Неожиданно его ладонь прижимается чувствительному местечку между ног. Он сдвигает джинсовые шорты в сторону и проскальзывает своими ловкими пальцами между складочками моей киски.

— Кто-нибудь уже трогал тебя здесь, Харпер? — на смену его мягкому и текучему, словно вязкий мед, голосу приходит властный и требовательный. Низкий рокот и требовательные стальные нотки. — Отвечай мне, — говорит он, средний палец прикасается к шелковистой коже и толкается глубоко в киску. Я задыхаюсь от ярких ощущений, пока он проскальзывает пальцем туда-обратно.

— Нет, — поскуливаю я. Мое тело больше не подчиняется мне. Моя голова идет кругом, поскольку он легонько шлепает меня по клитору. Я схожу с ума, откидывая голову назад, облизывая губы и негромко всхлипывая. В следующую секунду его рот накрывает мои губы, его язык переплетается с моим. Наше дыхание, губы, языки сливаются в полном бесконечного голода поцелуе, таком жадном, шокирующе сексуальном. Я смущаюсь, когда он отрывает свой рот от моих губ и пристально смотрит на меня. Его взгляд обжигает. Я поймана в ловушку, не могу отвести от него глаз. Его средний палец вновь проталкивается вовнутрь, а большой слегка потирает твердый, набухший клитор. Я вздрагиваю всем телом, когда он проводит пальцами по влажным складочкам. Затем его губы вновь у моего уха, он шепчет нежные слова, создавая мне чувство комфорта. В ответ на его действия я расслабляюсь и позволяю ему делать все, что он хочет. Я готова делать все что угодно, лишь бы он не останавливался.

— Теперь власть в моих руках, не так ли, Харпер?

Я могу только кивнуть в ответ на его слова.

— И если ты готова, Харпер, я тебя жестко трахну. Я буду делать с тобой такие вещи, которые ты даже не можешь представить. Я вылижу твою шелковистую киску, и ты кончишь мне на язык. А затем я трахну твою идеальную попку, свяжу тебя и отшлепаю ее, украшая ягодицы легким розоватым румянцем от моей руки, до тех пор, пока ты не будешь выкрикивать мое имя.

На последних словах что-то внутри меня ломается, и я кончаю на его пальцы. Задыхаясь, нуждаясь в большем количестве воздуха, я захватываю ртом глоток за глотком, словно рыба, выброшенная на сушу, мои колени слабеют, и я прижимаюсь головой к его груди.

— И теперь вся власть у меня. Да? Харп? Когда ты на коленях с моим членом во рту, когда ты доставляешь мне удовольствие вся власть у тебя, детка. Ты владеешь мной. Потому что единственная мысль, которая преследует меня на тот момент — насколько сильно я хочу кончить в твое горло. Когда я перекатываю твой твердый клитор между моими пальцами, когда я проскальзываю в тебя — власть в моих руках.

Я издаю стон полный неудовлетворения.

— Так? — требует он ответа, проводя пальцами между складочками, распределяя влагу, и затем его пальцы хватают меня за волосы, заставляя голову отклониться назад, принуждая меня посмотреть ему в глаза.

Я киваю.

— Да.

Он убирает пальцы от моих влажных складочек и подносит их к моему рту.

— Оближи, Харпер.

Я отворачиваю голову в сторону.

— Посмотри на меня, — приказывает мне этот жестокий убийца.

Я поворачиваю к нему голову и смотрю на него. Он держит два пальца, которые покрыты моим влажным желанием, доказательством того, что у него власть. Он подносит их к моим губам, я открываю рот.

— Облизывай, — говорит он спокойным голосом.

Я облизываю кончики его пальцев, пробуя на вкус свое собственное желание. Но ему недостаточно этого, он проталкивает их глубже, прижимаясь своей невозможно твердой и широкой грудью к моей, отчего мои соски становятся твердыми жемчужинами. Он прижимается ко мне своими бедрами, чтобы я могла почувствовать через джинсы его длинную и толстую эрекцию.

Внезапно свет в прачечной загорается, и он резко отстраняется от меня, поправляя руками свой член. В тот момент, когда он отходит от меня, на меня наваливается ощущение одиночества и холода. Я инстинктивно обнимаю себя руками, в попытке защититься.

Он тянется ко мне рукой и прижимается ладонью к моей щеке.

— Ты такая красивая.

Я краснею. Не могу поверить в то, что после всех развратных действий, которые он вытворял со мной, я краснею от простого комплимента о том, какая я красивая.

— Ты не веришь мне?

Я растерянно пожимаю плечами.

— Я даже и не знаю, — говорю я честно. — Мне никогда об этом не говорили.

— Но у тебя же есть зеркало, — он смеется, произнося эти слова. — Светлые волосы, карие глаза, золотистая кожа. И ты моя. Я ни с кем не делюсь, Харпер.

На его губах растягивается улыбка, украшая щеки милыми ямочками, и мои внутренности закручиваются в узел. У меня чувство будто меня бросили в большие волны океана.

— Твои глаза, они не карие, они цвета расплавленного янтаря, будто солнце нашло отражение в твоих глазах. Меня очаровало смотреть в них, когда солнце заходило за горизонт. В твоих волосах есть более светлые пряди оттого, что ты с самого детства находишься у океана. Твое идеальное тело покрыто золотистым оттенком загара, словно ты являешься самим понятием слова «загар». В тебе гармонично сочетается нежность и жесткость. Ты идеальный убийца и восхитительная любовница. Ты милая и опасная. — Он тянется рукой и хватает меня за задницу, слегка сжимая ее и впиваясь пальцами в податливую плоть. — Я обязательно трахну эту задницу, она будет восхитительно смотреться на моем члене, — выдыхает он мне на ухо, тем самым разжигая у меня между ног новое пламя желания, — запомни хорошенько, в следующий раз, я трахну твою киску и твою попку.

Я тяжело сглатываю нервный комок, что застрял у меня в горле, в попытке представить картину, которую он рисует для меня. Но я не могу ни на чем сосредоточиться, потому что его слова пугают меня

— Когда ты будешь готова, Харпер. Приди и найди меня

Он разворачивается и уходит, заворачивая за угол, говоря человеку, что, скорее всего, забирает свое белье из сушилки.

— Какие проблемы, мужик?

Харпер

Краем глаза я замечаю тень, когда поворачиваюсь на бок. Я быстро сажусь на кровати, смотря на пустой стул, который стоит на другом конце комнаты.

Ничего. Мне показалось.

Я смотрю на часы, они показывают три утра. Я не спала в течение двух дней. Я не покидала квартиру с момента нашей последней встречи с Джеймсом в холле. Я не ела, не принимала душ, не выходила на улицу. Я просто существовала.

Этот парень. На меня еще никто и никогда так не смотрел, не прикасался так ко мне и не обращался таким образом. Он был единственным, о чем я вообще могла думать. И, может быть, все потому, что я мельком видела его пару-тройку раз на пляже. Он признал тот факт, что наблюдал за мной. Но это неправильно, я не могу понять ни его, ни его больную слежку.

Тут было что-то еще...

Быстро сбрасывая с себя простыни, я выбираюсь из кровати и направлюсь на кухню, где держу снотворное. Я старалась, по мере возможности, избегать приема таблеток на протяжении двух дней, но больше не могу. Никто не может существовать без сна, сон необходим нашему организму. Потому что сейчас в моей голове царит полный беспорядок. Мне начал мерещиться образ мужчины, который сидит на стуле, пока я пытаюсь уснуть, отчего все мои внутренности скручиваются в жесткий узел, заставляя меня желать его член.

Дерьмо, да у меня серьезные проблемы.

Я быстро проглатываю три таблетки, запиваю глотком воды и направляюсь в кровать, устраиваюсь поудобнее на подушке.

Мой сердечный ритм и работа мозга замедляется одновременно. Но я знаю, что это лишь проделки моего сознания, потому что, чтобы начали действовать таблетки нужно, как минимум, двадцать или тридцать минут.

Мои веки тяжелеют и опускаются. Плечи расслабляются, когда я, поворачиваясь на бок, протяжно вздыхаю.

Просто немного тишины и спокойствия — все, в чем я нуждаюсь.

И в моем брате.

Но он ушел.

Поэтому я должна принимать мой фальшивый спокойный мир, который мне дарит успокоительное.