«кремлевские войска свирепые куранты…»
кремлевские войска свирепые куранты
пустился в путь
железной ряской стянутые франты
стальная ртуть
где наискось огни святого эльма
перевернул
страницу: вот они дрожащие бесцельно
под грозный гул
прохожему на чудное мгновенье
грозят грозят
хотя от лая ангельское пенье
не отличат
1986
«о авраам! уже пылает куст…»
о авраам! уже пылает куст
и филомел в акациях рыдает
к нам снизошел осоловевший пруст
и няне в гамаке листает
под сенью девушек но выпадает том
из пальцев схваченных артритом словно лужа
ноябрьским бесстыжим льдом
о авраам! уж подступает стужа
смиряя языки и милостив господь
развеяно величье вавилона
не наклепать на выцветшую плоть
ни правого ни левого уклона
1990
«жужжит в неведеньи пчела…»
жужжит в неведеньи пчела
а там сбывается заклятье
ей мастерица привезла
венец и свадебное платье
в телегу запряженный конь
хорей чеканит длиннозубый:
«мы с павликом прошли огонь
и все евстахиевы трубы»
«неси малютка перстенек» —
лепечет золушка украдкой
а падчерица наутек
как промтовар по разнарядке
и в омут прыгает стремглав
где всяка водоросль ликует
застенчиво перестреляв
орфоэпическую сбрую
1990
«так тягостно мой гитлер умирал…»
так тягостно мой гитлер умирал
с его озябших плеч слетали пчелы
замерзла мраморная штора
под тусклый звук назойливой трубы:
«предстану я распахнутой сосной
и голос мой средь янтарей застынет
умолкнет конопля и филомел споет
о том-о сем споет неприхотливо»
1986
«чем слаще сумерки тем колокол острей…»
чем слаще сумерки тем колокол острей
расплеснутый пейзаж вооружает
сирень совьет гвардейца на скамье
размятого спасительным гипнозом
лежать и выть проходят корабли
за рифом снасть разобранной фелюги
и петроград костлявою рукой
сдирает с зайчика и мех его и перья
1986
«потупилась: из сумки достает…»
потупилась: из сумки достает
черновики простого ариозо
усиленно замочек засвистал
мелькнули лента кружево ботинки
расколотая зрительная трубка
дешевый портсигар без монограммы
упрятанный в коробку стетоскоп
о что там что за стеклышком цветным?
отечества двоякий дым
и вдалеке адмиралтейство нежно
разрушенным корабликом грозит
1986
«бежит бежит а рядом с нею…»
бежит бежит а рядом с нею
еще таинственней бежит
в тот вечер дуру-гонорею
ему прелестница дарит
он видит купола трамваи
прах круассанов на лотке
а искра красная живая
поблескивает вдалеке
глядит в морозные пустоты
кокаиническим зрачком
и гибнут розовые соты
под легковесным каблучком
1987
«сёстры — подойди и попробуй…»
сёстры — подойди и попробуй —
только катетов шквал
с набежавшей волной
тонет княжна в соболином
манто — воротник из кукушки
подкладка из слез
матросы! ваши глаза устали
смотреть в подзорные кости
в этих чертогах дотронешься
до стены — и каюк — синеет
девятибалльный шквал магнитуда
пасынок любит слушать
песни сервизов — полупрозрачным пальцем
над ободком крутанет — стон
поднимается — башни встают из могил
в склепах морская рать
а подойди и попробуй
запах тысячи яблок тысячи тысяч пчел
в смрадном хорезме я встретил
говорливую бабу — сурьмой отмечены скулы
лак спеленал прическу волосок к волоску
гид интуриста «можно ли пить
курить расстегивать лифчик» — и нужно
так повелел иегова
лучше бы жить на вокзале
борются хаос и хронос
поезда свистят и приходят
часы измеряют длину
погода прощается говорит «я погода
сдай бутылки суп в холодильнике мясо на сковородке»
сестры тяжесть и нежность
неизлечимою хворью
здесь страдал комаровский
граф принесли бильедушку
мальчик на пляже заметил
в черной бутылке — сунулись
там ничего —
ну подойди и попробуй
нерпы взлетают из волн
тяжким своим поцелуем
полными кеглями рук
на тюфяке альбатрос
тени любовников лижет
1989
