Раз он некогда был джентльменом, то ничто не мешает ему снова стать джентльменом. Теперь Билл Вильямс аккуратно подстрижен, ногти отполированы, а сам он одет по последней моде и тщательно выбрит. Поверх костюма мистер Вильямс по традиции альдебаранских джентльменов имел обыкновение носить роскошный плащ и делал это не без изящества. Правда, мистер Вильямс много пил, но только самые изысканные напитки. Он избегал сомнительных притонов, жил в лучших гостиницах и удостаивал своим посещением только самые лучшие таверны за одним-единственным исключением: мистер Вильямс ни разу не переступил через порог заведения мистера Кроунингшилда «Корона на щите», словно знаменитое заведение не существовало!

Время от времени мистер Вильямс — воплощение любезности и хороших манер! — приглашал какую-нибудь очаровательную даму отобедать с ним или посетить театр, но обычно предпочитал одиночество. Неприступный, строгий на вид, мистер Вильямс, возможно, был не вполне уверен в себе. Он неизменно отклонял все попытки вовлечь его в одну из «компаний», из которых состояло высшее общество на Трессилии. Мистер Вильямс выжидал, и его терпение наконец было вознаграждено.

Все чаще и чаще от все более важных лиц стали приходить приглашения посетить «Корону на щите», но он не изменно отвечал отказом, кратким и решительным, без каких-либо извинений и объяснения причин. По задуманному Киннисоном плану, мистер Вильямс мог и должен появиться в «Короне на щите» только в том случае, если всем и каждому станет известно, что инициатива приглашения исходила не от него. Наконец, с бывшим метеорным старателем как бы случайно встретился сам Эдмунд Кроунингшилд.

— Почему вы никогда не бываете в моем заведении, мистер Вильямс? — любезно улыбаясь, спросил Кроунингшилд.

— Потому, что мне не хочется, — гласил ответ.

— Но почему? — продолжал допытываться региональный босс, искренне удивленный. — О вашем упорном нежелании посетить «Корону на щите» уже пошли всякие толки. У нас бывают все!

— А разве вам не известно, кто я? — спросил мистер Вильямс холодным, ничего не выражающим тоном.

— Разумеется, известно. Вы мистер Вильям Вильямс, родом с Альдебарана II.

— Нет. Я Билл Вильямс, или, если угодно Дикий Билл Вильямс, метеорный старатель. А «Корона на щите», как я слышал, похваляется тем, что ни один старатель не переступал через ее порог, и заявляет во всеуслышание, что не нуждается в деньгах такого отребья, как всякие там старатели. Если я посещу ваше заведение и какой-нибудь чистоплюй вздумает в моем присутствии распространяться не слишком почтительно о метеорных старателях, вам придется потом долго отскребать его от пола, а полиция будет разыскивать меня за причинение тяжких телесных повреждений. Так что благодарю покорно, но ваше заведение мне не подходит.

— Только и всего? — с облегчением улыбнулся Кроунингшилд. — Но ведь это же чистое недоразумение. Уверяю вас, вы глубоко заблуждаетесь, мистер Вильямс. Правда, метеорные старатели, я имею в виду тех, кто занимается старательством сейчас, не вполне вписываются в то изысканное общество, которое обычно бывает в «Короне на щите», но ведь вы теперь не практикующий старатель, а напоминать человеку о его прошлом не в наших правилах. Мы будем рады приветствовать вас у себя как альдебаранского джентльмена. Что же касается неуважительного отзыва о метеорных старателях, о котором вы упомянули, то смею заверить, что в моем заведении вам не придется действовать с присущей решительностью. Всякий, кто осмелится чем-то вызвать ваше неудовольствие, будет немедленно изгнан из «Короны на щите».

— В таком случае я буду рад как-нибудь заглянуть к вам на огонек. Я давно не вращался в обществе воспитанных людей, — вежливо ответил мистер Вильямс.

— Если не возражаете, я пошлю мальчика за вашими вещами. В «Короне на щите» вам будет удобнее, — предложил Кроунингшилд. Так Серый линзмен, не без некоторого сопротивления, позволил цвильникам увлечь себя под крышу директора региональной организации — в то самое место, куда он так стремился попасть.

В течение нескольких последующих дней с новым постояльцем «Короны на щите» обращались в высшей степени предупредительно, но Киннисона такая обходительность ничуть не обманывала. Он знал, что цвильники подвергнут мистера Вильямса не менее тщательной проверке, чем та, которой его некогда подвергли в «Приюте старателей». Иначе и быть не могло: ведь теперь речь шла о безопасности штаба региональной организации цвильников. Сначала он подозревал, что ему незаметно подсыпают тиоиит, но поскольку обретавшиеся в «Короне на щите» боссы региональной организации не носили миниатюрных антитионитовых предохранителей, то значит, и ему такие предохранители не понадобятся.

Однажды вечером, когда он находился в зале, к нему подошла незнакомая девушка, хорошенькая, игривая, молодая, катая между пальцев крохотный комочек какого-то пурпурного порошка. Серый линзмен знал, что это не тионит, но мистер Вильям Вильямс знать не мог.

— Не хотите ли понюхать тионита, мистер Вильямс? — кокетливо предложила она и дунула порошком ему в лицо.

Реакция мистера Вильямса была неожиданной, но мгновенной. Он ловко увернулся от порошка и дал пощечину девушке. И хотя ударил не сильно, девушка отлетела на другой конец зала.

— Что вы себе позволяете? Не забывайте, где вы находитесь, и не распускайте руки! — угрожающе зарычал подскочивший к нему вышибала.

Но теперь линзмена уже ничто не сдерживало, и он вложил в удар всю мощь тренированного тела. Вышибала перелетел через зал и, врезавшись в с гену, замер на полу безжизненной грудой. Точно рассчитанный удар не был смертельным, но вышибала пришел в сознание лишь через несколько часов.

Остальные гости повернулись на шум и замерли. Но мистер Вильямс не бросился бежать и даже не сошел с места. Он по-прежнему стоял, слегка согнув ноги в коленях, и руки его были готовы отразить или нанести любой удар — в зависимости от обстоятельств. Глаза мистера Вильямса были холодны, как железо столь знакомых ему метеоритов.

— Ну, кто еще из вас, вонючих цвильников, вздумает тянуть на меня? — спросил он негромко. Возникла напряженная тишина: словно «цвильник» в том изысканном обществе, которое собиралось в «Короне на щите», было хуже любого самого грязного ругательства. На него существовало абсолютное табу: произносить его не следовало никогда, ни при каких обстоятельствах.

Тем не менее никто из гостей не решился двинуться с места: слишком красноречива была поза мистера Вильямса. Кроме того, наводил на размышления и плащ, накинутый на широкие плечи недавнего старателя: никто не мог поручиться, что под его роскошными, свободно ниспадающими складками не скрывается пара излучателей Де Ляметра, а о том, как молниеносно выхватывает их метеорный старатель и как он стреляет из них, посетители «Короны на щите» были наслышаны.

Эдмунд Кроунингшилд сидел в своем кабинете далеко не в лучшем настроении: ему во что бы то ни стало требовалось проверить, не является ли бывший метеорный старатель шпионом Галактического Патруля. По сообщениям, полученным с Эвфросайна, Вильямс не был, не мог быть шпионом, и произведенная им, Кроунингшилдом проверка подтвердила правильность подобного вывода. Теперь необходимо предпринять что-то неожиданное и либо полностью снять с Вильямса подозрения, либо расстаться с ним. Разумеется, Кроунингшилду как владельцу «Короны на щите» не хотелось терять клиента, имевшего на банковском счету кругленькую сумму и способного без малейших колебаний тратить любые деньги на спиртное и бентлам! Но почему проклятый мистер Вильямс таскает с собой неподъемный кофр из индурита с замком, настолько хитроумным, что лучшие специалисты не смогли с ним справиться!

— Входите! — крикнул Кроунингшилд, заслышав стук в дверь. — Ах, это ты? Что тебе удалось выяснить?

— Джейнис в порядке, босс. Он ее особенно не задел, просто дал затрещину, ну, она и с катушек! А вот Кловису повезло меньше. Он и сейчас находится без сознания, и доктор говорит, что придет в себя не раньше чем через час. Что за кулак у парня! Доктор говорит, что Кловис выглядит так, будто его огрели по голове обрезком железной трубы.