До сих пор мы еще не коснулись того, что значат для человека эти единства, декларируемые, согласно Зоѓар, в ежедневной молитве. Мы лишь отметили, что Верхнее единство означает отречение от мира. В Нижнем единстве человек принимает мир, как он есть, и стремится увидеть пути Б-га в нем.
Фундаментальная психологическая и философская проблема в следующем: если декларация Шма Исраэль — это Верхнее единство, то как же можно сказать сразу после нее (как это требуется в ежедневной молитве) И возлюби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим, всей душой твоей и всеми силами твоими? На этот вопрос, у которого в хасидизме есть своя история, Бааль ѓа-Тания дал ответ, имеющий отношение к теме взаимоотношений между двумя уровнями Б-жественного единства. Между двумя декларациями веры должно быть что-то, относящееся к Нижнему единству, и для этого шепотом произносится стих Благословенно имя славы Его Царства во веки веков. Без этого стиха не может быть достигнут должный порыв к единству. Акцент здесь на том, что Нижнее единство, кроме прочего, состоит в видении Бесконечного в мире. Иначе говоря, хотя Бесконечный Свет и выше пространства и времени, он одновременно и глубже их, поскольку самая нижняя сфира, Малхут (Царство), которая есть источник пространства и времени, соединяется с Бесконечным Светом. Нижнее единство фокусирует взгляд не на отрицании, а на объективной реальности мира, внутри которого существует бесконечное.
Свет Бесконечного (Эйн Соф), таким образом, находится не вне мира; невозможно на самом деле говорить о чем-то, у чего нет места, будь это даже свет Эйн Соф. В то же время говорить, что Б-г где-то наверху, на небе, — абсурд, годящийся только для болтовни атеистов. Бытие Б-га не может иметь направления — вверх или вниз или еще в какую-нибудь сторону в географическом смысле; речь может идти только об уровнях бытия. Только в этом смысле можно сказать, что Эйн Соф — выше и за пределами нашего мира. Это внемирное измерение стало отправной точкой для философских учений, утверждающих, что раз Эйн Соф — вне мира, то нет никакой связи между Ним и миром, и между Б-жественным и известной нам реальностью лежит непреодолимая пропасть. Однако когда в молитвах мы произносим Тот, который на небе вверху и на земле внизу, мы имеем в виду, что все в равной мере полно присутствием Эйн Соф.
Хотя Б-жественное качество Малхут есть источник существования мира, оно ни в каком смысле не отделено от Б-га. Даже в рамках пространства и времени качество Малхут облечено светом Эйн Соф. Истина, что нет никого, кроме Него, означает не только, что другая сила или другое божество не могут существовать, но и что не может быть никакой другой действительности. Даже реальность времени, пространства и бытия указывает на Его сокрытие; они тоже — аспекты Эйн Соф. Более того, они открывают что-то особенно важное о Б-жественном Эйн Соф; именно их ограниченность, подчиненность законам природы указывают на бесконечное, выходящее за пределы любых законов, законов природы или философских закономерностей.
Очевидным образом Эйн Соф открывается и вверху, и внизу. Нижнее откровение может показаться противоречащим Самому Эйн Соф; но это только кажущееся противоречие крайностей — конечного и бесконечного. Потому что именно бесконечное, выходящее за пределы всякого понимания и всякой формы, поддерживает все формы конечного.
Мы здесь подходим к тому, что можно назвать парадоксом Аризаля. Раз неограниченное должно быть за пределами всего, а священное не может быть ограничено ни в чем, само существование мира оказывается неразрешимой загадкой. И не важно, реален мир или существует только в воображении; даже воображаемый мир не может сочетаться с пониманием того, что Эйн Соф — за пределами всего. С этой точки зрения чем выше и могущественнее Б-г, тем более Он обязывает Себя, в каком-то смысле, быть особенно близким к известному нам миру. Существование материи, другой крайности Б-жественного сокрытия, возможно только благодаря дарующему бытие неограниченному. Существование мира, зависимого от неограниченного, требует как-то ограничить неограниченное; иначе говоря, раз нельзя сказать, что Эйн Соф как-то ограничен, можно предположить, что превышающий всякое постижение Эйн Соф — единственная основа для всего постижимого. Создание ограничения, то что зовется качеством Малхут, качеством Б-жественной концентрации, связано некоторым образом с Бесконечным Эйн Соф.
Существование мира никак не меняет самодостаточности Б-га; творение не добавляет ничего к Б-жественному, хотя мир может казаться внезапным появлением ограниченного из неограниченного, множества из единства. Парадокс Б-га и существования мира может быть разрешен несколькими способами. Если ограничиться тезисом, что ограниченное — есть проявление Эйн Соф, можно сказать, что при творении мира никакого нового существования не появляется. Есть лишь игра Б-га с Самим Собой, как сказано относительно Торы.
Конечно, любая иллюстрация этой мысли будет безнадежно неадекватной. И все же давайте представим себе человека, разными способами сцепляющего руки. Каждый раз возникает новая форма, новая конфигурация сцепленных рук; тем не менее ничего нового не появилось, это все те же две руки. Мир, таким образом, — игра двух аспектов Б-га — Я есмь, Открывающий Себя, и Я есмь, Скрывающий Свой лик. А поскольку оба — части одного Эйн Соф, сравнение с правой и левой руками может соответствовать качествам Хесед и Гвура, Святому и Его Имени. Так существование и несуществование ограниченного мира — реальные аспекты Единого, Который неограничен.
Речь есть использование некоторых символов для передачи информации. Речь — не то же самое, что информация, что истина, что знание. Только в Б-ге объединены знающий, знание и знаемое. Наши слова, идеи и мысли зависят от ограниченного мира, возможности наших органов чувств и множество других факторов ограничивают их. За этими пределами мы не можем выразить почти ничего; в лучшем случае мы иногда можем осознать, что есть что-то, не выразимое словами.
Способность понимать так же ограниченна, как способность уха слышать. Бывают мысли, которые мы не можем выразить, но можем воспринять эмоционально или интуитивно. Но соединение знающего и знаемого выходит за пределы даже такого интуитивного постижения.
Многие из явлений, воспринимающихся с одной точки зрения как множество, с другой кажутся единством. Это относится к любому явлению, которое можно разделить на части — то есть практически ко всему, что нас окружает. Не то с единством знания и знающего; оно неразделимо. Когда человек что-то узнает, он включает в себя это и сам включается в это, ни с какой точки зрения знание и знающий не могут восприниматься раздельно. Один из учеников Бааль ѓа-Тания объяснил такое единение при помощи образа двух дождевых капель на оконном стекле. Когда они встречаются и сливаются, нельзя сказать — какая капля поглотила какую; они стали одной большей каплей, которую уже нельзя разделить, чтобы вернуться в исходное состояние. Так и со знаемым и знающим, содержащим и содержимым, конечным и бесконечным.
Каждый день мы узнаем что-то новое, впитываем дополнительную информацию, дополнительные знания. Но это не просто складирование — это сложный процесс интеграции знаний. Знание влияет на знающего; знающий меняет то, что он узнает. Конечно, можно и забыть то, что знал, даже все, что знал, но оставленный знанием след не стирается. Это, кстати, объясняет, почему запрещено ставить в неудобное положение ученого, память которого ослабла со временем. Предполагается, что ранее изученное остается в виде тонкого, неискоренимого влияния.
Можно предложить отрицательное определение: то, что я могу постичь, не Б-жественно. Это должно служить предостережением для целой категории людей, настолько подверженных самообману логики и здравого смысла, что им кажется, будто они насколько-то понимают Б-га. Ведь Б-г не может быть понят, всякое утверждение, что кто-то понял Его, может быть только ошибкой. Это все равно, что сказать, что достиг горизонта. Конечно, Танах рассказывает о Моше, Ишаяѓу и других пророках, но это иной род видения. Более того, то, что видел Моше, сделало его самым скромным из людей, но и он прямо говорил, что нельзя увидеть Б-га и остаться в живых.
