— А если б заглянули?

— Да ну и что? — равнодушно отозвался Генчо. — Тут каждый год такого добра находят — тьму. По шее дали бы, а если б успели сказать, что участковому несём — ещё и похвалили бы.

— Мы идём дальше или нет? — проявлял всё большее нетерпение Сенька…

… Девчонки дружным рядком сидели возле "Весёлого колеса", и Игорь порадовался, что ему не надо никуда ехать — видно было, что Зойка не спустит Семену ещё одной отлучки. Точно. Глядя поверх его головы, она противным голосом сказала, что идёт в кафе на час раньше, потому что завтра 22 июня и надо порепетировать песни для ветеранов — у них там междусобойчик. И если кто-то захочет — найдёт её там. Сенька сердито посмотрел на Дениса и промолчал. Танька молча подцепила Генчо под руку и уволокла по улице. Остальные как-то быстро рассосались кто куда; из ворот дома Колесниковых выехал на своём мотоцикле Сенька и унёсся в сторону дома Губиных. Наташка осталась сидеть на лавочке, и Игорь опустился рядом.

С тех пор, как несколько дней назад он поцеловал её, между ними словно кошка пробежала. Нет, они общались, встречались, разговаривали… но Игорь не мог избавиться от ощущения, что Наташка думает так же, как он сам: то ли приснилось? И как к этому сну относиться?

— Пойдём опять на то место, — вдруг сказала она, вставая. — Где храм стоял.

— Пошли, — с готовностью отозвался Игорь, хотя сейчас с удовольствием поел бы холодной окрошки и полежал в теньке. — Только к бабуле зайдём, хотя бы скажем ей, что я живдоров, а то ведь с утра не виделись…

На этот раз — может быть, потому что дело было к вечеру — никакие экскурсантыуристы не нарушали тишину и одиночество древнего места. И от этой тишины Игорю стало немного не по себе. Он вдруг ощутил себя очень-очень маленьким и каким-то незначительным. В молчании старинных камней не было ни удивления, ни недовольства, что кто-то опять нарушает их покой. Они знали, что люди уходят — и их сменяют другие люди, которые тоже уходят… а камни — остаются.

Чтобы избавиться от наваждения, Игорь погладил рукой камень с надписью???????С???? и излишне громко сказал:

— Интересно, кто он был?

— Мы уже не узнаем, — Наташка сидела на другом камне и смотрела в море. Не глядя на Игоря, она сказала: — Я сюда прихожу, когда хочу погрустить. Вот камни… они столько видели, им всё равно. Наверное, если хочешь долго-долго прожить, надо стать, как камень. Чтобы ни слёзы, ни крики, ни беда тебя не трогали…

— Что случилось? — Игорь подсел к ней.

— Ты уедешь, — тихо произнесла она, и Игорь не сразу понял, что это не просто слова, а ответ на его вопрос. Когда же это дошло до него, то какое-то время он не мог придумать, что же сказать, пока не сказал глупость:

— Ну… ты же всегда можешь приехать в Москву…

— Домработницей? — Наташка дёрнула плечом, повернулась, презрительно улыбаясь. — Я казачка, москвич. Для меня это не просто слово… Как ещё не лопнула ваша Москва от тех, кто в неё набился.

Теперь Игорь не знал, что сказать. Поэтому промолчал и тоже стал глядеть на море. И вздрогнул, когда услышал голос Наташки — она не то напевала, не то читала стихи…

— Завтра склюнут воробьи, вот так, — повторила она и, тряхнув волосами, посмотрела на Игоря. — Ты знаешь, что твой отец оставил тут девчонку? — Игорь ошарашено покачал головой. — Она так ни за кого и не вышла. Всё ждала, что он приедет… Четыре года назад умерла. От сердца, ещё не старая была.

Игорь прочно взял Наташку за плечи:

— Я не мой отец, — тихо, раздельно сказал он. Наташка улыбнулась с жестокой мудростью:

— Тебе четырнадцать. Что ты можешь решить сам?

«Многое,» — хотел ответить Игорь, но потом понял, что это будет так же глупо и фальшиво, как попытка спеть басом. И убрал руки.

Наташка поднялась с камня и потянулась:

— Пошли искупаемся, — предложила она.

К девяти вечера было темно, как ночью. На мачте над почти пустым пляжем мотало чёрные шары — предупреждение о шторме. Игорь вышел из переговорного пункта — связь не брала совсем, а он как раз захотел позвонить домой — и ощутил, что ветер плотный, как картонный лист. И тёплый. Почти горячий. На маяке где-то в скалах задыхался ревун. Плакат, напоминавший о позавчерашнем 22 июня, мотало, как воздушный шарик.

Улица пустовала, только около угла пункта торчал мальчишка, и Игорь даже не сразу узнал Сеньку. Просто потому, что не ожидал его тут увидеть. Сенька был босиком, в шортах, рядом стоял его "ИжЮпитер+".

— Ты что, меня ждёшь? — удивился Игорь. Сенька кивнул, посмотрел на небо и сказал:

— Сейчас рванёт ого… Я к баб Наде заезжал, сказал, что будем ночевать в эллинге. Садись, поехали.

И Игорь понял.

Нельзя сказать, что он остался равнодушным. Сердце прыгнуло в горло, ноги ослабели. И собственный голос, когда Игорь заговорил, был чужим и хриплым:

— Что… выходим?

— Турецкий сухогруз с разной техникой, — Сенька то ли улыбнулся, то ли оскалился. В два ночи будет в нужном месте. К этом времени море с небом смешаются. Ну, садись.

Игорь перевёл дыхание. Оказывается, он всё-таки думал, что всё, бывшее раньше — игра. Увлекательная и острая игра в тайное общество. Но вот стоит Сенька и смотрит, и говорит, что надо ехать…

1. Стихи А. Злаказовой

НАДО ЕХАТЬ ВОЕВАТЬ.

По-правде.

— Поехали, — кивнул Игорь.

Наверное, так поднимаются в первую атаку, с треском ломая страх. И потом уже не боятся.

Дождь хлынул, когда они проехали две трети пути — и Игорь понял, почему Сенька говорил «рванёт». Казалось, мотоцикл с размаху влетел в водопад. Игорь промок так мгновенно, что не успел этого толком ощутить. По шоссе рванулись потоки воды, и мальчишка ощутил, как эта вода выбивает асфальт Из-под колёс. И от мысли, что можно разбиться, стало щекотно под ложечкой… и здорово.

Воздух ревел. Ясно было, что дождь скоро кончится, но дождь — не шторм, штормить будет всю ночь, и в самом деле "море с небом смешаются". А где-то идёт корабль. Какой он? Игорь не знал. Но он везёт сюда что-то, чего не должно быть на русской земле. Ни под каким видом. И получается так, что не допустить этого не может Черноморский флот, не могут пограничники, казаки. У них связаны руки. Подлость оказалась не сильнее — хитрее их.

Руки свободны у девяти мальчишек, У команды торпедного катера N26, который так и не смогли потопить враги в ТУ войну. Потому что для этих мальчишек справедливость и Родина — важнее выдуманных законов.

— вспомнил Игорь слова одной из песен, слышанных здесь.

Мокрая дорога-река летела под колёса.

Грудью Игорь ощущал, как бьётся сердце. И не мог понять, его это сердце — или Сеньки.

В подземном заливе базы буря, конечно, не ощущалась. Была спокойна чёрная вода, ровно светили огни. Слышалось ровное гудение механизмов; Игорь, спускаясь по лестнице, увидел, как на катер плывёт, придерживаемое руками ребят, длинное тело торпеды. При этом никто ничего не говорил, и даже Денис, встретивший прибывших, только молча пожал им руки и указал на домик.