– Пожалуйста, возьмите сумку и выходите из кабины лифта, – послышался из динамика интеркома голос Талла.
Джарвеллис так и сделала. Она немного удивилась тому, что звук в динамике немного потрескивал – точно так же, как у нее на «Лирике». Вот только здесь потрескивание было настоящим.
– Слева от вас. – удобные каюты. Они предназначены для посетителей, прилетающих на станцию с планеты.
Джарвеллис зашагала в указанную сторону, гадая, где Талл мог разместить микровидеокамеры, но тут ей пришло в голову, что электромагнитный импульс – следствие взрыва «Лирика» – должен был их повредить. Но может быть, никаких камер и вовсе не существовало. «Наверное, этот Талл – такой же параноик, как я». Она остановилась у двери, нажала на одну из двух квадратных клавиш рядом с ней. Изнутри послышалось жужжание. Джарвеллис нажала на вторую клавишу, и дверь скользнула в сторону. На пороге женщина помедлила; возможно, она добровольно входила в тюрьму. Затем покачала головой и сделала шаг назад. Когда дверь закрылась, она уселась на пол и раскрыла сумку.
Там оказались свежие фрукты (наверное, выращенные в гидропонной теплице), сэндвичи с какой-то мясной начинкой, завернутые в полиэтиленовую пленку, и даже маленькая бутылочка вина с надписью «Passion»note 17 на ярлыке. Когда Джарвеллис отвела взгляд от содержимого сумки, она вдруг осознала, что не сможет даже вспомнить о щедрости космоадаптов. После того как люди ЦСБЗ подвергнут ее суду за контрабанду оружия, а потом сотрут ее сознание, она не вспомнит ничего. Превратится в беременную женщину, руководимую материнским инстинктом, в примитивное животное и останется такой до тех пор, пока ей не вернут сознание – сконструированное или настоящее, все равно. Главное, что это будет не ее сознание, не ее личность.
Джарвеллис застегнула сумку, встала и пошла по коридору, слыша, как в каюте звучит голос Талла, доносящийся из динамика интеркома. Значит, никаких камер нет. Она была почти уверена в том, что где-то в центре станции у космоадаптов есть какое-то транспортное средство типа антигравитационного шаттла. Но теперь ее больше занимал вопрос о том, сохранился ли в районе наружного края кольца хоть один из тех «челноков», которые находились тут изначально.
Рассвет озарил окрестности парниково-зеленым светом. Казалось бы, при такой освещенности должно было быть тепло. Однако день начался с заморозков, и потепления явно не намечалось. Два аэроцикла промчались над полуразрушенными зданиями складов в сторону обвалившегося купола. У края купола машины опустились на землю. Места только для того и хватило, чтобы поставить их рядом на сравнительно твердой почве.
Надев бронешлемы, двое людей и двое андроидов зашагали по руинам. Под подошвами их ботинок хрустели битое стекло и мелкие обломки оплавленного пластобетона. Повсюду вокруг рассыпались в прах или гнили старые провода и остатки компьютерных систем. Почти все поросло серыми и желтыми лишайниками. Казалось, развалинам несколько тысяч лет, а не несколько сотен. Вскоре все четверо стояли на краю темного круга – отверстия одной из подземных ракетных шахт.
Кормак вгляделся в темноту и задумался о том, что некогда представляли собой эти развалины. Вот что происходило, когда планеты отделялись от Правительства. Вот что происходило, когда заблуждающиеся люди пытались сами собой управлять…
– Кормак, – послышался из динамика рации голос Мейки. – Дракониды только что захватили ATM. Они летят в ту сторону, куда улетели вы.
– Черт побери!
Ян запрокинул голову, но машины в небе не увидел. Что задумал дракон? Что на уме у его отпрысков? У него возникло искушение приостановить операцию до тех пор, пока он не выяснит, в чем дело, но, подумав о том, что кое-что можно узнать у драконидов, решил пока ничего не предпринимать, а продолжать выполнять свой план.
– Торн, выстрели внутрь шахты. Посмотрим, может быть, там что-то зашевелится.
Лиловая вспышка озарила стенки колодца, а потом изнутри вылетело облако раскаленного щебня. Кто-то скрипуче закричал посреди развалин. Кормак и Торн обернулись и увидели двух птиц, похожих на воронов. Неуклюже размахивая крыльями, они поднимались в небо. Спаркинд пару секунд провожал их взглядом, потом повернулся к шахте. Все остальные стояли и терпеливо ждали. Оседал дым, падали обломки камней. Наконец Торн скучающим тоном проговорил:
– Никто не шевелится.
– Теперь стреляй в следующую, – распорядился Кормак.
Они обошли отверстие шахты по краю, держась подальше от проржавевшего металла, окружавшего дыру. Англичанин настроил бластер.
– Если ничего не получится, применим что-нибудь другое? – как бы небрежно поинтересовался он.
– Придется, – ответил Кормак.
И заметил, как Торн довольно ухмыльнулся. Вскоре они подошли к краю другой шахты.
– Энергетические показатели… трудно локализовать, – сообщил Эйден.
Спаркинд шагнул вперед.
– Сейчас уточним…
Выстрел внутрь этой шахты отозвался чем-то наподобие ослепительного белого всплеска. У Кормака поляризовалась лицевая пластина шлема, потом эффект исчез – и перед ним возникло фантастическое творение какого-то богоподобного стеклодува. Это был дракон. Настоящий дракон. Но в следующее мгновение существо изменилось.
Казалось, Творец состоит из стекла, пронизанного костями – сверкающими нитями вольфрама. У него была длинная, как у лебедя, шея, увенчанная жутковатой головой, чем-то похожей на голову ящерицы, на которую наброшен монашеский капюшон. Расправились крылья, поначалу похожие на крылья летучей мыши, но потом они приняли вид парусов. Массивная лапа ухватилась за край шахты – или это была рука в форме тела многоножки, с сотнями лапок-пальчиков? Сверкающий бычий хвост хлестнул по воздуху, из него возникли паруса, плавники, свет. Ян замер. Творец был ростом в пять метров, как ему удалось пролезть в двадцатиметровый колодец? Все ясно, это была не материя, а энергия, и размеры могли оказаться любыми.
– Подонок! – раздался голос Торна, перекричавшего треск разрядов статического электричества в динамиках интеркома.
Спаркинд выстрелил. Протонный луч ударил по Творцу и, пронзив его насквозь, вышел с другой стороны и рассеялся. Творец отпрянул назад, и с его челюстей сорвался сноп белого свечения, свечение подлетело к англичанину и окутало его. Несколько мгновений казалось, будто Торн сражается со светящимися змеями, а потом его отшвырнуло назад, будто некая сила наконец сконцентрировалась для удара. Сенто и Эйден выстрелили почти одновременно и получили в ответ два луча света разных оттенков, после чего андроиды весьма неизящно стукнулись о землю ягодицами. Творец навис над Кормаком, и тот навел на него оружие.
Неожиданно над их головами промчался антигравомобиль. Машина сделала круг и вернулась. Крыша кабины была сорвана, внутри сидели дракониды. Один из них палил из лазерного карабина. Внутри тела Творца засверкали алые блестки, но в целом все осталось без изменений. Антиграв на большой скорости промчался мимо и на этот раз не развернулся. Творец издал звук, похожий на тот, который слышится при шквалистом ветре. Проводив ATM взглядом, он вновь вернул свое внимание к Кормаку.
Ян наклонился и положил оружие на землю. Он физически ощущал бушующую в этом теле энергию, невидимая сила давила на его лицо, сжимала кости. По краям челюстей Творца появились стеклянные жвала. Настоящее жерло ада!
И снова лазерные лучи ударили по стеклянному телу, и снова замерцали внутри искорки – это вернулись дракониды. Антигравомобиль заложил вираж. Творец опять словно бы дохнул ветром, но теперь Кормаку в этом звуке послышалась нотка злости. Из пасти странного существа вылетело пламя и ударило по ATM. Машина содрогнулась, сверху посыпались ее обломки. Потом антиграв опять дрогнул, под капотом что-то взорвалось. Оставляя позади себя хвост черного дыма, машина спикировала вниз и в конце концов рухнула на землю посреди леса к северу от развалин. Творец повернул голову и вновь уставился на Кормака. Его стеклянные жвала смыкались и размыкались, словно бы в нерешительности или в раздумье. Затем, в порыве мощи и света, он взмыл в небо, на мгновение повис на месте и стрелой метнулся в гущу леса.
