Это же качество Хесед, отдача, служит и основой Творения; посредством его мир постоянно творится заново и поддерживает его существование. Согласно тайной мудрости, Хесед происходит из самой сути Б-жественного; она оживляет мир во всех мельчайших деталях его существования. На космос можно смотреть как на проявление Его доброты и щедрости, доброты постоянной, проявляющейся не только в том, что Он добр, но и в том, что Он творит добро. Качество Хесед — это не общая доброжелательность по отношению к миру, которую человек может испытывать, не чувствуя себя обязанным сделать в этой связи что бы то ни было. Качество Хесед — это любовь, которая должна проявляться в конкретных специфических действиях. Таким образом Б-г питает мир — своей Хесед Хинам, отдачей свободной и ничем не обусловленной, независимо от того, заслужено ли получаемое и как оно используется. Бесконечная доброта, которая есть Величие.
Все это, конечно, выходит за пределы нашего понимания. Во-первых, мы, смертные, не можем подражать акту Творения. Во-вторых, образ чего-то, возникающего из ничего, превосходит наше понимание; мы произносим слова безо всякой надежды ощутить когда-нибудь — что же за смысл стоит за ними. Смысл же в том, что это есть выражение качества Г дула (Величие), которая есть другое имя для Хесед или Доброты.
Это не фокус, не ловкость рук; это самая внутренняя суть Б-га отливается в конечные формы. Как нельзя постичь суть Б-га в Его бесконечной реальности, так невозможно постичь и истину Его качеств. Качества человека можно отделить от самого человека, они могут появляться и исчезать на протяжении его жизни. Качества Б-га присущи Ему изначально, они — часть Его единства и не могут быть от Него отделены. Таким образом, хотя Хесед и не тождественна Б-гу, но, когда Б-г выражается через Хесед, она находится с Ним в совершенном единстве.
В этой идее хасидизма можно найти противоречие с некоторыми произведениями религиозной поэзии (например, Слихот, Неила), в которых к качествам Б-га обращаются как к чему-то отдельному. Тем не менее для нас Б-г открывает Себя через фундаментальное единство Себя и Своих качеств. Так, качество Хесед — это не какая-то эмоция или способ поведения, взятые сами по себе; это проявление Б-жественного через Милость, Любовь, Доброту.
Ни один сотворенный разум, человеческий или ангельский, не может перепрыгнуть пропасть между тварью и Творцом. Так же как тварь не может постичь Бесконечное Б-жественное, так же она не может и постичь Его качеств. Говоря о Б-жественных качествах или о сфирот, мы просто упрощаем непостижимое до нашего уровня, поскольку на самом деле перед нами стоит неразрешимая дилемма. Мы можем либо использовать слова, очевидным образом неточные и даже просто неверные, но имеющие для нас, людей, какой-то смысл; а можем постараться употребить точные выражения — но такая попытка оставит нас совершенно немыми, мы не сможем даже начать выражать свою мысль. Стоит захотеть быть совершенно точным в своих словах, как слов не остается вовсе. По крайней мере таких, которые удовлетворяют этим требованиям.
Чтобы проиллюстрировать это состояние отсутствия слов, можно взять пример из физики. Световые волны бывают разной длины, и, например, ультрафиолетовых лучей мы не видим. Однако некоторые существа, например пчелы, видят по крайней мере часть ультрафиолетового участка спектра. То есть часть того, что для нас совершенная тьма, для них — свет. И возникает вопрос: как назвать это? У нас нет слов, нет представления о цвете, который очевидным образом существует, но невидим для нас.
Так же нет слов и для описания Трансцендентного. Но раз, как мы верим, Б-г хочет как-то вступить в контакт, Он, видимо, готов стерпеть неточность нашего языка. Есть небольшой рассказ, вероятно, из другого контекста, но наглядный. Один цадик вдруг прервал молитву в неположенном месте. Когда его спросили, почему он так поступил, он ответил притчей. Однажды царь услышал музыку, которую играл у дороги нищий скрипач. Музыка так ему понравилась, что он остановился и позвал скрипача сыграть для него во дворце. А скрипка у нищего была старая, ее струны еле держались, и ему стали говорить, что играть на такой скрипке — неуважение к царю, надо ее отремонтировать и хотя бы закрепить струны. На это нищий отвечал: Если царю хочется послушать, как играет хорошая скрипка, он может найти множество музыкантов лучше меня. Когда он просил меня сыграть для него, он принял во внимание и мою плохонькую скрипочку, равно как и мои невеликие способности. Так что — если, как мы предполагаем, Б-г хочет услышать наши молитвы, наши искренние слова, Он может вынести наши антропоморфизмы, то есть называние Его по именам, человеческим и ограниченным по самой своей природе. Мы говорим: если Ты хочешь нас, бери такими, какие есть — со всеми нашими недостатками и несуразностями; это лучшее, что мы можем предложить Тебе. Все, что мы можем сделать кроме этого — это осознавать, что какие-то слова из сказанного нами неточны, неверны, и быть благодарными за право (и за дерзновение) их произносить.
Кое-что из человеческой речи может приблизиться к реальности, к величию Б-жественного. Говоря о качестве Хесед или любом другом качестве Б-га, мы не становимся ближе к пониманию. Как говорит Рамбам, это просто совпадение слов, которое может больше запутывать, чем сообщать истину. Как мы даем названия звездам небесным, так же и имена, которые мы даем качествам Б-га, — Хохма (Мудрость), Хесед (Милость) и другие — далеки от реальности, которую они описывают. Это меньше, чем модель, меньше, чем аналогия. У меня есть некоторое представление о том, что для меня значит Хесед, и эзотерическая мудрость утверждает, что между этим представлением и Б-жественным качеством есть некоторая связь, но при этом между ними есть и такая дистанция, которую я не могу рассчитывать преодолеть.
Можно, правда, заявить, что я — продукт Б-жественной милости. А раз так, почему же я не могу узнать Его? В ответ можно привести сравнение с плоской картинкой, которую нарисовало трехмерное, объемное существо. Эта двухмерная картинка никогда не сможет понять трехмерности, не сможет понять того, что вызвало ее к жизни. Так же и мы — проекция некоторого более высокого уровня бытия. Мы все время что-то получаем от этого уровня, можем даже пытаться расти в направлении его, но совершенно не можем постичь его.
Однако раз я что-то от него получаю, то между мной и этим уровнем есть какие-то отношения, какая-то связь? Верно, но вытекающим отсюда философским вопросам нет конца: что такое творение конечного из бесконечного? Как сохраняют явления свою отдельность? Почему Единство не поглощает нас полностью? И как что-то специфическое и конкретное может возникнуть из совершенно другого уровня существования? Как известное может произвести неизвестное?
Иначе говоря, из отношения между неограниченной творческой силой и столь же неограниченной силой сокращения, ухода внутрь возникает ограниченное. Ограниченное появляется из отношений между плюсом и минусом бесконечности, которые встречаются где-то между бытием и небытием, между абсолютным существованием и абсолютным же несуществованием, как нечто, пронизывающее и творящее все многообразные существования, которые не суть вполне что-то и не вполне ничто, и именно они называются тварным миром.
Смысл этого в том, что как мы не можем постичь бесконечность проявленного, так не можем мы постичь и бесконечность непроявленного, скрытого. Для нас остаются одинаково непостижимыми значения Имени Б-га Я Есмь и Имя Б-га как Щита и Скрытого щитом, одинаково непонятны кристаллизованный мир реального и тайна, окружающая все. Как написано по поводу образа Б-га как Скрытого, Он — это Тот, Кто колеблется от света к тьме, Кто бесконечен и творит конечный мир из взаимодействия между двумя сторонами Его Бытия.
Всякое существование становится известным нам, только когда уменьшается Б-жественное в нем; на какой-то границе одно уступает другому. Но если у нас нет возможности прямого общения с Б-гом, если невозможно постичь Б-га вне нас и выразить Б-га внутри нас, то какая же связь существует между нами и Ним? Возможный ответ гласит, что, раз некоторые составляющие части нашего существа имеют Б-жественное происхождение, мы сами — часть Б-га. И будучи частью Б-га, мы можем найти какой-то способ общения с Ним. Однако этот способ общения не проникает в наш рассудок настолько, чтобы он мог формулировать какие-то общие положения. Чем же тогда мы живем? Мы живем тенями, фикциями, которые мы можем уловить, с которыми мы можем найти хоть какой-нибудь контакт. Ибо тот мир, который мы все-таки постигаем таким образом, обладает существованием. Цепляясь за него, мы не утверждаем, что мир — это ложь и обман. Мы просто принимаем, что, хотя он и кажется иногда полным тьмы и зла, мир есть все же проявление Б-жественного. Мы связаны с обоими аспектами мира, с тем, что есть, и с тем, чего нет, с проявленным и с непроявленным, поскольку они по сути едины. Наше существование просто зависит от нашего положения где-то между; это дает нам возможность быть, и мы никогда не принадлежим полностью к одному или другому царству, никогда не доходим до конца пути. И данное нашим чувствам и сознанию постижение — правда, а не иллюзия. Оно результат того, что мы есть там, где мы есть, и не можем перескочить в другое положение. Мы — проявление Б-жественного, и в то же время нам не дано понять этого.
