Больше всех переживал Костик — шумно сопел и переминался с ноги на ногу.

— Не так! — вдруг выдохнул он. — Теперь не сложится!

— Подожди, — наконец-то подала голос Тоня. Он оказался на удивление сильным и звучным. — Всё отлично сложится, я вижу.

— Я тоже вижу, — подтвердил Берт.

Игра закончилась неожиданно — поток черепков иссяк, хотя сетка не была заполнена даже на четверть. Алекс прождал какое-то время, но больше ничего не происходило.

— Да уж, игрушка — крындец всему! — ядовито сказал он. — Ну и что это было?

— Сейчас увидишь. Разреши-ка. — Берт взялся за мышку, проделал какие-то манипуляции, и из глубины экрана одна за другой выплыли ещё четыре сетки. Они по очереди сливались с той, над которой трудился Алекс, и с каждым разом суммарная картинка становилась всё чётче и объемнее. Наконец с монитора глянула удивительная фигура. Проявив воображение, в ней можно было увидеть то ли дикарскую ритуальную маску, то ли череп фантастического существа.

— Практически полное наложение, — деловито констатировал Берт. — Девяносто шесть процентов.

— Здорово. — Костик наконец-то перестал топтаться на месте. — Не ожидал!

Алекс огляделся. Лица у всей четвёрки сияли.

— Я вижу, вам весело, — сказал он. — Неужели от этой раскрашенной морды? Тогда уж и меня просветите — порадуюсь за компанию.

Берт длинными тонкими пальцами потеребил подбородок.

— Это не так-то просто. Чтобы во всём разобраться, надо в корне пересмотреть устоявшийся взгляд на эволюционный процесс. Если рассматривать эволюцию как функцию…

— Постой, — перебила его Вика, — ты сейчас опять залезешь в свои дебри. Проще надо. Верно, Алекс?

Алекс, которому уже хотелось убить Берта за лекторский тон, кивнул.

— Так вот, — продолжала Вика, — дело в том, что ты — наш.

— Да ну? — усмехнулся Алекс. — А мне казалось, я сам по себе мальчик.

— Понимаешь… Мы пятеро — ты, я, Тоня, Берт и Костик — уже не сами по себе. Ты видел, как совместились наши сетки? Почти идеально!

— И что с того?

— То, что мы образуем сообщество. Замкнутую цепь, все звенья которой дополняют друг друга!

Алекс слушал — и никак не мог заставить себя поверить.

Со слов Вики выходило, что человечество подошло к новой фазе своего развития. Первый звонок прозвенел, когда СМИ наводнили сообщения о гениальных детях индиго. Но в погоне за сенсацией журналисты безбожно раздули масштабы явления и в итоге подорвали доверие к собственной писанине. В конце концов учёные объявили индиго мифом. Возможно, по этой причине второй звонок, куда более серьёзный, так и не был услышан. А знающие истину не спешили раскрывать свою тайну непосвящённым.

Суть заключалась в следующем. То тут, то там стали появляться группы молодёжи, объединённые не близостью интересов, а загадочной внутренней связью. Доходчиво объяснить её, используя привычные термины, до сих пор никому не удалось. Она просто была — и с каждым днём становилась всё прочнее.

Группы возникали стихийно. Наступал момент, когда у самого обычного, казалось бы, парня или девушки словно срабатывала опознавательная система «свой — чужой». Таинственные импульсы, исходящие от «своего», позволяли распознать его даже в огромной толпе. Повстречав друг друга, эти двое знакомились и какое-то время спустя находили третьего. Так формировалось удивительное ментальное сообщество — Круг. Самый маленький состоял из трёх человек и назывался по-музыкальному — трио. Самый большой, в теории, мог иметь неограниченные размеры, но пока не удалось обнаружить ничего крупнее восьмизвенного октета. Чаще всего встречались Круги из четырёх и пяти звеньев — квартеты и квинтеты.

Вика закончила, и наступила тишина. Алекс тупо разглядывал физиономию на экране. Казалось, из чёрных провалов глазниц сочится нездешняя жуть, а уродливый рот ухмыляется: «Влип ты, парень. Теперь наш, никуда не денешься».

— Вот, значит, как, — наконец произнёс Алекс. — Круги и звенья… А на кой чёрт?

Вика пожала плечами.

— У природы не спрашивают. Как она задумала, так и будет, хотим мы этого или нет. Может, все наши предки жили и умирали ради того, чтобы мы объединились в Круг.

— Ага, сейчас! Ещё скажи — мир перевернулся бы, если бы ты не подошла ко мне на бульваре. Слушай, Вика, а вы что, специально за мной охотились?

— Видишь ли… Нас уже было четверо. Сперва казалось, что этого достаточно, но Круг никак не хотел замыкаться. Оставалось ощущение неполноты. Тогда Берт вычислил, что наш Круг — квинтет. И я отправилась на поиски пятого.

— Почему ты?

— В каждом Круге есть кто-то, у кого система «свой-чужой» работает лучше, чем у остальных. В нашем такое звено — я.

— Ну хорошо, ты меня нашла. А для чего тогда я лепил ту морду? — Алекс кивнул на монитор.

— Это не морда, — сухо ответил ему Берт. — Абстрактная симметричная фигура. Могла быть другая — есть разные варианты. Найти-то тебя Вика нашла, но нам было важно знать, насколько хорошо ты вписываешься в Круг. Тест придумал один из наших. Он открыл структуры, которые мы, повинуясь интуиции, заполняем правильно. Ну, или почти правильно. Если подсунуть эти же сетки обычным людям, цельной картинки при наложении не получится — она развалится на фрагменты.

— Ладно, сетки, морды, люди нового поколения — это все ваши заморочки. Играйтесь, если хотите, а я пас.

— Пас? — растерянно переспросил Костик и оглядел друзей, словно ища у них поддержки. — То есть… как это?

— А вот так! Мне сейчас не до ваших кругов и квадратов с треугольниками. Дела обстоят хреново и с каждым часом становятся всё хреновее. Вика пообещала помочь, но пока не врубаюсь — чем. Я что, стал суперменом, и теперь мне все проблемы по барабану?

— Не горячись, — неожиданно жёстко сказал Берт. — Костик прав — ты зря бросаешься такими словами.

Алекс терпеть не мог, когда ему указывали.

— Вон как заговорил, компьютерный бог! — повысил он голос. — Да плевать я на всех вас хотел! Сейчас развернусь и уйду.

— Не уйдёшь. Пойми, Алекс, ты в передряге, и без нас тебе не выкарабкаться. Мы не супермены, решать проблемы кулаками и акробатическими трюками не умеем. Но от проблем можно сбежать.

— Сбежать? Куда же это? За границу, что ли?

— В будущее.

Поляна выглядела живописно, хотя её портили чернеющие тут и там проплешины — их оставили любители шашлыков. Но сейчас, посреди рабочего дня, разводить здесь костры было некому.

Это местечко на краю лесопарка «Сосновая роща» предложил Берт. Мол, поляна полвека не менялась (есть свидетельства) и ещё полвека, как минимум, будет выглядеть так же. Идеальная площадка, где можно нырнуть в водоворот времени и вынырнуть через десятки лет!

Пока они гуськом шли по узкой тропинке через рощу, Алекс держался нормально, но сейчас ощутил, как у него противно дрожат поджилки.

«Слабак! — мысленно ругнул он себя. — А ну, подбери сопли!»

Тоня казалась углублённой в себя, Вика разглядывала усыпавшие поляну белые и синие цветы, Костик хмуро смотрел по сторонам, лицо Берта выражало нетерпение.

— Разъясните-ка мне всё капитально, — сказал Алекс. — А то я что-то до конца не въезжаю.

Разъяснять взялся Берт.

— В теории это выглядит так. С точки зрения физики, мы живём в пространственно-временном континууме. Не спрашивай, что он из себя представляет, просто поверь на слово. Мы заключены в нём, как мухи в куске янтаря. Только, в отличие от мух, не вморожены намертво, а очень медленно, почти незаметно, движемся из настоящего в будущее. Одному человеку ускорить этот процесс невозможно. Но достаточно большому Кругу — хотя бы такому, как наш — вполне под силу. Он генерирует поле, которое в момент наивысшего напряжения способно прорвать ткань пространства-времени. За счёт этого разрыва можно переместиться на несколько десятков лет в будущее. Только в будущее. Без возврата.

Алекс озадаченно потёр переносицу.

— Слушайте, а чего вам сейчас не живётся? Можно подумать, будущее мёдом намазано!