Я люблю Я люблю. И меня не исправите. Хоть какой кислотой ни трави, Но не вытравить мне из памяти Этот терпкий привкус любви. Ты – моё окаянное чудо. Жжётся рана искусанных губ. От всего отрекусь, всё забуду. Но проститься с тобой не могу. Я зерно, растёртое жерновами. Всё моё, что осталось, – в тебе. За семидесятью синевами Не предай меня, не добей! Слышишь: проволокой оплетённая, Каждый шип, что ворона клюв, Здесь при жизни захоронённая, Я люблю тебя. Я люблю. Чайка О. В. Ивинской Чтить героев требует обычай. Площадь. Сквер. На сквере пьедестал. Там, застывши в бронзовом величье, Встал на вечный якорь адмирал, Надпись прорезает мощный цоколь, Он незыблем в памяти людей, Но нигде – ни слова, ни намёка, Ни упоминания о ней. Что ж, пусть так! Они по-своему правы, Да, она войти не может – не вольна – В реквизит его посмертной славы, Как вошла б законная жена. Разве им понять, что эта близость, Не входящая в стандарт любовь Так ему, как дубу микориза, Нужно было, чтобы стать собой. Чтоб не ждать, когда тебя ударят, А наперекор всему, «с судьбой на ты!», Может, не было б побед при Трафальгаре Без её победной красоты. Вечереет, и тумана козни Таковы, что верить или нет – Будто приникает к вечной бронзе Белой дымкой женский силуэт. Так и ты. Уходят в вечность годы. Что петитом, что совсем на слом, Но, как встарь, и в штиль, и в непогоду Чайка следует за кораблём. Эпилог Вы знали: над тем, кто получит срок, Как будто бы волны сомкнулись... На этот раз вы ошиблись, пророк! Мы живы, и мы вернулись. Где вы, палачей усердный пёс, Привыкших головы скашивать? Пусть мёртвые вас позовут на допрос, Пожизненно будут допрашивать. Я знаю, что это время прошло – Мании, страха, диктата... Пусть это будет венок из слов Погибшим невиноватым. Гимн траве Я люблю траву за то, что она зелёная. Это роста яростный цвет. Если горе жжёт, как железо калёное, Я лицом припадаю к траве. Там цветов приветливые улыбки, Там в зелёных ущельях тмина и мяты Гениальный кузнечик играет на скрипке Просто так: он не метит в лауреаты, Пыль летит на траву вплоть до самого листопада, Днём коровы, жуя, лежат. Но прольются в полночь росы водопады, И опять трава зелена и свежа. Приминают траву сапоги, колёса, копыта... Но былинки молчат, терпеливый народ. Я люблю траву. Пусть помятая, пусть побитая, Пусть в пыли, но трава встаёт. Бригадная За зону ходит наша бригада, Ее называют “бригада, что надо!”. Мы это еще раз всем доказали В февральское утро на лесоповале. Конвойный наш выпил — себе же назло И начал трепаться — его развезло. Он, дескать, понял, что мы не враги. Он нас отпускает: кто хочет, беги! Не понимает сопляк, мальчишка – За наш побег ему будет пышка. Он бросил ружье к подножию ели. Он нас пожалел, мы его пожалели. Под вопли сорочьи в заросли хвойные Мы конвоира вели, как конвойные. У вахты сделали остановку, В руки ему вложили винтовку И, твердо решив — дело это прикроем, В зону вошли, как положено, строем. Казалось, комар не подточит носа. И вдруг нас стали таскать на допросы. Как ни таскали, как ни пугали, "Такого не было!" — мы отвечали. Но поняли мы, хоть об этом ни звука: Есть в нашей бригаде доносчица-сука. Они догадались, что мы догадались, За сучью жизнь они испугались— И больше и в зоне, и на лесоповале Мы эту суку уже не встречали. Убрали куда-то доносчицу-гада... Вновь наша бригада — бригада, что надо! Компот Матери чувствуешь всюду заботу. Из дома прислали пакетик компоту. Я его в кружке большой сварила. Что тут тогда в бараке было! Лежавшие на нарах зашевелились, Ноздри раздулись, губы раскрылись, Чтоб с вожделеньем и упованьем Вдыхать компотное благоуханье. В нашей бригаде, не ошибусь, Представлен почти весь Советский Союз. Глядя на братских народов лица, Я не могла не поделиться. Вылила кружку в ведро большое И долила доверху водою. Эта коричневая груша – Тебе, наша добрая русская Луша. Эта изюминка черноглазая – Гордой ханум с гор Кавказа. Эта украинская вишня – Тебе, Оксана, будет нелишней. Как ни делила, как ни старалась, Но ягод прибалтам уже не досталось. Но запах остался, но запах не лжет. В каждую кружку налит компот. Пир начался. Горемыки-подружки! Чокнемся, сдвинув, со звоном кружки. Забыты обиды, забыты невзгоды, Но не забыта дружба народов |
