В моей жизни на данный момент есть две радости, которые позволяют мне не упасть духом: наблюдать закат со ступенек и наслаждаться яркими красками рассвета с пирса.

Я разворачиваю еду. Когда начинаю есть, то чувствую, будто не ела очень давно, не могу остановиться. Странное чувство.

И как только я отправляю в рот последнюю порцию риса, мой телефон оживает, издавая пронзительную вибрацию.

Мое сердце неистово ударяется о грудную клетку, в то время как огромная волна страха захватывает меня, я тянусь к телефону. Экран светится, оповещая о новом сообщении.

Тако на пляже. Предпочтения ясны.

Я подскакиваю и начинаю озираться по сторонам, выискивая его взглядом в толпе. Телефон опять издает призывную вибрацию. Я не обращаю внимания на нее, быстро встаю на невысокое заграждение и продолжаю искать глазами этого загадочного парня.

И тут меня настигает вся абсурдность происходящего. Какого хрена я делаю? Как я его узнаю, если не помню его телосложение, его походку, даже не помню его рост. В моем сознании только его сияющие зеленые глаза, ощущение от прикосновения его языка, его теплых бархатных губ. Но ведь ничего из этого не поможет узнать человека на расстоянии.

Телефон вновь оживает, призывая меня все же проверить сообщения.

Запомни, ты увидишь меня лишь тогда, когда я этого захочу.

Я быстро отвечаю.

Но ты же можешь наблюдать за мной, когда тебе захочется?

Просто я хотел тебе сказать это: я всегда получаю, что хочу. Кстати, я люблю шорты, Харп.

Я вскидываю руку и прижимаю ее к моей груди, словно в попытке защитить уязвимое сердце. Боль захлестывает меня, когда я думаю, о том, как он назвал меня. Харп. Как он смеет врываться в мою жизнь и притворяться, что знает меня. Как он смеет разрушать мою идеальную будничную жизнь, как он смеет вырывать меня из объятий комфорта, в которые я себя погрузила.

Я хватаю пакет с остатками еды, поднимаюсь и ухожу быстрым шагом, попутно выбрасывая мусор. Я быстро двигаюсь по заполненной людьми улице, чувствуя себя лягушонком, которого выбросили на оживленную трассу, где пролетают машины каждые две секунды (прим. пер. — речь идет об аркаде-головоломке от компании Konami, где герой игры маленький лягушонок).

Теперь до тебя дошло, Харпер, почему тебе лучше сторониться всех, лучше сидеть в квартире и не выходить на улицу.

Я практически вбегаю на территорию, где располагается жилой комплекс, быстро нахожу ключ, открываю квартиру и забегаю внутрь, плотно закрывая за собой дверь, дополнительно замыкая ее на внутренний замок. Затем прислоняюсь к ней спиной и медленно сползаю на пол. Это все убивает меня.

Парень полный псих. Он преследует меня. Наблюдает, следит за мной, за тем, что я одеваю, что я ем. Вновь раздается назойливая вибрация телефона.

Нет, нужно что-то делать и немедленно. Может, обратиться в полицию? Потому что все, что происходит сейчас, не сулит ничего хорошего. Электрический ток пробегает по позвоночнику, не позволяя мне расслабиться, страх пожирает меня. А что, если он не один из них? Что, если он просто ненормальный насильник, который выбрал своей жертвой меня?

Телефон, не унимаясь, вибрирует.

Я достаю его и открываю входящие сообщения.

Какой сегодня день, Харпер?

Что?! Ненормальный.

Ты хоть знаешь, какой сегодня день? Ответь.

Я раздраженно фыркаю, быстро набирая ответ.

Среда.

Тебе лучше проверить календарь, Харпер.

Почему в этот раз он не использует мое сокращенное имя? Почему? Он понял по моей реакции, что мне неприятно?

День, Харпер. Посмотри, какой день. Я ненавижу все спрашивать по два раза.

Я быстро проверяю дату на телефоне, но это не дает никакого результата. Я не отслеживаю даты. Поэтому я вхожу в приложение «Календарь» на моем телефоне и практически подскакиваю на месте.

Пятница.

Ну, это хотя бы объясняет большую очередь у мексиканского ресторанчика. И мой жуткий голод. Я спала три дня.

Я жду.

Ох, ты можешь ждать все, что тебе хочется, придурок, это не значит, что ты это получишь. Он играет со мной в игры разума, но я не буду участвовать в этом.

Ты помнишь, как я искупал тебя, после того, как ты приняла те таблетки?

Я не могу вспомнить вообще ничего, но это последствия, которые случаются после легкой передозировки «Ативаном». Кто-то зашил мою рану, искупал меня, переодел и уложил в кровать, а я ничего не помню. Мой разум бьется в агонии от происходящего.

Я получил удовольствие от каждой гребаной минуты. Каждой секунды.

Слезы влажными дорожками текут по моим щекам, когда я осознаю смысл сказанного им. Я быстро набираю ответ, сквозь непрекращающиеся всхлипы:

Я заявлю на тебя в полицию за изнасилование, придурок!

Джеймс

Изнасилование? Она в своем уме!

Она издевается надо мной. Ее слова заставляют меня смеяться, нет, серьезно. И это говорит девчонка после всего, что произошло. Она что, и правда думает, что я насильник?

Я нахожусь на расстоянии примерно двух метров от главного входа в ее жилой комплекс, но я поворачиваю и выхожу в переулок, чтобы немного привести мысли в порядок.

Насильник. Это жуткое слово раздается в моем сознании снова и снова, и единственное объяснение, которое так и напрашивается...

Она не имеет понятия кто я. Она не помнит меня. Она просто забыла, кто я такой.

Я напряженно провожу ладонью по волосам, слегка взъерошивая их. Она буквально сводит меня с ума. На протяжении всех этих месяцев, что я наблюдал за ней, все сдерживаемое желание и вожделение затуманивает мой рассудок.

Если она не знает кто я, тогда…

Харпер

Громкий стук в дверь заставляет меня подскочить с пола.

— Харпер? — голос Красавчика мягко доносится из-за двери. — Открой, Харп? Ты слышишь меня, открой!

— Не смей называть меня так, — раздраженно кричу я в ответ. — У тебя нет никакого гребаного права называть меня так.

— Открой чертову дверь, или я, клянусь господом Богом, на хрен выбью ее, и тебе не помогут замки, на которые ты закрылась от меня.

— Я вызываю копов, пошел к черту отсюда. Не смей приходить ко мне. Кто ты такой? Не смей больше следить за мной.

— Нет, ты не вызовешь копов. Ты в бегах. И не нужно быть таким наблюдательным, как я, чтобы понять это. Открой. Гребаную. Дверь. Или я просто сорву ее с петель. Мне нужно поговорить с тобой и прямо сейчас.

Я умолкаю, судорожно размышляя, что мне делать дальше. По-видимому, просто так он отсюда не уберется.

Он со всей силы ударяет по хлипкой двери, и дерево вокруг замка моментально начинает разрушаться, издавая протяжный скрип.

— Прекрати!

— Сейчас же открой! — раздается его властная команда из-за двери.

Я поднимаюсь и открываю засов, затем проворачиваю ключ в замке. Как только раздается щелчок, дверь со стуком распахивается, и он в то же мгновение оказывается передо мной, тяжело дыша, его грудь вздымается и опадает, как и в тот день под пирсом, когда он вытащил меня на берег. Только теперь он выглядит раздраженным.