— Что-то не везёт нам, Олежек. — Скорбно выдавил Зорин. Собственный голос показался искусственным. Треснутым. Вадим удрученно разглядывал окрестности, словно надеялся выцепить абы что хоть из воздуха. Сформировать виновника. Распознать усмешку, оскал. Определить враждебность, неприятие… Когда-то, в минуты патовой безысходности на передовой наливался тяжестью затылок, мышцы каменели… В состоянии липкой безнадёги отчетливо слышалось дыхание смерти. Но именно тогда, как шаг к спасению, как резервный шлюз открывалась ясность ума, фантастическое понимание что делать и чего не надо делать, попунктирное изложение детальных шажочков, позволяющих улизнуть из плотных объятий безносой старухи. Такую медиативную способность Вадим приписывал к шестому наработанному чувству и был рад, несказанно благодарен судьбе за такой подарок. Только сейчас, вот тут, черт подери, чакра не открывалась. Не мостков, не пунктиров не высвечивало, как не было и того, что принято называть смертью. Опасность была не явной как в Грозненской печке, а мнимой. Завуалированной под «вдруг» и «оп-с» Старуха жарко не дышала, однако, как можно поверить в случайно участившийся форс-мажор?
— … Не везёт что-то. — Повторил он, отметив, как вздрагивает голос.
Олег сидел рядом, как и он, подбочив ноги в колени и с хладным выражением лица пристраивал сигарету в рот.
— А что, всегда должно везти? Да ладно, Николаич, ну что ты… — Головной выпустил струю дыма. — Это нервы, я тебе скажу… Накрутили лишнего в бошки, вот и не фартит. Успокоиться надо! Успокоиться и удвоить осторожность. Ты прав, это тайга…
Вадим слушал Олега и, не смотря на сердитость обстановки, усматривал толику комизма в текущей мизансцене. Ирония заключалась в том, что недавно он сам, Вадим Зорин успокаивал всех, а теперь успокаивают его. Минуту назад, он «строил» Олега, а теперь, надо же, тот его в ответ учит проявлять осторожность.
— Ща покурим. — Продолжал Олег. — Успокоим чердаки и, всё будет пучком!
— Дай-ка мне! На две тяги… — Зорин протянул ладонь, думая, что Олег сейчас искусственно удивиться, но тот, молча, передал ему дымящуюся сигарету. Без комментариев.
Вадим сделал три тяги, но дым не принёс ему успокоения. Напротив, нагнал тоску…
— Давай попробуем ещё раз. Без суеты и спешки. Да?! — Вадим глядел на Головного, но успокаивал видимо себя больше, чем его. — Мы на охоте, Олежка. Мысли лишние в сторону. Не торопиться! Не гнаться! Не попал, да и бог с ним! Ушла добыча, придёт другая… И осмотрительность — первым делом. И аккуратность во всём. Согласен?! Ну, тогда, давай… Попытка вторая…
Надо отметить, что и в первой попытке заведомо всё не клеилось. Дичь то ли попряталась вся, то ли они так грубо приближались, бинокль не высматривал ни черта… Сорок минут, если не больше, они с Олегом убили на то, чтобы «выпалить» присутствие кого-либо. А ведь крались грамотно, не с ветра, а под ветер и что? Кусты, трава, ветки шевелились вполне резонно по своим естественно обусловленным причинам. То их трогал ветерок, а не ломал, срывая плоды зверь. Дубы, на этот раз, покоились мирно, не прельщая, лакомых до желудей телят. «Выход не в жилу. — Подумал тогда Зорин. — Хоть бы хорька какого забить, коль уж пошло безрыбье». Грустная мотивация. Семейство куньих — самое чуткое и реактивное зверьё, не то что под пулю, под взгляд не подпустит. Даже рыхловатый на скорость барсук славится своей перестраховкой. Зайцы остались внизу. Куропатки — те, на приболоченных кочках, да во, всякого рода, овражьях, а где здесь овраги? Глухари? Не факт. Хотя, если подняться дальше… Ягодники… Возможно. Но это означало — удалиться от своих за версту и поболее. Вадим, было, начал психовать, у охотников «психовать» не дальше, чем прийти в расстроенное умосостояние. Приходит понимание — «выход» не задался и только… И вот тут, на границе часа, глаз зацепил оттороченный из куста зад телка. Косуля только собиралась пообедать, принюхиваясь к желудёвым веткам. Багрово-грязная шкурка лоснилась на солнце, и Вадим воспрянул духом. Оставив Олега охранять олений зад, сам он обошёл кругом и пристроил ружьё к плечу. И надо же, язви тебя! Сглаз ли, порча… Акела промахнулся. Давно он так досадно не промахивался. Он, чувствующий курок как родной палец. Что теперь думать… Вадим глянул на часы. Полтора часа, как они оставили группу. Тридцать минут с поправкой ещё на пять, чтобы исправить положение. Минут пятнадцать на возвращение. Итого: два с лишним часа ихнего отсутствия. Ракетница молчит. Значит там… Спокойный ход? Пожалуй, что так. Об ином варианте развитий событий думать не хотелось.
— … На этот раз без сложностей. — продолжал чеканить слова Зорин (удивительно, ему удавалось, и думать отвлеченно, и вырабатывать дальнейшие тактические шаги). — Счас облюбуем место, схоронимся и будем тупо выжидать наудачу. Слышал о специфике снайпера?
— Я понял, о чём ты. — Олег кивнул. — И долго нам… в засаде?
— Да не… Полчасика отмерю, а там… Если уж не повезёт… Пообедаем тем, что осталось. Не беда, прорвёмся…
Широкий прогал меж дубами и вытоптанной травой, уходящей к березовому стланику, являл собой без сомнений кормовой интерес захожих косуль. Россыпь грузных желудей в калашном ряду деревьев и слева и справа привлекала заинтересованный нос животного. Здесь однозначно было кормовье. И именно в этих местах Вадиму дважды удавалось прижалеть пулей травоядно-жвачную дичь. Однако, сегодня не «тон». К тому же, трусливые косули никогда не заявляются дважды туда, где их пуганули ружьём. Но Вадим решил тупо ждать. На «авось», на «удачу», на «счастливый случай». Сия настырность быть может и не являлась его лучшим качеством, но всё же помогала иногда переломить тот или иной ход событий. Вадим называл это «взять судьбу на характер». Конечно так называемая «судьба» и не спешила промяться, однако случалось, снисходила до упрямца. Иногда. Теперь это «иногда» и требовалось Зорину. Всего один раз. Именно тогда, когда из рук вон плохо… Место наблюдения он выбрал более-менее подходящее: дистанцией в десять-двенадцать метров к вытоптанному краю дубовых рощиц. Там вырванные животными ветки свисали на лоскутах кожи, едва касаясь земли. Почти идеальное местечко. Казалось, стол накрыт, приходи оленчик, пользуйся тем, что надёргал предшественник. Тем не менее, Зорина смущал ветерок. Он изменил характер: дул теперь не всегда в лицо, а хулиганил, ёрничал… Заходил то с боку, а то и вовсе поддевал затылок. Шёл накатами, порывисто и с разных концов. Для оленевого носа, как бы охотник не прятался, достаточно вдохнуть… Плохо. Зорин вздохнул. Оставалось уповать, что резкий запах багульника, ветки которого Вадим навешал себе за воротник, перебьет, пересилит запах человека. Олега он разместил в четырёх метрах южнее от себя, с такой же гирляндой пахучего куста на плечах, что вызвало неудовольствие последнего. Мало, что сиди в засаде, так ещё нюхай этот дурман… Но Вадим успокоил: «так надо для дела», «закружится голова, сбросишь». Олег схоронился удачно, в низине: меж двух вразлётных стволов берёз. Ему-то что… можно стоять свободно в рост, а вот Вадиму тут не повезло. Голая площадка, без деревьев. Одни низкорослые кусты. И поэтому таиться надо в полусидящем положении. Ничего, потерпим… Конечно, можно сдать на полтора метра назад, за листвянку, но… Там и вид не тот, и шансы не те. Потерпим. Он взглянул на часы. Шла тринадцатая минута их засады. Ветер-предатель вроде как затих, но это ничего не значит. К кормовью никто не подходил и, надо полагать, следующие пятнадцать минут тоже будут пустыми. Хреновато… Придётся подъедать тушёнку. Выход не задался, это было ясно, но отчего-то уходить сразу не улыбалось. Хотелось дожать последние минутки, а там уж коли не судьба… По крайней мере, перед собой честно. Он давно смирился и с вонью багульника и с неудобным положением. В снайперах, помнится, ему приходилось сидеть часами и ничего… терпел. Стоп! Что-то изменилось в дубовой рощице! Тень ли пролегла, или, кажется, куст шевельнулся, или просто нервы от ожидания… Вадим аккуратно поднес к глазам бинокль. Нет, не нервы… Есть шевелёнка. А вот и осторожная косуличья морда. Мелко вздрагивающий нос. Тянущийся к оборванным веткам. Настороженный косой взгляд бокового зрения. Не бойся, родная! Тут никого нет… Вадим, не веря удаче, потянул, стягивая ружьё. Не торопиться! Главное: не торо… Он замер, боясь шумным дыханием навредить идиллии. Сознание померкло, уступая место заученным движениям рук. Лишь бы Олег не решил бы похвальнуться. Олег был отведён на добивающую роль и знал об этом, но случалось, парень тянул одеяло на себя. Лишь бы… Пристроенный к плечу приклад просил продолжать… Ствол медленно поехал в сторону цели. Пенёк мушки бесстрастно высматривал место на теле косули. «Какая-то худющая… Дитёныш, что ли…» — Мысли были обрывочны, и они не мешали действиям. К сожалению, косулька стояла не тем ракурсом, открывалась крохотная часть подбрюшья. Следовательно, увал будет не железный, но это лирика… Подранок далеко не убежит. Зорин начал мысленно отсчитывать с четырёх до нажатия на спуск. Указательный палец стал медленно проваливать курок. «Два… Один…» Ещё до того, как плечо ударила отдача, а уши прорезал знакомый хлопок, Зорин испугался. Он стрелял не в косулю. У дубов стоял солдат в «камуфляжке» и этим солдатом был БРАВИН. «Валька…» — успелось отчаянно подумать, прежде чем грохнул выстрел.
