Когда он открыл следующую страницу, то почувствовал, как горло мгновенно стало сухим. То, что он там увидел, заставило его сердце забиться быстрей и он закрыл глаза, борясь с охватывавшим его ужасом, от непонятного волнения он весь покрылся гусиной кожей и…

«Что это?» – раздался голос Джахейры у его уха, заставив Абделя подскочить с открытым от неожиданности ртом. Книга выпала из его рук, но он успел поймать ее и захлопнул с громким хлопком.

«С тобой все в порядке?» – спросила она его. Он поднял глаза и увидел, что эмнийка стоит рядом с костром. Она завернулась в старое походное одеяло Абделя, и ее влажные волосы блестели в мерцающем свете костра. Она улыбнулась ему и вопросительно подняла бровь.

Абдель отвел взгляд, и скатившаяся из его глаза слеза упала на жуткий переплет книги. Джахейра с вздохом опустилась рядом с ним на колени и провела прохладной, мягкой рукой по его лицу. Он отложил книгу в сторону и мягко взял ее за руку.

«Что со мной происходит?» – спросил он ее, не понимая толком о чем спрашивает.

«Ты призван, Абдель», – прозвучал загадочный ответ.

Их губы на мгновение соприкоснулись, но Абдель мягко отодвинулся. Заметив его вопросительный взгляд, она с сочувственным вздохом села около костра и выжидающе уставилась на огонь.

«Почему вы называла меня Абдель Эдриан?» – спросил он. – «Я никогда не слышал этого имени до того, как Кхалид назвал меня так. Это Горион придумал его?»

«Нет, это действительно твое имя», – решительно ответила она, – «это имя, данное тебе при рождении».

Абдель резко выдохнул и схватил книгу. Ему вдруг захотелось бросить ее в огонь, захотелось так же сильно, как незадолго перед этим изучить ее и всегда хранить при себе. После недолгой борьбы он затолкал ее назад в мешок.

«Полагаю, что теперь самое время сказать, что ты знаешь обо мне Джахейра», – произнес он, в свою очередь уставившись на огонь.

«Ты не тот, кем ты себя считаешь, Абдель», – печально ответила она, но вдруг на ее лице вспыхнула улыбка, полная надежды, – «ты можешь идти по жизни собственным путем в этом мире, и ни твой отец, ни твои братья или сестры не должны заставить тебя сойти с него».

«Что ты знаешь о моем отце?»

«То, что всегда знали Харперы», – сказала она, – «то, что всегда знали священники Огмы и паладины Торма. Когда я сказала Элтану, что Реилтар – сын Баала, я не была в этом уверена. Я не так в этом уверена, как в том, что… что ты – сын Баала».

Абдель почесал затылок, и Джахейра, казалось, была удивлена этим жестом.

«Кзар тоже говорил мне это», – вспомнил он, – «но тогда я не поверил ему».

«А теперь?»

«Я – наемник, Джахейра, наемный убийца. Я охраняю караваны, склады и жирных торговцев. Я хорошо владею мечом и я выше ростом, чем большинство людей, но я вовсе не бог».

«Ты нет», – согласилась она, – «но вот твой отец был богом. Твоей матери я не знаю, но твой отец был богом убийств».

«И мой брат – ну, по крайней мере, двоюродный брат – этот Реилтар, он лидер Железного Трона?»

«Возможно», – она кивнула, – «мы подозревали, что другой сын Баала стоит за всеми этими попытками столкнуть в войне Врата Балдура и Эмн, но его имя мы не знаем. Это может быть даже сестра. У тебя довольно много сестер, знаешь ли».

Он рассмеялся, но смех прозвучал весьма натянуто.

«А Абдель Эдриан?» – спросил он.

«Я думаю», – ответила она, – «что Абдель означает „сын“, а Эдриан „темный“ «.

«Темный сын», – произнес он, – «подходящее имя, нечего сказать».

«Ты получаешь удовольствие от убийств, Абдель?» – многозначительно спросила она его.

«Нет», – быстро ответил он, затем сделал паузу.

Она внимательно смотрела на него, но юноша не выдержал ее взгляда. Покраснев, он неловко заерзал на холодной земле.

«Раньше», – признал он, наконец, – «я ощущал что-то вроде… ну ладно, чувствовал удовольствие. С тех пор как Гориона не стало, с тех пор как я встретил тебя, я больше ничего не чувствую».

«Ты меняешься», – прошептала она, – «ты изменился».

«Возможно, но все равно я не бог».

«Ты так думаешь?» – иронически улыбнулась Джахейра.

«Я любил убивать для пользы дела и легко шел на такое», – сказал он ей, – «многие люди моей профессии делали то же самое. Даже бог не мог иметь так много детей. А у меня ведь нет никаких особенностей, никакой мощи. Если бы кровь бога текла в моих жилах, разве я не был бы способен летать или становиться невидимым или что-нибудь в этом роде?»

Джахейра хихикнула, но впрочем, безо всякого намека на юмор.

«Зато, возможно, у тебя его глаза», – сказала она, – «или его нос».

«Полагаю, что нос у него был большим», – пошутил Абдель.

«Твоя мать ведь была человеком, Абдель», – мягко, почти шепотом произнесла она.

«И она была хорошей женщиной», – решительно сказал он, основывая свое мнение скорее на том, во что хотел верить, чем на фактах.

Джахейра бросила на него долгий взгляд из темноты.

«Она наверняка была хорошей», – сказала она.

«Беурос, маленький ты кусок…» – зарычал Абдель, но Джахейра успокаивающе положила руку ему на плечо.

«Уважаемый сэр», – обратилась она к охраннику, глядя на Абделя, который со вздохом отвернулся от ворот, – «вы очевидно знаете моего спутника, вы знаете, что он когда-то жил в этом прекрасном городе и является сыном одного из местных жителей. Пожалуйста, поймите, у нас срочное дело здесь…»

«Уходите», – мрачно прервал ее охранник ворот Беурос, – «Уходите или я вынужден буду…»

«Будешь вынужден что?» – взревел Абдель, – «Будь ты трижды проклят, ты…»

«Уходите!» – завизжал охранник, захлопывая небольшое окошко, прорезанное в больших, крепких дубовых воротах.

Беурос был одним из многих призванных охранять ворота Кэндлкипа, места, которое было его домом на протяжении всей его жизни. Он знал Абделя почти всю жизнь и никогда не любил. Абделя усыновил Горион – священник и ученый, один из любимых преподавателей Беуроса. В молодости Абдель любил подшучивать над ним, впрочем как и над многими из друзей Беуроса. Когда Абдель оставил Кэндлкип для самостоятельной жизни наемника или наемного головореза или чего-нибудь такого, для чего не требуется много ума, зато нужны сильные руки, Беурос, как и многие в монастыре, был только рад его уходу. Он возвращался несколько раз навестить Гориона, причем последний раз буквально на днях и уехал вместе со старым монахом. Это было, по крайней мере, десять или двенадцать дней назад, хотя Беуросу казалось, что это было гораздо раньше. Также он немало обеспокоился слишком скорым возвращением Абделя в Кэндлкип. Теперь он возвратился с какой-то женщиной полуэльфом, одетой как для битвы. Охранник готов был поверить почти всему об Абделе, включая неприятным сплетням, что этот хулиган как-то торгует знаниями Гориона, человека слишком почтенного и уважаемого для этого наемной помеси тролля и человека.

Беурос был ожесточенным человеком, с маленьким телом и таким же духом, но он являлся частью Кэндлкипа. Он учился, читал и иногда даже понимал, копировал тексты в одной из самых больших библиотек во всем Фаэруне. Беурос принадлежал этому месту, где каждый – включая Гориона – знал, что Абдель никогда не был здесь действительно дома.

Теперь, выполняя одну из немногих своих любимых обязанностей, он вздохнул и посмотрел на небо, покрытое серыми облаками, очевидно предвещая дождь. Охрана ворот почти всегда отказывала путешественникам во входе в монастырь. Фактически не приветствовался никто, за исключением монахов, писцов, священников и ученых, и Беурос это одобрял.

«Это смешно», – возмутилась Джахейра, – «Что это вообще за город такой?»

Абдель пнул камень, валявшийся на усыпанной гравием дороге, которая заканчивалась, упираясь в ворота Кэндлкипа, места, которое было его домом на протяжении большей части его жизни, и хмуро наблюдал, как камень катиться по дороге. Он снова вздохнул и посмотрел на небо, быстро затягивавшееся серыми облаками, очевидно предвещавшими дождь.