Вам, кто не пил горечь тех лет, Наверное, понять невозможно: Как же – стихи, а бумаги нет? А если её не положено? Кто-то клочок раздобыл, принёс, И сразу в бараке волненье: То ли стукач пишет донос, То ли дурак – прошенье. Ночь – моё время. Стукнет отбой. Стихли все понемногу. Встану. Ботинки сорок второй, Оба на левую ногу. Встречу в ночной темноте надзор. «Куда?» – «Начальник, в уборную!» И бормочу, озираясь, как вор, Строчки ищу стихотворные. Что за поэт без пера, без чернил, Конь без узды и стремени? Я не хочу ни хулить, ни чернить, Я – лишь свидетель времени. Руку на сердце своё положив, Под куполом неба, он чист и приволен, Клянусь, что не будет в стихах моих лжи, А правда. Одна только правда. И ничего более.