Вот и сейчас Нодельма с удовольствием закуривает. Тем более, что ничто теперь ее не радует и даже погода кажется похожей на музыку c последних пластинок группы “Radiohead” — мутная, зудящая, замкнутая на себе, с редкими проблесками гармонии в зимнем небе. Словно бы с самого утра, сразу же, без объявления воздушной атаки, начинаются сумерки, вечер.
Х
— Я тоже сначала решила, что Ольга с двенадцатого этажа — его любовница, — делится сокровенным Светланка, они с Нодельмой стоят в курилке, высокомерно обозревая окрестности, — они все время вместе ходят курить, а это, согласись, серьезное основание...
Нодельма смеется:
— Да никого у него нет, я точно знаю.
— Послушай, подруга, ну откуда же ты это можешь знать? — вызывает на откровенность Светланка.
— Просто знаю, и все. Можешь мне поверить. Тем более, что мы же с тобой тоже все время ходим курить вместе. Но это же не значит, что у нас с тобой связь. Если только душевная...
— И то верно. — Светланка смеется и поправляет очки.
Дует ветер, мимо бизнес-центра, раскачиваясь и напевая, неторопливо шествует колонна кришнаитов. Все, как один, в оранжевых куртках, россыпь апельсинов. Натуральный апельсиновый сок. Дикое зрелище. Кришнаиты, несмотря на злую московскую погоду, поют что-то позитивное, из-под курток торчат юбки, подоткнутые за пояс. Нодельма отвлекается буквально на полминуты, не больше, а когда оборачивается, боковым зрением отмечает, что ни Кня, ни Ольги с двенадцатого этажа уже нет.
XI
Нодельма не преувеличивает — она действительно знает про Кня все, что один человек может знать про другого человека. Мы живем в режиме автодоноса, постоянно оставляя следы. Бога нет, другие люди заняты собой, но если кому-нибудь придет в голову составить чей-то портрет, недостатка в свидетелях и свидетельствах не случится.
Любопытство Нодельма удовлетворяет, превышая профессиональные полномочия, ибо служит в исследовательском центре “Платон & Co” сетевым администратором, сисадмином. Deus eх maсhina. Бог почти. В ее ведении находится подразделение безотказных механизмов, с помощью которых можно контролировать жизнь других людей. Лишь отчасти, в рабочие часы, но тем не менее можно. Ведь чем только у нас не занимаются в присутственное время помимо работы!
Кня исключением из правил не является. Приходя на службу, он развивает бурную деятельность, лишь косвенно помогающую компании продвигать плоды торжества интеллекта. Как уже точно выяснила Нодельма, первым делом Кня просматривает почту, все четыре своих ящика (плюс официальный, корпоративный), затем, вдоволь наотвечавшись друзьям-приятелям, родственникам-знакомым, кои водятся у него в неисчислимом количестве, Кня, словно Мороз-воевода, ежедневно обходит свои виртуальные владения, заглядывая на сайты самого разного содержания.
XII
Порой, между прочим, достаточно фривольного, если не сказать разнузданного. Никакой системы, а тем более особого интереса во всех этих посещениях Нодельма найти не может, списывая непонятные проявления on-жизни Кня на особенности мужской психологии, кризис среднего возраста, сложности обживания творческой личности в чуждых условиях корпоративного бизнеса, да на что угодно, лишь бы уйти от прямых и простых ответов на вопрос — зачем нормальному (нормальному ли?!) человеку нужны все эти страсти, занимающе его тоскующую лень?
И как вообще ей может нравиться столь перверсивный перец?! Осуждать она его вроде бы как не имеет права, хотя, чего греха таить, осуждает, конечно. Тут самое место спросить Кня — зачем же это он такими неуважительными глупостями балуется, — но разве может она решиться на такое — подойти к незнакомому человеку, который и в лицо-то тебя не узнаёт (не узнаёт, как это печально, не узнаёт, по два-три раза на дню здоровается, такой вежливый, прямо страсть!), и признаться в том, что ты гнусно за ним шпионишь. Не станешь же ты из-за этого шум поднимать?! Тем более, что, если покопаться, такими “невинными” шалостями большая часть конторы занимается!
Причем именно в обеденное время. Часам к двенадцати интернет-траффик начинает расти с немереной силой, это значит — мужская часть населения, томясь душевной пустотой, поперлась на порносайты за своими порциями потненького счастья.
XIII
У сисадминов о ту пору приступы веселья начинаются, будто бы сами они не люди и порнухой никогда не промышляют. Болтаются во всем этом дерьме, да еще как, ничуть не хуже всех остальных, — Нодельма для прикола пару раз проверяла. Мужики ведь все одинаковые, у них всегда одно на уме. Вот и Фоска журнал цитирует: мужчина думает о сексе, в среднем, конечно, и по очень приблизительным подсчетам, раз в шесть минут. Десять раз в час. Это ж удавиться можно!
Нодельма не считает себя ханжой. В современном мире, особенно в мужском коллективе (вы когда-нибудь встречали девушку-сисадмина?), поневоле начинаешь смотреть на некоторые моменты сквозь пальцы. На матерки, неаккуратность, патологическую инфантильность, бабскую болтливость сильной части населения... На их, господи прости, скотские запахи! И не потому, что очень уж мечтаешь казаться для всех рубахой-парнем, своей в доску, просто надоедает все время вставать в стойку, щетиниться и огрызаться, даже если и про себя. Даже и перед месячными. Куда проще перестать замечать несоответствия нормам поведения, постепенно принимая их, ну да, за норму. А куда деваться?!
XIV
Странная тема — “женщины и техника”, непонятная, непостижимая. Отчего это слабому полу с большим трудом даются даже самые легкомысленные взаимоотношения со всяческими техническими приспособлениями? И не таится ли в этом неумении обращаться с плодами человеческого разума секрет вечной женственности? Женщина запрограммирована на развитие органических структур — гибких, изменчивых, тогда как мужчина, воин и разрушитель, одержим идеей прогресса, то есть постоянного отдаления от первопричинных прелестей растительного существования.
Нодельма никогда, даже в самом неосознанном детстве, не играла в куклы. Впрочем, в машинки и солдатики она не играла тоже, к черту схемы, живой человек шире и многообразнее наших умозаключений. Нодельме изначально была присуща созерцательность, часами она сидела молча у окна, будто без дела. А еще, задумчивость ее подруга, Нодельма любила смотреть на небо (формы облаков) или на огонь.
Потом на смену сложно организованным стихиям пришла техника. В отличие от всего остального, техника, если в ней хорошенечко покопаться, кажется объяснимой, понятной. Знание создает иллюзию власти и обладания. Нодельма думает, что с помощью предсказуемой, прирученной техники она становится сильнее и что техника защищает ее не только от людей, но и от неизбежных превратностей судьбы.
XV
Коллеги тихо шуршат за соседними столами, евроремонт давит на психику. Нодельма лезет в компьютер, проверяя почтовый ящик, нет, не свой, его. Ей не привыкать играть в прятки с чувствами и устремлениями, Нодельма может кому угодно голову запудрить, не то что себе, к тому же с собой-то всегда легко договориться.
А Кня, как обычная творческая личность, “мышей не ловит” и, как правило, витает в облаках, пользуется для своих приватных нужд официальным ящиком. А возможно, сказывается отсутствие опыта работы в крупных компаниях, где обязательно есть службы безопасности или слежения за соблюдением норм корпоративной этики. Как там Шариков возмущался: “По матушке не выражайся, песен не пой...” Нодельма умозрительно улыбается: Кня даже не догадывается, что находится у нее под колпаком.
Ей не просто дается это признание — сказать себе, что ты “запала”, означает пропасть. Окончательно. Бесповоротно. Нодельма еще долго мухлюет, маскируя тягу под “простое любопытство”, заставляющее читать чужую почту. Но потом, чуть позже, когда слежка становится систематической и, значит, привычной, постепенно перестает стесняться даже себя.
