Думаю, если бы мы сфотографировали сейчас Шарлотту, ни один из больших иллюстрированных журналов не поместил бы снимка на своей обложке. Ее черные брюки и элегантная блузка выглядели так, словно провели в соде больше месяца. Длинные спутанные и мокрые волосы прилипли к голове и щекам, лицо было смертельно бледно, а в огромных глазах плескался страх. Тушь сплывала по лицу темными струйками, и, если ко всему этому прибавить, что красавицей она не была никогда, легко понять, что, считая ее особой привлекательной, я представлял собой чистейший случай отклонения от нормы.
— Дорогая… Дорогая… — повторял дядюшка Артур, снова почувствовавший себя в аристократическом обществе. Стоя перед Шарлоттой на коленях, он неловко пытался вытереть ее лицо платочком. — Ради Бога, что случилось? Коньяка, Калверт, коньяка! Что вы стоите?! Рюмку коньяка!.
Дядюшке Артуру явно казалось, что он в кабаке. К счастью, немного коньяка у меня еще оставалось. К несчастью, совсем немного.
— Если вы позаботитесь о миссис Скаурас, — сказал я, подавая ему стакан, — я, с вашего позволения, закончу подъем якоря.
— Нет-нет! — запротестовала спасенная, закашлявшись от коньяка, — они не придут сюда раньше, чем через два часа… Я это точно знаю… Я их слышала. Адмирал, происходит что-то страшное! Я была вынуждена бежать. Бежать любой ценой…
— Дорогая миссис Скаурас, прошу вас, не отчаивайтесь, — посоветовал дядюшка Артур, как будто наша гостья как раз размышляла, стоит ли ей погружаться в бездну отчаяния и сомнений. — Выпейте еще, дорогая миссия Скаурас.
— О нет, только не это!
Я вздрогнул, думая, что она отпихивает от себя великолепный коньяк, которым я гордился, но быстро понял, что этот крик относится к выражению «миссис Скаурас».
— Называйте меня Шарлотта! Никаких «миссис Скаурас». Шарлотта Мейнер… Шарлотта…
Удивительные существа эти женщины! Они никогда не теряют ощущения, что в данный момент самое важное, а что второстепенное. Команда «Шангри-Ла» как раз закончила приготовление чего-то вроде атомной бомбы домашней работы и собиралась забросить ее в окно нашего салона, а очаровательная дама не думала ни о чем ином, как о том, чтобы к ней обращались по имени.
— Что вас заставило бежать? — спросил я.
— Калверт! — запротестовал дядюшка Артур. — Миссис Скау… прошу прощения, Шарлотта пережила страшный шок. Дайте ей прийти в себя! Она не…
— Нет-нет… — она с трудом приподнялась на жестком диванчике и взглянула на меня с бледной улыбкой, полуиспуганной, полуиронической. — Да, мистер Петерсен… или Калверт… в конце концов, фамилия не так уж важна. Вы правы, актрисы умеют владеть своими эмоциями. Здесь я не на сцене, и все-таки… — новый глоток коньяка вернул цвет ее щекам. — Начиная с какого-то времени я заметила, что на «Шангри-Ла» происходят весьма странные вещи. На яхте появились новые люди, без всякого повода была заменена вся команда. Меня с моей горничной часто оставляли в гостинице на берегу, в то время как яхта совершала какие-то загадочные рейсы. Мой супруг, сэр Энтони, не трудился мне что-либо объяснять. Он вообще очень изменился со времени нашей свадьбы. Я подозреваю, что он принимает наркотики. Видела я у него и оружие… Когда эти странные люди появлялись на борту яхты, муж отправлял меня к себе сразу после обеда… Можете мне поверить, что совсем не ревность была причиной этого, — она печально улыбнулась нам. — Последние два дня меня преследовало ощущение, что приближается кризис… После того как вы покинули нас сегодня, сэр Энтони опять отослал меня. Я покинула салон, но осталась в коридоре и услышала, как Лаворски сказал: «Ваш адмирал, Скаурас, такой же делегат ЮНЕСКО, как я — сын Нептуна. Я знаю, кто он такой на самом деле. И все это знают, Все слишком далеко зашло, а ваш приятель слишком много знает. Его приятель тоже. Так что вам придется выбирать — или мы, или они». Потом заговорил капитан Имри — о, как я ненавижу этого человека! — «В полночь я пошлю Квинна, Жака и Крамера. В час они уже откроют кингстоны «Файркрэста» посреди пролива».
— У вашего супруга милые друзья, — буркнул я.
— Мистер Петерсен, — сказала она, как-то нерешительно глядя на меня, — конечно, если не Калверт, как зовет вас адмирал, или Джонсон, как, я слышала, называет вас Лаворски…
— Я понимаю, такое количество имен привело вас в растерянность. Меня зовут Филипп Калверт.
— Хорошо, Филипп, — она произнесла это имя по-французски, что прозвучало очень приятно в ее устах. — Вы совершенно не отдаете себе отчета в происходящем. Вы еще шутите в такую минуту! Ваша жизнь под угрозой и…
— Мистер Калверт… — прервал ее дядюшка Артур, делая ударение на первом слове, видимо, шокированный фактом, что аристократка и представитель плебса обращаются друг к другу по имени. — Мистер Калверт не всегда удачно формулирует свои мысли, но он прекрасно понимает степень опасности, грозящей нам. Вы очень храбрая женщина, Шарлотта! — ну конечно, аристократы могут обращаться друг к другу по имени. — Вы очень рисковали, подслушивая их разговор. Если бы они заметили…
— Они заметили, адмирал, — уголки ее рта едва заметно приподнялись. — Это послужило одной из причин, почему я здесь. Я приплыла сюда, потому что узнала, что вам грозит опасность, а также потому, что сама имела поводы для опасений. Меня заметил в коридоре сэр Энтони. Он отправил меня в каюту.
Она поднялась на дрожащие ноги, повернулась к нам спиной и подняла свою мокрую блузку. Через всю спину наискосок тянулись три синих кровоподтека.
Дядюшка Артур превратился в соляной столп. Я подошел поближе, чтобы осмотреть раны: полосы шириной сантиметра два покрывали всю верхнюю часть спины, соединяясь под лопатками. Из многих мест сочилась кровь. Я осторожно коснулся пальцами поврежденной кожи. Не было сомнений — следы свежие и натуральные. Шарлотта от прикосновения даже не вздрогнула. Я отошел, она повернулась лицом к нам.
— Не очень-то красивая у меня спина, — улыбнулась она. — Болит она тоже весьма сильно. Но я могла бы показать вам кое-что еще похуже.
И снова эта улыбка!
— О нет, ради Бога! — взмолился дядюшка Артур. — Я не хочу этого видеть, моя бедная Шарлотта. Сколько вам пришлось вынести! Это ужасно! Этот… тип… Этот монстр… это не человек! Дьявол! Возможно, он делал это под влиянием наркотиков… Нет, этого вообще понять нельзя!
Лицо его было багровым от гнева, голос срывался так, что можно было подумать — Квинн уже держит его за горло.
— И никто бы не поверил, что такое возможно! — не мог успокоиться шеф.
— Кроме Мадлен, его первой жены, — внесла поправку Шарлотта. — Теперь я понимаю, почему она неоднократно лежала в психиатрических клиниках… Но я не собираюсь идти тем же путем. Я покрепче Мадлен Скаурас. Потому я собрала манатки и сбежала.
Она показала на пластиковый мешок, привязанный к поясу.
— Если они обнаружат, что вы исчезли, не станут тянуть до полуночи с прибытием сюда, — сказал я.
— О моем бегстве они не узнают до утра. Я всегда запираю двери своей каюты на ключ. Сегодня я просто сделала это снаружи.
— Хорошая мысль. Но у вас могут быть неприятности, если вы немедленно не переоденетесь. Вы наверняка сбежали с «Шангри-Ла» не для того, чтобы умереть от воспаления легких. В моей каюте вы найдете полотенца. А потом мы устроим вас в отеле «Колумб»..
Конечно, мне могло показаться, что у нее сразу поникли плечи, но выражение проигрыша в ее глазах отнюдь не было созданием моего воображения.
— Я надеялась, что вы придумаете что-нибудь лучшее, — сказала она. — Вы хотите поселить меня там, где они будут искать в первую очередь. И вообще, нигде в Торбэе я не буду чувствовать себя в безопасности. Мой, муж найдет меня и отправит в частную клинику. Нет, моя единственная надежда в бегстве. И ваша тоже. Почему нам не бежать вместе?
— Нет, — сказал я.
— Вы не любите сложных ситуаций, да? — она была угнетена и оскорблена, но одновременно сохраняла гордость. Повернувшись к адмиралу, Шарлотта взяла его за обе руки. — Сэр Артур, вы английский дворянин, я обращаюсь к вашему благородству! — ну ясно, не то что эта деревенщина Калверт! — Умоляю, разрешите мне остаться!
