есть пенсионеры, которые могут поддаться старому и проголосовать не за того кандидата, - надо серьезно поработать с этими слабонервными». На встрече с учителями получил записку: «Почему я должна заниматься выборами?» - и гневно заявил, что таких учителей у нас «не должно быть и не будет!» Ну вот какой тут гражданский диалог - мыслимо ли? Мегаломания свойственна ему еще и как профессиональному строителю: в Ижевске построен крупнейший в Европе цирк, сейчас на месте любимого горожанами парка Кирова строится зоопарк - уникальные деревья вырубили, а одна только кирпичная ограда, как говорят, уже обошлась в двести миллионов рублей! А почему ширина набережной 20 метров? - потому что президент Волков измерил шагами набережную в Ницце - по его подсчетам вышло 15 метров, для Ижевска прибавил еще пять (догнать и переплюнуть Ниццу - святое дело). Собственно, строительный раж - это и есть главная специфика Волкова
И вот интеллигенты выходят против всех этих привесов с надоями - с трансценденциями наперевес.
Смешно? Щемяще? Трогательно?
Оказалось - не смешно.
А где- то даже и эффективно.
III.
С инициатором и организатором протестного движения Пахомовым мы приехали в Ижевск в один день; знать бы раньше - увиделись бы в Москве: буквально в одном квартале от моего дома он принимал участие в торжественном открытии памятника Лайке, первому живому существу в космосе (она, бедная, обделена исторической славой, а ведь взлетела за два с половиной года до Белки и Стрелки). Этот монумент - символ космической медицины и вторая космическая собачка Пахомова. Первую - памятник Звездочке - он установил три года назад в Ижевске, на месте бывшей посадочной полосы, где собачка приземлилась в 1961 году, - ныне там жилой квартал. Пахомов проводит экскурсии и сожалеет, что недавно вандалы отодрали с памятника табличку со шрифтом Брайля, теперь слепые не могут прочитать о подвиге Звездочки.
Сергей Пахомов - выпускник Физтеха, кандидат физматнаук, приехал в Ижевск двадцать два года назад - на излете советской власти, работать в создаваемом тогда научном центре академика Кудинова. Из науки ушел, открыл малое предприятие по производству телефильмов, но остался человеком яркого общественного темперамента: работает на местном телевидении, ведет передачи на местном «Эхе Москвы» (уточняет: бесплатно). Член Союза журналистов, жена - библиотекарь, живут скромно. Скоро пятьдесят, а своя квартира появилась года два назад - до этого жили в общежитии.
Провинциальный пассионарий-общественник зачастую комичен, носит охранную грамоту городского сумасшедшего, говорит лозунгами и поэзами. Разумеется, я - тем более после всех «трансценденций» - ожидала увидеть классическую демшизу со звездой во лбу. Но увидела человека спокойного, ясно и трезво мыслящего, уверенного, твердого и убедительного в высказываниях, с дикторски поставленным голосом, перекрывающим все городские шумы.
- Ну все-таки, - доматываюсь я, - почему это так уж неприемлемо? Экологические соображения - понятно, культурно-охранительные… Но ведь инвестиции, рабочие места, определенная прагматика развития…
Пахомов смотрит на меня с сожалением.
- Потому что это безнравственно, - весомо говорит он.
И я понимаю, что «безнравственность» - это как раз самый прагматический аргумент. А вот «инвестиции», наоборот, - самая что ни на есть административная лирика.
IV.
Ижевский пруд и есть Ижевск; с 1760 года, со строительства плотины на мелкой речке Иж для железоделательного завода отсчитывают историю города. Это единственная «большая вода» и единственный питьевой водоем в городе; по словам главного конструктора «Удмуртгражданпроекта» Сергея Спиридонова, отсюда забирают примерно три четверти всей воды для нужд города, остальное качают из Камы, что в 35 километрах от Ижевска. Вода давно и обильно цветет, количество вредных веществ в ней превышает все мыслимые нормы, при мэрии создан даже специальный Попечительский совет по восстановлению Ижевского пруда - но воз и ныне там. Убьет ли пруд строительство искусственного острова? Если сделать с умом, то не обязательно, говорят специалисты, но кто же поверит в экологический трепет строителей?
