“<...> для стихов годится любой, без исключения, жизненный опыт”.
Вадим Штепа. RUтопия. Беседовал Алексей Нилогов (при участии Михаила Бойко). — “АПН”, 3 декабря <http://www.apn.ru>.
“ — Могли бы вы сформулировать свое философское кредо?
— Воплощать утопии. Напомню девиз, вынесенный на обложку моей книги „RUтопия”: „Если утопии не сбываются — то сбываются антиутопии”. Расшифровка: утопии требуют творческих, волевых субъектов — и если таковых не находится, то антиутопии сбываются как бы самопроизвольно и „объективно”, под влиянием исторической инерции”.
Михаил Эпштейн. Скрипторика. Введение в антропологию и персонологию письма. — “Топос”, 2008, 20 и 21 октября <http://www.topos.ru>.
“Эта статья есть попытка обоснования новой дисциплины, скрипторики ( scriptorics ), посвященной человеку пишущему, Homo Scriptor . Сразу может возникнуть вопрос: разве история письма не изучается лингвистикой?..”
“Парадокс в том, что чем больше разрастается мир письмен, особенно ускоренно — с компьютерной революцией, тем теснее сжимается мир человека в физическом измерении. Почти вся информация о мире умещается уже в маленький ящик, где скриптор получает вселенную как текстуальное сообщение — и по-своему переписывает его, посылает сообщение от себя”.
“Я ношу с собой в кармане флэшку ( flash drive ) на 4 гигабайта. Все, что я написал, занимает половину этого драйва, да еще там по нескольку вариантов всего. Все, что я еще успею написать (если успею), уместится на этот же драйв, размером с мой мизинец. Удивительно: мой мозг, работая в течение 40 лет, произвел всего лишь нечто размером с мизинец, а ведь мозговое вещество весьма компактно, это чудо укладки, плотной упаковки. Есть некоторая неловкость и насмешка в том, чтобы уложить в карман все достояние своей мысли и слышать, как оно там брякает между ключами. <...> А со временем и все, написанное когда-либо на всех языках, весь коллективный разум человечества, можно будет засунуть в карман каждого из его представителей”.
Олег Юрьев. Мандельштам: параллельно-перпендикулярное десятилетие. — “Booknik.ru”, 2008, 27 декабря <http://booknik.ru> .
“<...> понимание “позднего Мандельштама” — „Воронежских тетрадей”, „Стихов о неизвестном солдате” и пр. — является базовой проблемой, и не единственно мандельштамоведения, но всей русской поэтической культуры. Мандельштам создал синтаксис современного русского поэтического языка, ритмические и гармонические, “дыхательные” законы, по которым создаются и соединяются поэтические образы (точнее, мандельштамовский синтаксис к концу 70-х или к началу 80-х гг. оттеснил конкурирующие поэтические синтаксисы на нецентральные, хотя иногда и не особо отдаленные, как в случае с обериутским синтаксисом, места)”.
“Итак, основные итоги „мандельштамовского десятилетия” 1998 — 2008. Вполне можно сказать, что Осип Мандельштам за эти годы был окончательно канонизирован и занял в официальной культуре положенное ему место „великого поэта”. Что вполне справедливо, что бы это ни значило. Значение этого места в общесоциальном смысле сейчас довольно невелико, будет уменьшаться и дальше, в связи с общими тенденциями деиерархизации постиндустриальных культур. <...> Одновременно можно сказать, что положенный в основу этой канонизации миф о Мандельштаме не выдержал столкновения с реальностями истории и филологии, как в свое время сначала гимназический миф о верноподанном Пушкине не выдержал коллективного осмеяния десятых и двадцатых годов ХХ в., а советский миф о Пушкине-революционере — тихого недоверия семидесятых и восьмидесятых годов. Получены реальные, практические ключи к пониманию позднего Мандельштама и благодаря этому у нас есть возможность задаться совершенно новыми, головокружительными вопросами — и по поводу стихов Мандельштама, и в связи с природой нашей поэтической речи вообще. Благодаря многим и многому, но в первую очередь благодаря двум ушедшим как раз в эти годы людям — Э. Г. Герштейн (1903 — 2002) и М. Л. Гаспарову (1935 — 2005) — мы, счастливцы с горящими щеками и с детским блеском в глазах, вышедшие на край новых, головокружительных бездн, можем думать дальше!”
Составитель Андрей Василевский
