Любопытен тот факт, что тексты личных мифов даже по фор­мальным (т. е. совершенно неосознаваемым рядовыми носителями языка) показателям близки к универсальным суггестивным тек­стам, причем, независимо от того, создается ли текст пациенту отделения неврозов или здоровому Удачнику, используется ком­пьютер или нет — результат один: получаем тексты силы, тек­сты — гимн человеку-личности. Если учесть тот факт, что универ­сальные суггестивные тексты создавались наиболее одаренными людьми своего времени, а затем бережно передавались, храни­лись, оберегались от изменений естественным путем (в отличие от декларативных запретов на изменения доктора Сытина) в силу своего внутреннего совершенства, то такое формально-содержательное совпадение текстов, отличных по объему, стилю, содержанию, созданных разными людьми, в разных городах, ви­димо, далеко не случайно. Недаром философы, лингвисты, поэты, этнографы так много внимания уделяли мифам, которые по од­ному из определений А. Ф. Лосева есть ни что иное, как «лик лич­ности». Вот и получается, что лики не только у святых, мы окру­жены целой галереей ликов современников, только не видим этого, не умеем разглядеть и найти нужные слова, чтобы высве­тить эти лики. Положительным эстетическим и культурологиче­ским моментом является возрождение фольклорных традиций, потому что члены группы олицетворяют собой именно несколько поколений людей, которые могли бы из уст в уста передать весть, сказание об этом замечательном человеке — объекте мифа, обле­кая его в ту единственно совершенную и возможную форму, в ко­торой возникает мифологический текст, получая при этом уни­кальный социальный и художественный опыт сотворчества.

Конечно, метод ВМ является универсальным методом профес­сиональной коммуникации, может оптимизировать процессы рек­ламы, обучения и пр. Но помимо эффекта воздействия на бессозна­тельное (понятно, что перспективы, например, фирмы «Пепси» определяются ее стремлением вытеснить с рынка «Кола» и это воз­действие достигается любой ценой), здесь еще присутствует и мо­мент психологической защиты — да, реклама — творческая, дейст­венная, но щадящая личность, оставляющая ей хоть какую-то возможность для защиты. Это уважение к личности демонстрирует нам, в конечном итоге, анализ универсальных суггестивных тек­стов, из которого следует, что большинство из них построены по типу «мягкого кодирования», ориентированы по фоносемантическим признакам на верхнюю часть шкалы, предложенной А. П. Жу­равлевым. Единственное исключение здесь — мантры, организо­ванные по жесткому принципу, «неотвратимые как смерть», пред­ставляющие собой в чистом виде звукоритмическое воздействие по жесткому типу кодирования. Это разговор с бессознательным на его древнем языке. А потом возникает проблема кришнаитов, рас­певающих мантры на санскрите и теряющих всякую связь с цивили­зацией, разрушение (диссолюция) сознания чисто языковым путем, деградация личности в целом. И нет уже лика, есть полубезумный человек, повторяющий свое неизменное «Харе Кришна» и мечтаю­щий о скорейшей смерти.

Вернемся к основным положениям книги.

1. Априорная суггестивность языка доказывалась нами в 1 части. Попытки манипулировать себе подобными (конечно, в большинстве своем, неосознаваемые) можно наблюдать постоянно. Коммуникации без манипуляции не существует (в данном случае мы не затрагиваем морально-этическую сторону этого вопроса. Естественно, в трудах психологов коммуникация и манипуляция «разводятся», и это правильно). Говоря об объективном подходе к языковой суггестии как предмету исследования, оставив в стороне эмоции, можно отметить, что как психотерапевт в особой социаль­но-психологической роли не воздействовать не может, как колдун «не может не колдовать» по всем народным поверьям, так и любой вступающий в коммуникацию человек становится вынужденным манипулятором — не управлять не может (правда, эффективность его при этом зависит от профессиональных навыков или врожден­ных качеств).

Затемнение, уведение на задний план суггестивной подфункции коммуникативной функции можно объяснить, по-видимому, все тем же мифологическим стремлением человека вообще думать о себе как можно лучше: «Мы просто коммуницируем (обмениваемся ин­формацией), а не манипулируем». (В трудах лингвистов советского периода было еще более интересное «разведение» — «манипуля­ция» — это там, на диком Западе, а в нашей справедливой стране — разумное «управление»). Но осознание манипулятивной направ­ленности любой коммуникации вовсе не означает отрицание ком­муникации как таковой. В то же время, попытка объективно, без предвзятости представить себе любой коммуникативный акт, в ко­тором бы один собеседник не воздействовал на другого, практиче­ски невозможно. Нет «простой» передачи информации, бесцельного общения (это либо структурирование времени, либо передача скры­тых трансакций, либо желание «отвязаться» — прекратить речевой акт и т. д.).

Тезис о вероятности языковой суггестии доказывается тем, что результат латентного вербального воздействия, несмотря на уни­версальный характер последнего, проявляется у разных людей от­личным образом в силу разницы в образовании, мифологических убеждений и пр.

2. Специальная лингвистическая междисциплинарная дисцип­лина, изучающая латентные языковые особенности воздействия наустановки личности и общества по необходимости располагает спе­цифическим понятийным аппаратом, теоретическими основаниямии особым методом анализа и синтеза текстов. Суггестивная лин­гвистика — динамическая (изучает процессы), междисциплинарная (стыковая), коммуникативно-функциональная, прикладная. Вер­бальные и невербальные механизмы суггестии рассматриваются как «пучок языков» (в семиотическом смысле), из которых основопола­гающими являются язык в традиционном понимании и язык мифа.

Рассмотрение воздействующего языка в семиотическом аспекте (в системе «пучка языков») более полезно не-лингвистам, так как язык является основным кодом для передачи воздействующей ин­формации. Конечно, можно использовать весь арсенал имеющихся средств, чтобы погрузить человека в гипнотическое состояние — из­менение громкости, тембра, специфические маркирующие жесты, элементы интерьера и даже изменение диаметра зрачка, но при этом будет отсутствовать одно существенное достоинство — возмож­ность повторения и адекватность понимания задачи, потому что кода более универсального, чем язык, нет. Язык — кратчайший путь к подсознанию, и эксперименты, проведенные в условиях пси­хотерапевтических групп это доказывают.

Методологическая основа суггестивной лингвистики — метод вербальной мифологизации (ВМ).

3. Единицей анализа признан текст в широком смысле слова, в нашей терминологии — мифологический суггестивный текст. Сред­ства и приемы, зафиксированные в универсальных суггестивных текстах, специально созданных массовым сознанием или профес­сиональными коммуникаторами для воздействия на установки лич­ности или общества приняты в качестве эталонных. Суггестивные закономерности языка имеют правополушарную ориентацию (срод­ни закономерностям, фиксируемым в художественных текстах), на­целены скорее на «периферию», чем на «центр» обыденной речевой деятельности (в понимании психолингвистов) и в то же время под­даются математически точному описанию; их эффективность уси­ливается по мере сложности осознавания и восприятия (наиболее действенными с точки зрения латентного воздействия являются фоносемантические и грамматические параметры, особенно, если они формально соответствуют типу мифологического сознания лично­сти или общества).

Стратегия изучения и описания суггестивных текстов ориенти­рована на все более глубокое погружение в направлении наименее осознаваемых уровней языка: текста, синтаксических, лексических и словообразовательных, грамматических, ритмических, фоносемантических характеристик.

4. Эксперименты в области суггестивной лингвистики можно отнести к категории социальных (социально-лингвистических) экспе­риментов, производимых как с участием экспериментатора в синхро­нии (в условиях терапевтический группы, здесь и сейчас), так и проис­ходящих объективно на протяжении больших промежутков времени (диахронические социально-лингвистические эксперименты с МС). Их организаторы — профессиональные коммуникаторы разных вре­мен, испытавшие свое воздействие на населении, получившие опреде­ленный эффект и обучившие себе подобных сугтесторов.