В преподобном отце Иоанне Кронштадтском осуществлен идеал христианина – обоготворение. Ведь в обоготворении – спасение. Невозможно человеку вдоволь надивиться величиною этого подвижника земли русской. Он – ходячее Евангелие. Через него шествует то святое божественное чудо, которое явилось в этот мир в день Пятидесятницы, и вот проходит среди нас в его чарующей личности. Наше призвание – святость. По святому апостолу Павлу, призвание христианина – стать святым. Если мы христиане, значит, мы кандидаты в святые. Между святыми и нами различие не в природе, а в воле и решительности.

Православие имеет свою специфическую апологетику. Это святительство. И своих специфичных апологетов. Это святители. Наиболее удачно Православие защищает себя именно святительством, потому что через святительство святых являет Себя, проповедует Себя, объясняет Себя Господь Христос. «Дивен Бог во святых Своих». Дивен и в Своем святом служителе – отце Иоанне Кронштадтском, настолько дивен, что неодолимо привлекает к Себе все живые сердца и всякую разбуженную совесть. Нужно ли и после кронштадтского подвижника искать новых доказательств о всеистинности и всеспасительности Православия? Имеющий уши да слышит, как Бог через Своего нового апостола проповедует Свое вечное Евангелие. Меня особенно поражает милосердие святого кронштадтского апостола. Он милостив ко всем и всему. Движимый евангельским милосердием, он все, что имел, отдавал бедным. Даже рясу и обувь свою отдавал и возвращался домой голым и босым. Его милосердие распространялось на все существа. Он имел то самое «милующее сердце», о милосердии которого трогательно говорит святой Исаак Сирин: ко всякому человеку должно приступать милостиво, нежно и с любовью. Вот правило, которое прописывает кронштадтский святитель: «Смотри на человека и думай: Сам Господь человека по всему подобен был этому человеку, кроме греха».

Эту нежную всемилостивость святой приобрел своей молитвенностью. Можно смело утверждать, что он жил и дышал молитвою. Поэтому он очень много говорит о молитве как дыхании души. На вопрос, как он проводит свободное время, он ответил: «Я молюсь, я постоянно молюсь. Я даже не понимаю, как можно проводить время без молитвы. Воистину – молитва есть дыхание души».

***

  Преподобный отец Иоанн Кронштадтский – это райская дверь для русской души, выводящая ее  из всех трудностей. И не только для русской, но и для сербской, и, вообще, для всякой человеческой души. Какая проблема – русская, сербская, человеческая – не найдет в нем свое райское, свое совершенное, свое вечное решение? Какая тяжелая и трагичная дума не найдет в нем своей райской перспективы, глубины, бессмертия? Какое мучительное и горестное чувство не найдет в нем своего райского преображения, просветления, освежения?

Жесточайший вопрос нашей хаотичной современности – как русская душа может вернуть свой потерянный рай? Только если русская душа со всеми своими болями, проблемами, бедами, ранами поверит  и предастся кронштадтскому апостолу, отцу Иоанну, чтобы он провел ее сквозь хаос современности и вывел в вечность Христовой истины и правды. Что важно для русской души, то важно и для сербской: только ведомые Святителями они могут спастись от ада и войти в рай вечной жизни Христовой. В самом деле, душа воссоздает в себе рай, общаясь со Святыми и живя в молитвенном единении с ними. Ибо Святые вытесняют из души ее грехи, пороки, страсти – то, что ее превращает в ад, и преисполняют душу божественною, истинною любовью и правдою, тем самым превращая ее в рай.

Вся жизнь и труды святого кронштадтского подвижника показывают нам и учат нас, как человек создает в себе и вокруг себя рай, а разрушает в себе и около себя ад. Если бы мы желали свести Евангелие святого Иоанна Кронштадтского к одной мысли, то она бы гласила: грехами и пороками человек созидает свой вечный ад, а евангельскими добродетелями – свой вечный рай.

 Мы живем на географическом и духовном водоразделе между двумя мирами, между двумя культурами, между Востоком и Западом. Душа нашего народа послана в этот загадочный мир с напутствием: живи на острие меча! Может ли кто-нибудь из нас в безопасности жить на острие меча? Не необходимо ли для этого, чтобы все атомы нашего существа превратились в недремлющие очи, а все мысли нашей души – в неослепляемые зеницы? С одной стороны, нашу душу, словно магнитом, влечет к себе мятежный Запад, а с другой – нас манит свой таинственной красотою спокойный Восток. Под полированной корой Запада слышатся громогласные вулканические противоречия, а под шероховатой корой Востока шумят жаждущие Бога подземные реки духа. И оба мира тянут нас каждый в свою сторону.

Куда мы пойдем – на Восток или на Запад? Наша душа должна обладать херувимским видением и серафимским слухом, чтобы могла пойти и идти путем, который бы не закончился ее смертью. Не говори: пусть разделится душа нашего народа и половина пойдет на Восток, а другая половина на Запад. Друг, может ли твое око видеть, если его разорвать? Может ли сердце твое чувствовать, если его рассечь? Может ли царство сохраниться, если его разделить (ср. Мф. 12: 25)? Сами факты неопровержимо доказывают и свидетельствуют, что такого быть не может. Как же тогда может жить душа нашего народа, не умереть и стать бессмертной, если разделится?

Не надо обманываться, положение души нашего народа весьма критично; только оппортунисты могут относиться к этому несерьезно. Базисный принцип психологии народа в том, что всякий человек несет в себе не только судьбу свой души, но и судьбу души всего народа. Каждый отвечает за всех. В теле нашего народа наши души переплетены, как корни в земле, из которых растет единый ствол, единое древо. В каждом есть что-то  от души каждого, а все души составляют единый, неделимый организм. Если моя душа загноилась фурункулом эгоизма, разве ее ядовитый гной не разольется по всему организму народной души? Если сердце твое заражено самолюбием, разве ты не стал гангреной для организма народной души, гангреной, которую необходимо немедленно отсечь?

Приучай себя к мысли: народная душа это не нечто отделенное от нас, индивидов, это органическое единство всех душ всех индивидов. Что бы ты ни делал, что бы ни мыслил, что бы ни чувствовал, твой труд, твоя мысль, твое чувство пронизывают всю народную душу, проникают в нее всеми своими пороками и добродетелями, гадостями и радостями. За здоровье нашей народной души ответственен каждый из нас, и величайший и наименьший, и самый образованный и самый неграмотный, и самый высокопоставленный и самый униженный.

Едва лишь наша народная душа впервые вступила на перекресток меж двух миров, святой Савва решительно повел ее путем Богочеловека Христа. До него она была слепа, благодаря ему она прозрела и впервые увидела вечную Истину и вечный смысл жизни. Святой Савва обратил нашу душу от смертного к Бессмертному, от временного – к Вечному, от человеческого – к Богочеловеческому. Куда ты пойдешь, друг, когда душа твоя, твоя синяя птица, начнет метаться в клетке твоего тела, начнет метаться, мучимая вопросом, который задавал себе Растко: что есть жизнь? Что есть смерть? Для чего человеку дается жизнь, если она оканчивается смертью? Если на тебя хлынут эти жуткие вопросы, то кто тебе на них ответит, европейский человек или Богочеловек, обретаемый Растко?

Если человек не задавал себе этих вопросов, будьте уверены, он еще не вышел из животной стадии развития, еще не стал человеком, ведь только животные и скотоподобные люди не задают себе этих вопросов. Если кто-то считает себя выше животных, потому что роскошно одевается и питается, то покажите ему животных и травы. Разве лилия в поле не более красиво одета, чем преславный Соломон (ср. Мф. 28-29)? Разве оно не более роскошно украшена, чем царица Савская? Разве пчела не питается лучше всякого Креза, кормясь цветочной пыльцой? А если по-святосаввски серьезно рассмотреть некоторых представителей нашей интеллигенции, то можно будет увидеть, что они еще не вышли даже из неорганического состояния, так как живут телом и ради тела, ради этой временной, бренной оболочки своей души.