Моим родителям

Вступление

Когда речь заходит о судебной власти эпохи позднего средневековья, разговор ведется обычно в рамках институциональной истории или истории права. Специалистов в первую очередь интересует процесс складывания, развития и функционирования судебных институтов¹ , а также изменения, которые происходили на протяжении конца XIII-XV вв. в сфере судопроизводства и которые позволяют говорить о возникновении концепции светского (в частности, королевского) суда в странах Европы ².

Данная работа также посвящена средневековому суду. Однако суд будет рассматриваться в ней не как государственный институт, но как место встречи представителей власти с ее подданными. Главной таким образом станет проблема коммуникации, контакта этих двух сил, их способность говорить друг с другом, обмениваться информацией.

Как проходил подобный контакт? Как, на каком языке общались судьи и обвиняемые? Что они хотели сказать друг другу? Какими словами, посредством каких понятий и аналогий, при помощи каких жестов каждый из них пытался убедить окружающих в своей правоте? Эти вопросы представляются мне

1 Литература по этим вопросам поистине необозрима. Приведу названия лишь тех работ, которые имеют отношение к истории средневековой Франции, поскольку меня будет интересовать именно французская система судопроизводства: Guenee В. Tribunaux et gens de justice dans le baillage de Senlis a la fin du Moyen Age (vers 1380-vers 1550). P., 1963; Autrand F. Naissance d'un grand corps d'Etat. Les gens du Parlement de Paris, 1345-1454. P., 1981; Le juge et le jugement dans les traditions juridiques europeenes. Etudes d'histoire comparée / Ed. par R.Jacob. P., 1996. Первой работой по данной проблематике на русском языке стала: Цатурова С.К. Офицеры власти: Парижский Парламент в первой трети XV в. М., 2002. Отчасти эти вопросы рассмотрены также в: Хачатурян H.A. Сословная монархия во Франции XIII-XV вв. М., 1989. С. 44-82.

2 Boulet-Sautel М. Apercus sur le systeme des preuves dans la France coutumiere du Moyen Age // La Preuve. Recueils de la Société Jean Bodin. Bruxelles, 1963-1965. T. 16-19. T. 17. P. 275-325; Bongert Y. Question et la responsabilité du juge au XlVe siecle d'apres la jurisprudence du Parlement // L'Hommage a R.Besnier. P., 1980. P. 23-55; Gauvard C. "De grace especial". Crime, Etat et société en France a la fin du Moyen Age. P., 1991; Eadem.

Grace et execution capitale: les deux visages de la justice royale française a la fin du Moyen Age // BEC. 1995. T. 153. P. 275-290; Eadem. Memoire du crime, memoire des peines. Justice et acculturation penale en France a la fin du Moyen Age // Saint-Denis et la royauté. Etudes offertes a Bernard Guenee. P., 1999. P. 691-710; Eadem. Discipliner la violence dans le royaume de France aux XlVe et XVe siecles: une affaire d'Etat? // Disciplinierung im Alltag des Mittelalters und der Frühen Neuzeit / Hrsg. von G. Jaritz. Wien, 1999. S. 173-204; Krynen J. L'empire du roi. Idees et croyances politiques en France, Xllle-XVe siecles. P., 1993. P. 252-268.

исследованными менее других в современной историографии, а потому именно они и будут интересовать меня прежде всего.

ÿc ÿc

Проблема коммуникации судебной власти со своими подданными особенно остро, как мне представляется, стояла во Франции XIV-XV вв. С одной стороны, создание Парижского парламента (высшей судебной и апелляционной инстанции страны вплоть до второй половины XV в.) способствовало усилению здесь судебного аппарата. С другой стороны, связи центра с провинциями крайне ослабляла Столетняя война, сводившая практически на нет все попытки наладить судопроизводство в разоренных землях. Однако, кроме политических существовали трудности и собственно правового характера.

Вследствие изменений в самой системе судопроизводства и перехода от обвинительной процедуры (accusatio, Божий суд) к инквизиционной (inquisitio, процедура следствия) кардинально изменилась расстановка сил в самом суде: на свет явились те, кого назвали судьями³. Конечно, они существовали и раньше - но лишь как скромные посредники между Богом (высшим и единственным Судьей) и людьми. С переходом к инквизиционной процедуре судьи должны были (или, по крайней мере, надеялись) превратиться в главных действующих лиц любого процесса. Переход от accusatio к inquisitio происходил во Франции весьма болезненно. Многие юристы не принимали новой процедуры, называя ее «глупой» ¹. Что уж говорить о рядовых гражданах, привыкших видеть в роли судьи одного лишь Господа. В этой ситуации представителям светской судебной власти было необходимо всеми способами убедить окружающих в своих властных полномочиях, в том, что суд земной - не просто тоже суд, но суд parexellence.

Речь прежде всего шла об уголовном суде, поскольку в нем противостояние судей и обвиняемых имело особое значение. В гражданских процессах обязательным было наличие третьего действующего лица - истца, что, как мы увидим дальше, далеко не всегда соблюдалось в процессах уголовных. Кроме того, уголовные преступления всегда рассматривались средневековым обществом (как и обществом любой другой эпохи) как наиболее опасные. Следовательно, именно эти

3 Основные этапы перехода к новой процедуре кратко изложены в: Chiffoleau J. Dire l'indicible. Remarques sur la cathegorie du nefandum du Xlle au XVe siecle // AESC. 1990. № 2. P. 289-324.

процессы давали судьям возможность утвердиться в своей новой роли гарантов мира и спокойствия.

Чтобы донести эту мысль до подданных, судебная власть использовала самые разные способы. К ним можно отнести, в частности, требование открытости, публичности судебных заседаний, на которых зрители могли сами наблюдать за свершением правосудия² ; введение института обязательного признания обвиняемого, которое также слышали все

6 и

присутствующие на процессе ; тщательно продуманный ритуал наказания, когда виновность того или иного человека, его социальная опасность подчеркивались не только при помощи визуального ряда (позой, одеждой, действиями и жестами), но и при помощи рече-слуховой

у

фиксации (зачитывания вслух состава преступления и приговора) . От подданных таким образом требовалось лишь согласиться с законностью того или иного принятого решения, того или иного проявления судебного насилия. Достижение этого согласия и стало основной заботой средневековых судей в изменившихся условиях.

it it it

Как отмечает Роже Шартье, авторитет власти в любом обществе зависит от степени доверия, которое испытывают (или не испытывают) окружающие к предлагаемым ею авторепрезентациям³. Вполне естественно потому ожидать, что образ, который судебная власть во Франции XIV-XV вв. предъявляла своим подданным, представлял собой нечто, скорее, желаемое, нежели действительное, а потому в большой степени фиктивное. Причем выстраивание этого образа было

5 Тогоева О.И. Пытка как состязание: преступник и судья перед лицом толпы (Франция,

XIV в.) // Право в средневековом мире / Отв. ред. О.П.Варьяш. СПб., 2001. С 69-76.

6 О введении в средневековых судах обязательного признания см. подборку статей в:

L'Aveu. Antiquité et Moyen Age / Actes de la table-ronde de l'Ecole française de Rome. Rome,

1986.

7 См., например: BeeM. Le spectacle de l'execution dans la France d'Ancien Regime // AESC. 1983. № 4. P. 843-862; Spierenburg P. The Spectacle of Suffering. Executions and the Evolution of Repression from a Preindastrial Metropolis to the European Expirience. Cambridge; London,

1984; Gauvard C. Pendre et dépendre a la fin du Moyen Age: les exigences d'un rituel judiciaire//Histoire de la justice. 1991. №4. P. 5-24; Lapeine. Recueils delà Société Jean Bodin. Bruxelles, 1991; Moeglin J.-M. Harmiscara-Harmschar-Hachee. Le dossier des rituels d'humiliation et de soumission au Moyen Age // Archivium Latinitatis Medii Aevi (Bulletin Du Cange). 1996. № 54. P. 11-65; Idem. Penitence publique et amende honorable au Moyen Age // RH.