Как уже было сказано, Майлс очень «по-бычьи» настроен в отношении Ирана, который, по его утверждению, является единственной страной на Ближнем Востоке, которая поддерживает западную систему выборов, когда все граждане, и мужчины, и женщины, имеют равное право голоса. Он видит перспективы для Ирана, как для страны в целом, так и для ее экономики, и в конечном счете для иранского фондового рынка. Он указывает, что эта страна имеет население в 60 млн человек, которое быстро увеличивается. Там имеется законно избранный парламент, что является редкостью для Ближнего Востока, и в него избрано больше женщин, чем в Соединенных Штатах. Население страны является молодым, динамичным и активно интересуется западной культурой. Это контрастирует с резкими изречениями местных мулл. Там имеется даже элементарная фондовая биржа. Возможно, что преуспевающий, прогрессивный, демократический шиитский блок, составляющий 100 млн человек, который включает Иран, Ирак и Афганистан, мог бы стать противовесом более мелким суннитским странам Персидского залива. При таких условиях вполне возможно, что Майлс будет покупать акции иранских компаний, даже учитывая, что Иран является частью оси зла Джорджа В. Буша.
Короче говоря, Иран представляет собой идеальную ситуацию в той области, которая интересует Майлса: большая страна с активным населением, развивающаяся к демократическому капитализму. Индивидуалист Майлс не склонен к политкорректности. Он утверждает, что в конечном счете Соединенные Штаты и Великобритания окажутся перед необходимостью найти способ достижения сердечного согласия с Ираном. Эта страна имеет слишком важное значение, чтобы не протянуть ей руку примирения. Положительные сдвиги имеются, поэтому Иран скорее принадлежит к оси потенциальных возможностей, чем к оси зла.
Я думаю, что подход Blakeney к инвестициям в развивающиеся рынки имеет смысл и весьма полезен для Африки и всего мира, Однако процесс нахождения и исследования новых рынков требует большого терпения. Это не для меня. Выбирая объекты для инвестирования здесь и сейчас, я предпочитаю исследование, а не первоот крывательство. Тем не менее я полагаю, что развивающиеся рынки в ближайшие пять лет станут лучшим классом активов в инвестиционной сфере.
ГЛАВА 14
Все великие инвестиционные управляющие —очень дисциплинированные маньяки
Несколько лет назад я завтракал с одним из лучших своих друзей, Грэгом, который управляет мегахеджевым фондом акций с капиталом в 2,5 млрд долл. Грэг великолепен! Сейчас ему около 60 лет, он имеет собственный капитал, составляющий не менее 500 млн долл. и безупречную репутацию, но он до сих пор остается столь же активным управляющим, каким был 30 лет назад, когда я впервые познакомился с этим привлекательным молодым фанатичным парнем. Теперь, треть столетия спустя, четыре ночи в неделю он спит в маленькой комнате в своем нью-йоркском офисе. Грэг остается одним из самых активных биржевых игроков, и одной из составляющих его обаяния является его открытость. Если его фонд преуспевает, он говорит вам об этом. Если у него проблемы, он стонет, не скрывая своих эмоций. Если один из его людей совершил ошибку и потерял деньги, он не будет хранить это в секрете. Он полностью открыт. Он — очаровательный болтливый маньяк.
Грэг имеет репутацию крикуна, с которым трудно работать. Говорят, что он вопит на своих сотрудников, когда те допускают ошибки или небрежности. Я думаю, что это правда. Он должен быть таким. Все основатели крупных успешных хеджевых фондов строги и требовательны к своим подчиненным. Они могут быть очаровательны и харизматичны, но если аналитик работает спустя рукава, они устраивают ему разнос. Больше всего Грэг не любит ошибаться или терять деньги, никогда и ни при каких обстоятельствах, и если это случается, он сходит с ума.
Управление крупной хеджевой компанией аналогично руководству футбольной командой. Ее необходимо сделать самой сильной, наилучшим образом организованной, целеустремленной и укомплектовать талантами. Мягкие, благосклонные и терпимые к ошибкам подчиненных менеджеры быстро выходят из игры. Джулиан Робертсон, возглавлявший фонд Tiger, был и требовательным экзаменатором инвестиционных идей, и руководителем, нетерпимым к недоучкам. В его присутствии работавшие на него блестящие молодые аналитики начинали трястись от страха, но в конечном счете все сотрудники любили его за неустанный поиск инвестиционной истины. Кроме того, Джулиан заботился о своих людях и был весьма щедр, выплачивая им бонусы по итогам работы в течение года. Его сотрудники всегда платили ему ответной любовью.
Я знал Грэга с тех времен, когда он был успешным аналитиком акций и управляющим портфелем в фонде Fidelity. Этот фонд находит и щедро вознаграждает победителей, и Грэг был настоящей яркой и сверкающей звездой инвестиций. До работы в Fidelity, как он сам любит рассказывать, он был обычным толстым еврейским мальчиком из Бруклина. Грэг всегда успешно выбирал акции, поскольку его анализ отличался строгостью и неотразимой логикой. Обычно он оказывается прав, а если ошибки все же случаются, виновным всегда бывает какой-нибудь совравший ему менеджер. Грэг — действительно толстый человек. «Я каждый год посещаю специальные курорты для похудения, — усмехается он, — и за последние 15 лет я потерял 300 фунтов, но при этом набрал 350 новых».
Однажды, на одной из конференций, мы одновременно выходили с ланча. «Куда вы теперь направляетесь?» — спросил я его. «Я возвращаюсь в свой номер, чтобы сделать несколько звонков и разобраться со своим мини-баром», — ответил он с хитрой усмешкой. Только что за ланчем он активно работал вилкой, метая в свой рот фрикадельки и одновременно философствуя о рынках, неблагодарности молодых парней, которые на него работают, и о жизни вообще.
«Пять лет назад этот мальчик пришел ко мне и заявил, что я — его герой, и он будет счастлив работать бесплатно, — рассказывал Грэг. — У него нет денег, но ему нравится этот бизнес и он хочет учиться. Он утверждал, что по выходным читает и конспектирует мои старые отчеты времен Fidelity. Он поклоняется мне. Признаю, что я был польщен. Первое время я платил ему гроши, потому что большего он и не стоил. Затем мы имели несколько очень прибыльных лет. При этом он помог мне в некоторых точных попаданиях, и я заплатил ему несколько миллионов долларов. Два года назад он объявляет, что он любит деньги, но его прежде всего интересует партнерство, и цель его жизни состоит в том, чтобы стать моим партнером. Хорошо, я делаю его партнером. В первый год он зарабатывает большие деньги. На обеде, посвященном окончанию юда, где присутствуют все наши парт-неры, он со слезами на глазах благодарит меня за все, что я для него сделал. Его жена фотографирует нас. Потом она целует меня и утирает слезы. Они обнимают меня уже оба. Зажатый между ними, я похож на бутерброд и тоже плачу от умиления. Это — история превращения Золушки в принцессу, пример осуществления американской мечты. Я действительно чувствовал себя прекрасно в этой ситуации.
Затем в прошлом году мы теряем 20 %, и никто не получает вознаграждение, поскольку платить его не из чего. В конце прошлого года этот мальчик приходит ко мне с очень серьезным видом и сообщает, что собирается в январе уйти в другой фонд. Он стоит, потупив взор, и выглядит грустным. Он говорит, что потерял веру в меня как в инвестора, и из-за потерь в текущем году, прежде чем он сможет получить очередное вознаграждение, фонд сначала должен будет отыграть эти потери, а ему нужно делать деньги. Его дети учатся в частной школе, он купил контракт в Net Jets и квартиру в Палм-Бич. Поэтому он увольняется и переходит в фонд, который находится на плаву».
Грэг говорит это с нескрываемым возмущением. «Мальчик хочет летать на личном самолете! Вы знаете, что я летал коммерческими рейсами, пока мне не исполнилось 55 лет, и я не заработал 500 миллионов долларов. Это невероятно! Я сделал богатым этого ребенка, который вылез из ниоткуда и ничего не знал. Теперь же, после одного плохого года, за который он тоже частично несет ответственность, он увольняется. Я разрекламировал его своим клиентам, и теперь его уход в комплексе со всеми остальными бедами становится моей главной проблемой. Это обеспечивает мне действительно серьезные неприятности. Тогда я сказал ему в лицо, что он — мерзкий неблагодарный кусок дерьма, и чтобы он собирал свои вещи и уматывал сегодня же, не дожидаясь января. И представьте себе, он был оскорблен моими словами. Да я — сама доброта!»
