Стоило померкнуть первым восьми лучам, как тут же вспыхнули восемь новых, затем еще пять. Металл для лучей был ничуть не менее проницаемым, чем органика. Любое препятствие, твердое или жидкое, в мгновение со свистом превращалось в облако пара и таяло. Вскоре «Неустрашимый» остался в полном одиночестве в небе нового мира.
— Потрясающе! Великолепно! — прозвучало в голове Киннисона, едва он восстановил мысленный контакт с офицером, находившимся далеко внизу на поверхности все еще неведомой планеты.
— Сейчас мы вызовем наши космические корабли и сообщим, что им разрешено возвращаться. Не могли бы вы немедленно совершить посадку, чтобы привести в действие один давно разрабатываемый нами план?
— С удовольствием, но лишь после того, как сядут ваши корабли, — согласился Киннисон. — Ведь ваши условия приземления, несомненно, сильно отличаются от привычных земных, и не хотелось бы, чтобы наша посадка причинила какие-то разрушения. Дайте знать, когда посадочная площадка полностью освободится.
Сигнал с планеты последовал довольно скоро, и Киннисон кивнул своим пилотам. Находившийся в безынерционном режиме «Неустрашимый» сначала слегка подпрыгнул, взвившись в верхние слои атмосферы, но восстановил инерционный режим и «успокоился». Уравнять скорости корабля и планеты было несложно, и вскоре огромный корабль начал медленно опускаться на поверхность, как бы опираясь на огненные струи, бившие из кормовых дюз.
— Их посадочные площадки для космических кораблей нам не подходят, даже если бы они были в два раза больше, — заметил Шермерхорн, — Куда они хотят поместить нас?
— Никуда, — спокойно ответил Киннисон. — «Неустрашимый» не пострадает, так как он построен с учетом посадки на необорудованные планеты. Мы отнюдь не надеялись, что где-нибудь, кроме Земли, нас будет ждать посадочная площадка с ложем подходящих размеров. Постарайтесь посадить «Неустрашимого» на брюхо вон в том дальнем углу посадочной площадки как можно ближе к огромному ангару, только не снесите его выхлопными струями.
Как и говорил Киннисон, легкость «Неустрашимого» была лишь кажущейся. Мастерски, без видимых усилий шеф-пилот снизил огромный корабль в указанном Киннисоном углу посадочной площадки, но, коснувшись покрытия, корабль не остановился, С прежней легкостью, без шума и сотрясений, он пронзил бетонные плиты и углубился в почву планеты на целых двадцать футов. Бетон, армированный высокопрочной сталью, поддался под тяжестью «Неустрашимого» без видимого сопротивления!
— Что за чудовище! Кто они? Откуда прилетели?… — уловил Киннисон сумятицу растерянных мыслей коренных обитателей планеты при виде истинных размеров и массы «Неустрашимого». Затем сквозь неразбериху мыслей встречавших пробилась ясная и четкая мысль офицера:
— Мы были бы очень признательны, если бы вы и столько ваших спутников, сколько вы сочтете возможным, прибыли на беседу с нами, как только вы немного привыкнете к нашей атмосфере. Если хотите, можете оставаться в скафандрах.
Подвергнув атмосферу планеты анализу, офицер «Неустрашимого» счел, что она пригодна для дыхания, хотя по своему составу и не походила на атмосферу Земли, Ригеля IV или Велантии; но ведь искусственная атмосфера на борту «Неустрашимого» также не совпадала по своему составу с атмосферой ни одной из этих планет.
— На беседу вместе со мной отправятся Ворсел и Тригонси, — решил Киннисон. — Остальные остаются на месте. Покидать борт корабля до нашего возвращения запрещаю. Вряд ли нужно говорить о бдительности. Как вы знаете, всякие происшествия случаются, когда их меньше всего ждешь. Включите детекторы на всю катушку и держите ухо востро. Будьте готовы, как и подобает первопроходцам, в любой момент сделать все, что в ваших силах. Пойдем, друзья.
И трое линзменов, раскачиваясь и спотыкаясь на ходу, направились через огромное поле к внушительному зданию управления портом.
— Незнакомцы, или лучше сказать друзья! Позвольте представить вас Вайзу, нашему президенту, — произнес знакомый Киннисону голос офицера достаточно ясно и отчетливо, хотя всем трем линзменам было видно, что он потрясен при виде спутников Киннисона.
— Мне сообщили, что вы понимаете наш язык, — начал с сомнением президент.
Он также был озадачен видом Тригонси и Ворсела. Ему сообщили, что Киннисон более или менее похож на коренных обитателей планеты, и решил, что то же самое относится к остальным членам экипажа. Но эти двое были настоящими чудовищами!
Они даже отдаленно не походили на людей. Тригонси с планеты Ригель IV напоминал по своей комплекции огромную нефтяную бочку, покрытую кожистой оболочкой с многочисленными отростками. Вместо головы в верхней части туловища куполообразный выступ. Четыре неуклюжие ноги походили на колонны. На первый взгляд такое могло привидеться только во сне! Обитатель планеты Велантия Ворсел имел еще более устрашающую внешность. Он очень напоминал сказочного дракона, который может привидеться только в кошмарном сне: кожистые крылья, голова как у крокодила, кривые лапы и длиннющий хвост!
Но президент Медона сразу заметил то общее, что было у трех пришельцев, — Линзы, мерцавшие и словно жившие собственной жизнью. Линза Киннисона прикреплена к загорелому запястью металлическим браслетом. Линза Тригонси погружена в лоснящуюся черную плоть одного из извилистых щупалец. Линза Ворсела вдавлена, по-видимому, с невероятной жестокостью и мерцала во лбу между двух отвратительных на вид глаз на телескопических стеблях.
— Мы понимаем не ваш язык, а ваши мысли с помощью тех самых Линз, на которые вы обратили внимание.
Когда переданная Киннисоном телепатема отчетливо прозвучала в мозгу президента, Вайз от изумления открыл рот.
— Продолжайте, пожалуйста. Минутку! Знакомое, ни с чем не сравнимое ощущение возникло вдруг у Киннисона во всем теле.
— Не может быть! Мы перешли в безынерционный режим! Вся планета! По крайней мере в этом отношении вы обогнали нас. Насколько мне известно, ни один ученый, к какой бы из рас, населяющих нашу планету, он не принадлежал, даже и не помышлял о создании компенсатора Бергенхольма столь больших размеров, чтобы целую планету перевести в безынерционный режим.
— На проектирование сверхкомпенсатора ушли долгие годы. Немало времени понадобилось для изготовления и монтажа отдельных узлов, — пояснил Вайз. — Мы хотим покинуть нашу солнечную систему в надежде, что удастся избавиться от врагов наших и ваших, то есть босконцев. Таков единственный шанс на выживание. Технические средства для побега готовы давно, но удобный случай представился только сейчас, благодаря тому, что вы разгромили босконцев. Впервые за много-много лет ни один босконский корабль не будет наблюдать за нашим отлетом.
— Но куда вы направляетесь? Ведь босконцы непременно обнаружат вас.
— Разумеется, такую возможность мы не исключаем, но просто вынуждены пойти на риск. Нам нужна передышка или мы погибнем. После многолетней непрерывной войны ресурсы находятся на грани истощения. В нашей галактике есть уголок, где планет очень мало, а те немногие, которые там есть, необитаемы. Поскольку эти планеты не сулят никаких прибылей, космические корабли залетают туда редко. Если нам удастся скрытно от босконцев достичь того уголка галактики, то с большой вероятностью мы сумеем без помех оправиться от войн и потрясений.
Киннисон обменялся телепатемами со своими спутниками и снова обратился к Вайзу.
— Мы прибыли из соседней галактики, — сообщил он президенту Медона и мысленно указал, какая именно галактика имеется в виду. — Вы живете на краю своей галактики. Почему бы вам не перебраться в нашу галактику? Друзей у вас здесь нет, ведь, как вы сами считаете, ваша планета единственная, которой еще удалось сохранить независимость. Мы можем обещать вам мирное или по крайней мере почти мирное существование в ближайшем будущем, так как изгоняем босконцев из нашей галактики.
— То, что вы называете «почти мирным существованием» для нас, привыкших жить в условиях нескончаемой войны, — блаженный покой, достижимый ранее разве что в смелых мечтах, — с чувством ответил президент. — Мы давно рассматривали возможность переселения в вашу галактику и отказались от нее по двум причинам. Во-первых, нам ничего не известно об условиях, господствующих в вашей галактике, а нам не хотелось попадать из одной беды в другую, еще худшую. Вторая причина более важная: у нас недостаточно данных о плотности вещества в межгалактическом пространстве. А не располагая такими данными, мы не могли рассчитать время, необходимое для перелета, и не были уверены, что источников энергии, сколь бы велики они ни были, хватит для того, чтобы компенсировать потери на тепловое излучение.
