У православного христианина ничто не бывает по человеку, но все по Богочеловеку; через непрестанные евангельские подвиги он собирается в Боге, дух его, и душа, и воля собираются Духом Божиим; все, что в нем заключено, собирается и соборуется в Богочеловеке. И он всем своим существом ощущает, что православная церковность – всегда святая и всегда соборная и что категория богочеловечности – это неизменная категория церковности, православности. Православные православны тем, что им непрестанно свойственно это ощущение богочеловеческой соборности, которое они согревают и сохраняют молитвой и смирением. Они никогда не проповедуют себя, никогда не хвалятся человеком, никогда не остаются при голой человечности, никогда не идолопоклонствуют гуманизму. Святые христоносные Апостолы дали раз и навсегда формулу богочеловеческой церковности: изволися (угодно) бо Святому Духу и нам (Деян. 15: 28). Сначала Дух Святой, потом мы – в той мере, в какой мы допускаем Духу Святому действовать через нас.
В этой богочеловеческой апостольской формуле содержится весь метод богочеловеческой деятельности Церкви в мире. Этот метод усвоили Мученики и Исповедники, святы Отцы и Вселенские Соборы. Если ты отступишься от него, то отступишься от Духа Святого, от святых Апостолов и Мучеников, от святых Отцов и Вселенских Соборов, отступишься от единства, святости, соборности и апостоличности богочеловеческой веры Христовой; одним словом, отступишься от Господа Христа. Православная Церковь потому единая, святая, соборная и апостольская, что не отступает от этого священного метода. Она потому православна, что непрестанно исповедует, содержит и хранит не только богочеловеческую, апостольско-соборную вселенскую идеологию христианства, но и богочеловеческую, апостольско-соборную вселенскую методику христианства. Богочеловеческая идеология христианства может быть сохранена только его богочеловеческой методикой. Господь Иисус есть и Истина, и Путь. Если отступишься от богочеловеческой методики, то неминуемо отступишься и от богочеловеческой идеологии, отступишься от Богочеловека Христа.
Православная Церковь следует всей идеологии Богочеловека Христа, ибо неотступно придерживается богочеловеческой методики святых Апостолов и Вселенских соборов. Человек православной, апостольской, святоотеческой веры ощущает и знает, что православные люди – просто соработники Духу Святому; соработники, непрестанной молитвой внимающие тому, что Он говорит; соработники, непрестанно творящие то, что Он желает; соработники, непрестанно проверяющие Им свои мысли, и слова, и дела. А раз всеединство богочеловеческой Истины всегда присуще соборному сознанию Православной Церкви, то святые Отцы и Учители Церкви непрестанно участвуют в богочеловеческой жизни Церкви благодатным действием Духа Святого. Поэтому православные патриархи в новое время заявляют в своем Послании: «Учит Дух Святый Церковь чрез Святых Отцев и учителей Кафолической Церкви… Церковь научается у Живоначального Духа, но не иначе, как чрез посредство Святых Отцев и учителей… Кафолическая Церковь не может погрешать или заблуждаться и изрекать ложь вместо истины, ибо Дух Святый, всегда действующий чрез вернослужащих Отцев и учителей Церкви, предохраняет ее от всякого заблуждения».
***
На европейском Западе христианство постепенно превращалось в гуманизм. Долго и упорно сужали Богочеловека и наконец свели к человеку – к непогрешимому человеку в Риме и к не менее непогрешимому человеку в Берлине. Так осуществился западный христианско-гуманистический максимализм – папизм, берущий у Христа все, и западный христианско-гуманистический минимализм – протестантизм, который у Христа просит минимум, зачастую ничего. И в папизме, и в протестантизме как высшая ценность и высший критерий вместо Богочеловека воздвигнут человек. Там была совершена болезненная и тяжелая коррекция Богочеловека, Его дела, Его учения.
Терпеливо и упорно трудился папизм, чтобы заменить Богочеловека человека, до тех пор пока в догмате о непогрешимости папы Богочеловек не был навсегда заменен непогрешимым человеком. Так, этим догматом человек однозначно и предельно ясно провозглашен не только чем-то большим, чем человек, но и большим, чем святые Апостолы, чем святые Отцы и святые Вселенские Соборы. Таким отступлением от Богочеловека, от вселенской Церкви, папизм превзошел Лютера – создателя протестантизма. В самом деле, первый радикальный протест против единой, святой, соборной и апостольской Церкви надо искать в папизме, а не в лютеранстве. В этом первом протесте и обнаруживает себя первый протестантизм.
Не стоит обманываться, западный христианско-гуманистический максимализм – папизм – и есть радикальнейший протестантизм, так как он основание христианства перенес с вечного Богочеловека на преходящего человека. И провозгласил это главным догматом, то есть главной истиной, главной ценностью, главным критерием. А протестанты просто приняли этот догмат в его сущности, развили его до неслыханных размеров и разработали до деталей. На самом деле протестантизм есть не что иное, как тотально примененный папизм, основной принцип которого претворяется в жизнь каждым человеком в отдельности. По примеру непогрешимого человека в Риме всякий протестант – повторенный непогрешимый человек, так как претендует на личную непогрешимость в делах веры. Можно сказать, протестантизм – это вульгаризованный папизм, но лишенный мистики, авторитета и власти.
За счет того, что западное христианство со всеми его бесконечными богочеловеческими истинами было сведено к человеку, оно превратилось в гуманизм. Это, может быть, выглядит парадоксально, но истинно своей неопровержимой и непреклонной исторической действительностью. Ведь западное христианство, по своей сути, есть самый решительный гуманизм, потому что оно провозгласило человека непогрешимым и богочеловеческую религию превратило в гуманистическую. Об этом свидетельствует то, что Богочеловек вытеснен на небо, а на освобожденное место на земле поставлен «его заместитель и наместник», «Викарий Христа»[или «наместник» как, католики зовут Папу- ред. golden-ship..ru ]… Какая трагическая нелепость – вездесущему Богу и Господу назначать заместителя и наместника! И эта нелепость воплотилась в западном христианстве.
Так совершено своего рода развоплощение воплощенного Бога, обезбогочеловечивание Богочеловека. Западный религиозный гуманизм вездесущего Богочеловека провозгласил не присутствующим в Риме, из-за чего Ему и назначил заместителя в лице непогрешимого человека. Всем этим этот гуманизм как бы сказал Богочеловеку: ступал бы Ты из нашего мира в другой, уходи от нас, у нас есть Твой заместитель, который Тебя непогрешимо во всем заменяет.
Эта замена Богочеловека человеком на практике проявилась в ощутимой замене христианской богочеловеческой методики методикой человеческой, иногда даже слишком человеческой. Отсюда аристотелевский философский примат в схоластике, отсюда казуистика и инквизиция в этике, отсюда папская дипломатия в международных отношениях, отсюда клерикальные партии в политике, отсюда папское государство, отсюда прощение грехов путем декретов и по радио, отсюда иезуитство в различных формах.
Все эти факты наводят на заключение: гуманистическое христианство, по сути, есть самый решительный протест против Богочеловека, Его аксиологии и критериологии. В этом опять-таки излюбленное желание европейского человека все свести к человеку как к основной ценности и основному мерилу. А за всем этим стоит единый идол – «Человеческое, слишком человеческое»[название произведения Ф. Ницше.].
Сведением христианства к гуманизму христианство, без сомнения, упрощается и тем самым уничтожается. Совершив унификацию христианства с гуманизмом, сегодня уже кое-где в Европе помышляют о том, чтобы гуманистическое христианство древней языческое религией. Единичные призывы в протестантском мире: «Назад к Иисусу!» - всего лишь на всего немощные крики в промозглой ночи гуманистического христианства, оставившего богочеловеческие ценности и критерии и теперь задыхающегося в отчаянии и немощи. А из глубины веков звенит терпкое слово горестного пророка Божиего Иеремии: проклят человек, иже надеется на человека!(17: 5).
