— Северус, подожди… Элис, дорогая, присмотри немного за малышами, — попросила она дочь, которая уже отложила перо и внимательно наблюдала за родителями.
Лили неторопливо вышла вместе с мужем в прихожую, прикрыв за собой дверь, и спокойно сказала ему:
— Не надо бегать за ним. По крайней мере, так сразу. Он вел себя отвратительно с самого утра — и получил по заслугам.
— Он даже плащ не взял… — Снейп смотрел на вешалку с уличной одеждой. — На улице холодно; он простудится и опять начнет болеть…
— Перестань, Сев! Он давно уже не тот хилый малыш, каким был когда‑то, и болеет он сейчас не чаще, чем другие дети. Честно говоря, ты к нему слишком снисходителен. Я иногда даже жалею, что к твоей мантии не прилагается ремень, — слегка улыбнулась Лили. — Мой отец, например, часто одевался в магловскую одежду, так что ремень у него всегда был под рукой. И мне кажется, что нам это пошло только на пользу. Особенно Джеймсу.
Лили снова улыбнулась, но Снейп серьезно смотрел на неё, слегка закусив губу.
— Я не смогу, — покачал он головой. — Я слишком хорошо знаю, как это бывает…
Давно забытые воспоминания проснулись в нём, и Снейп сам удивился, насколько остро он почувствовал старую обиду и негодование, которые, казалось, уже навсегда изгладились из его памяти.
— У моего отца была тяжелая рука, — добавил он, — и я бы не хотел…
Он замолчал, и Лили понимающе посмотрела на него.
— Ты же знаешь, я не имела в виду ничего подобного, — она помолчала, потом сняла плащ Альбуса и протянула его мужу: — Я думаю, он где‑нибудь на берегу. Иди, поговори с ним. Делай, как считаешь нужным.
Снейп кивнул и вышел на улицу, захватив с собой плащ сына.
Промозглый дождь превратился в легкий туман, и сквозь этот туман лес и озеро выглядели печально и немного зловеще. Такой же туман был и в душе у профессора. Снейп медленно шел по берегу, всё глубже погружаясь в свои мысли.
Из всех детей Альбус больше всего походил на него — и внешностью, и характером. Он был умным и глубоким мальчиком, и в нем очень рано проявился талант волшебника. Альбус всегда с жадностью расспрашивал сестру обо всех подробностях школьной жизни и мог подолгу сидеть в кабинете у отца, наблюдая, как тот работает. У мальчика был особый дар: он прекрасно чувствовал травы и магические растения. Ещё совсем маленьким ребенком он безошибочно отличал в лесу ядовитые грибы и растения от съедобных и мог, взяв в руку яблоко, сказать, сладким оно окажется или кислым.
Снейп и сам хотел, чтобы Альбус побыстрее пошел в школу, хотя и опасался, что там ему будет очень нелегко. Унаследовав тяжелый характер отца, Альбус был не слишком приветливым, замкнутым и очень обидчивым ребенком. Правда, в отличие от самого Снейпа, у мальчика была нормальная семья, братья и сестра, и даже довольно близкий друг — Реджинальд, сын Тедди и Виктуар. Приветливый и дружелюбный Реджи Люпин не был похож на Альбуса, но они отлично ладили и проводили вместе довольно много времени, так как Тедди по–прежнему работал в школе и жил в Хогсмеде.
От размышлений о сыне Снейп постепенно перешел к воспоминаниям о собственном детстве. Он болезненно поморщился, снова вспомнив лежащего на полу Альбуса. Эта картина воскресила в его памяти очень давние события, о которых Снейп и рад был бы забыть, если бы оставшийся от того случая шрам на плече время от времени не напоминал о себе тупой болью… Война оставила на теле Снейпа множество отметин, но этот шрам не имел никакого отношения ни к Лорду, ни к волшебному миру. Это был результат его стычки с отцом.
…Ему тогда было тринадцать. Он учился на третьем курсе в Хогвартсе и приехал домой на Рождественские каникулы. Отец в то время уже довольно часто напивался, и если Северус не вовремя подворачивался ему под руку, то трёпка ему была гарантирована.
Снейп всегда был довольно нечувствительным к боли, но обида и бессильная злоба каждый раз душили его. И однажды он не выдержал. Выхватив палочку, с которой он не расставался даже на каникулах, и наплевав на министерский запрет, он наслал на отца заклятье тыквоголовости. Когда тот понял, что сын осмелился применить против него магию, то совсем озверел и сбил его с ног, изо всей силы ударив по лицу. Северус полетел на пол и напоролся плечом на каминную решетку. Падая, он выронил волшебную палочку, и не мог ни встать, ни защищаться.
Даже теперь, много лет спустя, он хорошо помнил безумную ярость в глазах отца и свой страх, смешанный с унизительным чувством беспомощности, которое он всегда ненавидел. И пожалуй, больше всего он боялся не боли и не побоев, а того, что отец разломает его палочку. Но он не посмел прикоснуться к ней…
Потом маме, используя и магию, и крики, удалось кое‑как утихомирить отца. Да тот и сам немного протрезвел, увидев, что всё вокруг залито кровью. Мама сумела остановить кровь, но на большее не отважилась: она не была уверена в своих силах. На следующий день надо было отправлять сына обратно в школу, и она решила, что там ему смогут помочь лучше, чем дома или в магловской больнице.
Но Снейп, вернувшись в Хогвартс, скрыл ото всех это позорное происшествие, и еще пару дней пытался залечить плечо сам. Разумеется, у него ничего не вышло; рана загноилась и страшно болела, и в конце концов Лили заставила его пойти в больничное крыло. Школьная медсестра пришла в ужас; она позвала директора, начались расспросы… Скрыть что‑то от Дамблдора всегда было трудно, а об окклюменции Снейп в то время еще не имел представления.
Дамблдор был крайне возмущен, узнав о случившемся, и грозился довести дело до Уизенгамота. Но поскольку отец Снейпа был всего лишь маглом, то директору пришлось ограничиться беседой с ним.
Вскоре после этого отец ушел из семьи, и Северус больше никогда не видел его. И теперь профессор с ужасом думал о том, что он невольно дал повод сыну смотреть на него с теми же страхом и ненавистью, какие он сам когда‑то испытывал по отношению к собственному отцу…
Альбус действительно оказался на берегу. Он сидел на поваленном стволе дерева, и Снейп заметил, что туман вокруг него клубится гуще, чем в других местах: видимо, мальчик хотел спрятаться.
Снейп подошел к сыну и сел рядом с ним на древесный ствол, накинув ему на плечи плащ и крепко прижав к себе. Альбус слегка дёрнулся, пытаясь вырваться, но его попытки были не слишком настойчивыми. Было видно, что он чувствует себя одиноким, брошенным — и виноватым.
Какое‑то время они молча сидели, наблюдая, как холодные волны озера одна за другой набегают на прибрежный песок, оставляя на нем тёмные влажные следы. Потом Альбус тяжело вздохнул и сказал:
— Я не хотел обижать Руперта. Я просто хотел помочь тебе… Как он?
— С ним всё в порядке, — ответил Снейп, ещё крепче обнимая сына за худенькие плечи. — Я тоже не хотел обижать тебя. Мне жаль, что так вышло.
Промозглый туман проникал под одежду, и Снейп подумал, что надо навести на неё согревающие чары, но потом решил сделать иначе. Он приманил несколько веток, валявшихся на берегу, и зажег огонь, направив на них волшебную палочку. Пламя сразу же ярко вспыхнуло: то, что ветки отсырели, не было помехой для магического огня.
— Здорово… — протянул Альбус. — Скорее бы мне тоже было можно.
— Хочешь, — вдруг предложил Снейп, — можем вечером отправиться в Косую аллею и купить тебе палочку прямо сейчас.
Альбус недоверчиво взглянул на отца.
— Но мне же всё равно нельзя будет ею пользоваться?
— Да, конечно, — подтвердил профессор, — но ты будешь знать, что это — твоя палочка.
— А вдруг у меня не получится? — спросил мальчик.
— Что не получится? — не понял Снейп.
— Ну, быть волшебником…
— У тебя? — профессор улыбнулся, глядя на растерянное лицо сына. — Уж у тебя‑то точно получится, — с уверенностью сказал он. — Кто в прошлом году выпрыгнул из озера на четыре метра вверх, когда испугался гигантского кальмара? А кто наградил Элис поросячьим голосом? Кто, в конце концов, согнал сюда столько тумана?
