63Ле Гофф Ж. С небес на землю (перемены в системе ценностных ориентаций на христианском Западе XII-XIII вв. // Одиссей -1991. М., 1991. С. 25-47, здесь С. 42-43.
действенности. Но и тогда это были голоса единиц (Ж.Боден, к примеру, выступал за сохранение института пытки). См.: Nicolas A. Si la torture est un moyen seur a verifier les crimes secrets. Dissertation morale et juridique. Amsterdam, 1682 (reprint: Marseille, 1982). Официально (но не на практике) пытка была отменена при Людовике XVI, полное же ее исчезновение связывают только с началом XIX в. и правлением Наполеона.
it it it
Восприятие признания как исповеди дает нам повод задуматься над проблемой соотношения телесного и духовного начал в представлении средневекового человека и смешения правового и религиозного аспектов в правосознании эпохи.
Параллель между инквизиционным процессом и церковной исповедью особенно четко начинает обозначаться с начала XIII в., после введения в действие 21 канона IV Латеранского собора (1215 г.) об обязательной ежегодной исповеди и о замене ордалий на признание заключенного в качестве основного судебного доказательства.
Роль священника в новых условиях оговаривалась в тексте канона весьма подробно и особо указывалось на ее исключительно
- 65 г
врачевательныи характер . 1 рех, в котором нужно исповедоваться, приравнивался, таким образом, к болезни, а исповедь - к способу исцеления. Священник ассоциировался не просто с врачом, прописывающим лекарство (remedium), но с хирургом, вскрывающим нагноившуюся рану, проводящим кровопускание или вызывающим у больного очистительную рвоту35.
Физиологический аспект в восприятии исповеди присутствовал и в сочинениях теологов XIII в. Например, Гийом Овернский подробно описывал внешний вид кающегося: он должен быть подвешен к небу «за ноги своих желаний», ибо так ему будет легче исторгнуть из себя вместе со рвотой свои грехи. Петр Кантор же считал, что кающийся человек должен предстать перед священником голым, открыв его взору все свои болезни и шрамы36.
65 "... sacerdos ut more periti medici... debeat remedium adhibere" (цитирую no: Beriou N. La confession dans les écrits theologiques et pastoraux du XlIIe siecle: medication de l'ame ou demarche judiciaire? // L'Aveu. P. 261-282, здесь P. 261).
66 Ibidem. P. 269. Каролин Байнум отмечает в своей обзорной статье, посвященной восприятию тела в средние века, что местом, где господствовали выделения человеческого организма, местом пищеварения, всяческих изменений, метаморфоз и соков в раннем средневековье считался ад (Вупит C. Warum das ganze Theater mit dem Körper? Die Sicht einer Mediavistin // Kulturische Antropologie. 1996. № 1. S. 1-33, здесь S. 24). Ад же, по определению Петра Дамиани, являлся "regio gehennalis", то есть местом пыток, физических мучений (Le GoffJ. La naissance du Purgatoire. P., 1981. P. 489-490).
Эти картины, как представляется, подходили к описанию судебного процесса даже больше, нежели к описанию церковной исповеди.
Как священник исторгал из кающегося его прегрешения, так и судья должен был добиться признания от обвиняемого. (Собственно, «исповедь» и «судебноепризнание» в старофранцузском обозначались
одним словом - "confession"). Добиться с помощью некоего «средства»
• 68
(remedium) . Исцеление грешника происходило посредством покаяния, тот же термин мы можем встретить и в юридических текстах -например, в королевских ордонансах, где тюремное заключение именуется "penitence"69.
Однако, для церкви медицинская метафора оказалась не бесконечной -на это со всей определенностью указал английский теолог Томас Чобэмский (Thomas de Chobham) еще в начале XIII в.: «... медицина
70
лечит тело, тогда как теология облегчает душу» . Для судей ответить на вопрос, что именно они собираются «исправить», заключая человека в тюрьму или посылая его на пытки, - тело или душу - оказалось гораздо сложнее.
Примером того, насколько запутанными были средневековые правовые представления о теле и душе и об их совместном существовании, может служить дело Жанны де Бриг. Она обвинялась в колдовстве, повлекшем за собой тяжелую болезнь Жана де Руйи, местного землевладельца и королевского прево. Довольно скоро, под давлением свидетельских показаний, Жанна призналась, что ей помогал Дьявол (она называла его "Haussibut"), однако их отношения носили весьма оригинальный, если не сказать анекдотический, характер.
Дело в том, рассказывала Жанна, что у нее была некая родственница, которая сама пользовалась услугами Нечистого. И она как-то призналась нашей героине: «... чтобы обладать достоинством и достатком в этом мире, поскольку она боится бесчестия и презрения этого мира больше, чем того (загробного - О. Т.), она отдала этому
68 Так, например, Бальд считал, что при расследовании особо опасных уголовных преступлений следует применять инквизиционный процесс, который является «экстраординарным средством» (inquisitio est remedium extraordinarium) (Baldo degli Ubaldl Consilia. Francfort, 1589. V. IV. Cons. 415). Жак д'Аблеж, напротив, расценивал inquisitio как самое обычное средство для «борьбы с грозящей опасностью» (remedier ап futur peril) и призывал судей активно его применять (d'Ableiges J. Grand Coutumier. P. 625). В RCh термин "remede" также встречается несколько раз - в значении «средство», «лекарство», «утешение» (RCh, I, 524; I, 329; II, 294, 317; II, 128).
69 Ord. T. 8. P. 309 (1398): " ...souffrir penitence de prison".
70 "... in physica naturali per quam curantur corpora et aliter in physica theologica in qua sanantur anime" (цитирую no: Beriou N. Op. cit. P. 273). Подробнее об этом авторе см.: Michaud-Quantin P. Sommes de casuistique et manuels de confession au Moyen Age (Xllme-XVIme siecles). Louvain; Lille; Montreal, 1962. P. 21-24.
Haussibut, чтобы он помогал ей, свою душу и один из пальцев руки, но
71
это было противно ее душе и ее [вечному ] спасению» .
Родственница стала убеждать Жанну поступить точно так же, причем важным аргументом было то, что ее душу Дьявол получит только после смерти (вот только палец пришлось отдать теперь же). Но Жанна категорически отказалась идти на подобные сделки: «... она не отдаст
72
ни свою душу, ни какой-нибудь из своих членов никому, кроме Бога...» . Тем временем болезнь наступала на несчастного Жана де Руйи и, поддавшись мольбам его жены, Жанна все-таки призвала к себе Haussibut, чтобы узнать способ излечения. «Явившись к ней, он заявил, что она доставила ему массу хлопот и работы, но взамен ничего не дает и не делает ему никакого добра»73.
Так продолжалось довольно долго: Жанна вызывала Нечистого, тот выполнял ее просьбы, но всячески укорял за стремление отделаться мелкими подачками типа пригоршни пепла. В конце концов Жанна была арестована и поведала в суде эту удивительную историю, которая и станет предметом нашего анализа.
Первое, на что следует обратить внимание, - это проблема сосуществования (раздельного или слитного) души и тела. Немецкий исследователь Вольфганг Шильд, исходя из предположения о наличии в человеке сильного (душа) и слабого (тело) начала, приходил к выводу о раздельном их восприятии в эпоху позднего средневековья. Важно, что теория Шильда строилась на правовом материале и, следовательно, в первую очередь касалась сферы правосознания. Он полагал, что именно душа, в представлении средневековых людей, была ответственна за все поступки человека. Ей одной принадлежало право выбора той или иной стратегии поведения - в частности, совершения преступления, которое рассматривалось как сговор с Дьяволом, как грех, вина за который лежит только на душе37. Таким образом, местоположением «Я» средневекового человека могла быть только его душа.
