Создается впечатление, что Британию в тот момент спасла некая добрая фея, решившая поработать сверхурочно. Из разрушенного Вентнора продолжали идти фальшивые сигналы, создавая полную иллюзию нормально работающей станции, а брешь частично залатали переносными установками. По этой причине, а так же в связи с тем, что другие станции вскоре вновь вышли в эфир, командование Люфтваффе сделало вывод, что РЛС невозможно вывести из строя. И потом, уж очень соблазнительно звучало утверждение Рихтгофена, с которым были согласны многие немецкие летчики, о том, что чем раньше британские истребители начнут взлетать с аэродромов, тем скорее их можно будет сбить. Как бы то ни было, но немцы не смогли воспользоваться плодами своих первоначальных успехов. Та же добрая фея поработала и для защиты командных пунктов секторов. Во всяком случае, немецкая разведка ни на секунду не заподозрила, что источники сигналов, которые немцы постоянно засекали, расположены на поверхности земли и довольно далеко от аэродромов. К тому же стало очевидно, что противник не знает, на каких аэродромах имеются истребители, а на каких их нет. И в итоге большую часть своих усилий германская авиация потратила на бомбардировку второстепенных целей.

Августовские воздушные бои отличались особой ожесточенностью. То, что британское Истребительное командование отправляло для перехвата, как правило, по одной эскадрилье, давало определенные преимущества. С одной стороны, это позволяло довольно гибко реагировать на опасность, а с другой — обеспечивало выигрыш во времени. Однако подобная тактика означала, что подразделения из 12 машин, а иногда и меньше, постоянно сталкивались в воздухе с огромными соединениями противника, состоявшими из ста с лишним самолетов. Можно представить, какое это оказывало воздействие на моральное состояние английских летчиков, но, тем не менее, такая тактика себя оправдала. К тому же эскадрилья, осуществлявшая перехват, редко оставалась в одиночестве. Вскоре со всех аэродромов к ней на помощь вылетали другие.

В течение месяца англичане одержали три довольно значительные победы в воздушных сражениях. 18 августа жестокую трепку получило соединение пикирующих бомбардировщиков Ju.87 «Штука», которое потеряло 17 самолетов сбитыми и 7 поврежденными. Это вынудило остальные машины выйти из боя и спешно убираться домой. Кроме того, «Спитфайры» и «Харрикейны» устроили такую смертельную охоту за тяжелыми двухмоторными истребителями ВПК), часто выполнявшими функции бомбардировщиков, что тем самим потребовалось истребительное прикрытие. В конце концов, растущие потери в бомбардировочной авиации стали вынуждать командование Люфтваффе выделять для налетов как можно большее количество самолетов. Но, поскольку на тот момент у немцев уже не было достаточного числа истребителей, ситуация в конечном итоге привела к ослаблению бомбардировочных действий. Однако все эти факты не были вовремя известны Истребительному командованию.

Наоборот, к началу сентября английское руководство весьма мрачно оценивало свои перспективы. Передовой аэродром в Манстоне был практически выведен из строя, а постоянный рост разрушений на других аэродромах уже начал сказываться на эффективности противовоздушной обороны. Многие эскадрильи, потрепанные в боях, пришлось отвести в безопасные районы для переформирования и пополнения боевой техникой и летным составом, а на их место перебросили необстрелянные подразделения с севера страны. Некоторые из них понесли огромные потери еще до того, как их пилоты узнали все правила этой жестокой игры.

В том же месяце командующий истребительными частями Англии, главный маршал авиации Хью Даудинг, поделил вверенные ему эскадрильи на три категории. Эскадрильи категории «А» были оставлены в составе 11-й авиагруппы и у нее на флангах. Немногочисленные эскадрильи категории «В» представляли собой оперативный резерв. А в категорию «С» вошли те подразделения, которые понесли самые тяжелые потери — их передислоцировали на север, где они должны были стать пополнением для эскадрилий, сражающихся на юге. Среди летчиков, отведенных на отдых, многие чувствовали смертельную усталость. Напряженная жизнь в постоянном ожидании приказа вступить в бой, осознание того, что, взлетев, придется встретиться с превосходящими силами противника, в том числе с целым роем «Мессершмиттов», — все это сделало свое дело. В этом смысле примером была 501-я эскадрилья. Она воевала в составе 11-й авиагруппы с начала «Битвы за Британию» и до самого ее конца, совершая не менее пяти вылетов в день. Всего в боях это подразделение провело 35 дней — больше, чем любая другая часть. Но и потери эскадрильи были значительными — ее летный состав сменился практически дважды.

Не легче было и новичкам. Пэдди Бартропп, например, из 602-й эскадрильи впервые принял участие в воздушном сражении 15 сентября. Он сделал на своем «Спитфайре» четыре вылета, видел множество германских истребителей и каждый раз возвращался, расстреляв весь боезапас, но так и не узнав, попал ли он хоть в кого-нибудь. Ничего не замечая вокруг от волнения, он стрелял, крутил головой по сторонам и снова стрелял во все, на чем была нарисована свастика.

В Люфтваффе понятия не имели о действительном положении дел в Истребительном командовании. Опьяненные «песнью сирены», которую «исполнял» Рихтгофен, немецкие летчики, уверовав в собственную непобедимость, совершили роковую ошибку. Желая как можно скорее вызвать противника на открытый бой и тем самым уничтожить все, чем располагало Истребительное командование, руководство Люфтваффе приняло решение прекратить атаки аэродромов, на которых базировались английские истребители, и перенесло всю тяжесть воздушных налетов на Лондон. 7 сентября в полете через Ла-Манш приняла участие настоящая армада самолетов в составе 348 бомбардировщиков и 617 истребителей сопровождения. На ее перехват в воздух поднялась 21 эскадрилья британских ВВС, однако на постах наблюдения допустили ошибку, решив, что немцы вновь собираются атаковать аэродромы. В итоге эскадрильи в условиях низкой облачности не смогли, преимущественно, установить контакт с противником, и бомбардировщики Люфтваффе сбросили свой смертоносный груз в основном на район лондонских доков, причинив им большой ущерб. В течение нескольких последующих, дней немцы предприняли еще целый ряд даже более крупных налетов на столицу Великобритании. По различным причинам эффективность противовоздушной обороны города оказалась чрезвычайно низкой, и это дало основание немецкой разведке прийти к выводу, что у Англии осталось не более 50 истребителей.

А затем наступило 15 сентября 1940 года, когда на английскую столицу предприняли налет две огромных эскадры вражеских самолетов. В полдень к Лондону прорвались, по меньшей мере, 25 бомбардировщиков «Дорнье» под прикрытием 150 «Мессершмиттов-109». Еще несколько эскадрилий «сто девятых» имели бомбовую нагрузку. Не трудно понять, что неповоротливые «Дорнье» служили всего лишь приманкой. Но на этот раз противовоздушная оборона британской столицы оказалась на высоте. Практически все эскадрильи, поднятые в воздух на перехват противника, встретили его еще на подлете к городу. Им удалось связать боем истребители сопровождения, а прорвавшиеся в предместья южного Лондона бомбардировщики встретились с «Большим авиакрылом» — авиационным соединением из пяти истребительных эскадрилий под командованием Дугласа Бэйдера из 12-й авиагруппы. Истребители Королевских ВВС при поддержке наземных зенитных батарей наглядно продемонстрировали, что Истребительное командование еще далеко не разгромлено. А сведения о «последних 50 истребителях» оказались не более чем мифом.