Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Офицеры НКВД, довольно высокого ранга, очень корректно попросили пояснить случившееся. Шнетц поведал историю о том, что они служат в школе летчиков- испытателей в Кракове. Имели задание на полет по приборам по заданному маршруту в плохую погоду и заблудились. Несколько необычный вид их самолета объяснялся немцами тем, что он оборудован для слепых полетов. Взорвался же он из-за повреждений, полученных при вынужденной посадке. В конце проводивший допрос офицер очень удивил немцев, поинтересовавшись «Какие пожелания они имеют насчет питания?» Похоже, в техническом отношении советская сторона так и не оценила «подарок» по достоинству.

Пока вопрос о передаче утрясался с германским посольством в Москве, началась война. Из виллы, где немцы жили под охраной, их перевели в помещение тюремного типа. На третий день войны, во время бомбежки, охрана разбежалась и местные жители открыли камеру. Под бомбами своих «Юнкерсов» Шнетц и Вальтер отправились навстречу наступающему вермахту. 2 июля унтер-офицеры германских ВВС Шнетц и Вальтер уже докладывали командованию разведгруппы о своих приключениях.

Еще в начале 1937 г. в составе люфтваффе организовали особое подразделение, ставшее известным под названием «Группа Ровеля» (по имени ее первого командира майора Теодора Ровеля). Позже оно было преобразовано в «Разведывательную группу Верховного командования люфтваффе» (Aufkl. Gr. Ob. dL). С весны 1939 года подразделение базировалось в Будапеште и вело разведку над всей Европой, от Греции до Британских островов и над западными районами СССР.

С началом войны против Советского Союза интересы германской разведки сместились далеко на восток. Самолеты разведгруппы летали на обеспечение операций, организуемых заграничным отделом абвера. Очень благоприятны в этом отношении оказались бескрайние стенные районы центра и юга СССР, куда с помощью самолетов доставлялись и обеспечивались всем необходимым немецкие разведывательно-диверсионные группы. Масштабы этой работы оценить трудно, но по некоторым данным, даже в мае 1944 г. немцы сумели высадить в Калмыцких степях многочисленную вооруженную группу диверсантов. Действия местных отрядов НКВД по выявлению вражеской агентуры оказывались малоэффективны и требовали значительных усилий. Попытки захвата самолетов на земле тоже не имели успеха: не так просто оказалось найти самолет ночью в степных просторах; к тому же, заметив опасность, немцы всегда успевали взлетать. Улетали они под салют винтовочных выстрелов, но своего Василия Теркина, валившего, как известно, единым выстрелом вражеские аэропланы наземь, в войсках НКВД не нашлось. Огромный опыт борьбы со всякими врагами оказался бесполезен, требовалась иная тактика. И ее нашли, в духе времени, приняв в качестве основного боевого средства обыкновенную лопату. Смысл заключался в том, что площадки предполагаемых посадок пересекали канавами метровой ширины и глубины. Известно — недостатка в рабочей силе в этом ведомстве никогда не было. Наверное, днем эти сооружения для постороннего наблюдателя выглядели не менее загадочно, чем знаменитые каналы на Марсе, а ночью… По крайней мере одну победу на свой счет чекистам удалось записать. Однажды в такую канаву угодил четырехмоторный самолет, вероятно, FW 200. Этот факт известен из воспоминаний очевидцев. К сожалению, документального подтверждения этому случаю не обнаружено, неизвестны и подробности, поскольку для сотрудников НКВД интерес представляли только пассажиры самолета. Таким образом, метод подтвердил свою состоятельность и оставался на вооружении НКВД до конца войны.

С ухудшением положения Германии на фронтах деятельность абвера расширялась и активизировалась. 19 февраля 1944 г., по распоряжению главного штаба люфтваффе, на базе «Отдельной разведгруппы Верховного командования люфтваффе» была сформирована эскадра, получившая номер KG 200. Теперь ее часто называют секретной. И действительно, за типовым обозначением скрывалось необычное подразделение, где каждая эскадрилья имела свое особое назначение и соответствующую ему технику. В общем на вооружении эскадры находилось более 20 разных типов немецких и трофейных самолетов. За год с небольшим экипажи 200-й эскадры приняли участие во многих событиях и но сей день остающихся белым пятном в истории второй мировой войны. Именно в этом подразделении готовили пилотов-смертников и применяли супер-бомбы системы «Мистель», выполняли спецзадания на самолетах без опознавательных знаков и на трофейных В-17 и В-24. Возили на громкие дела первого диверсанта рейха Отто Скорцени и украинского героя Степана Бандеру, создававшего партизанский фронт в тылу Красной Армии. Сравнительно рядовой работой считалась заброска агентов-парашютистов в тыл противника: только в период с июня 1944 г. по март 1945 г. таких было сброшено около 600.

Идея устранения «советского диктатора» возникла в ведомстве Вальтера Шелленберга — управлении разведки абвера, где-то в середине сорок третьего года. Почти год ушел на подготовку агентов и спецвооружения. В начале лета 1944 г. офицера связи 200-й эскадры впервые вызвали в Управление Имперской безопасности (RSHA) в Берлин.

Шеф ведомства, обергруппенфюрер СС Кальтенбрунер сообщил, что все приглашены по делу, имеющему наивысшую степень секретности. О нем ни в коем случае не рассказывать дома. Руководству и летным экипажам KG 200 предстоит секретнейшее задание по заброске двух парашютистов во вражеский тыл. Обычное на первый взгляд задание. Однако, персональное появление всесильного тогда шефа РСХА свидетельствовало о том, что предстояло дело особого значения и неотложности, что он и подтвердил, сказав, что планируемая операция крайне важна для хода войны.

При детальной проработке оказалось, что не все так просто. Вместе с двумя агентами требовалось доставить еще и советский мотоцикл с коляской типа М-72. Место посадки самолета должно было находиться не далее 100 км от Москвы, причем агенты должны были иметь возможность сразу на мотоцикле покинуть транспортник и выехать на шоссе.

Условия задания предъявляли весьма специфические требования к самолету. В арсенале люфтваффе такая машина имелась — Аг 232. Не исключено, что сценарий и разрабатывался, исходя из наличия подобного самолета. Аг 232 имел объемный грузовой отсек с большим люком и загрузочной рампой в хвосте. Другим уникальным элементом транспортника было шасси. Помимо трех основных опор, по днищу фюзеляжа располагался продольный ряд из одиннадцати неубираемых двухколесных стоек, за что он получил прозвище «татцелвурм», т. е. «сороконожка». Для загрузки и движения по неровной поверхности самолет «приседал» на основных стойках и опирался на двадцать два дополнительных колеса. В таком положении он мог преодолевать рвы шириной до полутора метров. Поставленную проблему высокой проходимости конструкторы фирмы «Арадо» решили весьма своеобразно, удивительным образом заранее предугадав тактические хитрости специалистов из НКВД. Наверное, ознакомившись с «сороконожкой», чекисты догадались бы соответствующим образом изменить размеры канавы, но, как оказалось, до операции «Цеппелин» о существовании Аг 232 не знали. Любопытно, что поединок «шасси- канава» мог получить дальнейшее продолжение: фирма «Арадо» разрабатывала следующий вариант Аг Е.441 с удлиненным фюзеляжем и тридцатиколесным шасси.

Главной проблемой операции являлось обеспечение секретности в процессе подготовки и особенно при доставке агентов на советскую территорию. Видимо, эта задача была решена достаточно успешно. Только из опубликованных в 1988 г. воспоминаний бывшего нилота 200-й, командира экипажа Аг 232А, тогда лейтенанта, Пауля Гольдштайна (Paul Goldstein), стало известно, что Политов-Таврин 2* и Шилова летали в советский тыл еще за два месяца до известной операции, имевшей место в ночь с 5 на 6 сентября. До того об этом нигде не сообщалось, даже в изданной двумя годами ранее истории KG 200.

Летная книжка не сохранилась, и точной даты того полета Пауль Гольдштайн не помнит, но говорит, что сами события остались в памяти достаточно хорошо, так как происходили примерно за две недели до его свадьбы, которая состоялась 13 июля 1944 г. Основную трудность представлял выбор подходящей площадки, которую предлагалось подобрать экипажу самостоятельно. Пилотов предупредили также, что световой сигнализации и огневого прикрытия на земле не предусматривается. Лейтенант Гольдштайн обратился к командиру 1./KG 200 майору Коху с предложением использовать бывшие немецкие полевые аэродромы, оставшиеся теперь в советском тылу, и согласовать время полета с фазой полнолуния. Второй пилот экипажа, унтер-офицер Бруно Давиде (Bruno Davids) вспомнил узкую сухую поляну в лесу, недалеко от Великих Лук, на которой ему пришлось бывать в 41-м году. На этом варианте и остановились. Первоначально вылет планировался с минского аэродрома, но затем решили лететь из Риги. Туда же для окончательной подготовки прибыли и главные герои операции.

9
{"b":"313954","o":1}