Гирция прошли сквозь заслон, разметав и растоптав весь отряд, оставив на
земле лишь пару своих. Тут бы все и закончилось, если бы предводитель врагов
не обманулся легкостью, с которой досталась ему победа. Он приказал своим
развернуться, надеясь все же покончить с бунтовщиками. А может он хотел
непременно расправится с тем, кто завел его людей в эту ловушку - Утер с
непостижимой легкостью ушел от своих охранников в самом начале заварухи и
вертелся ужом, избегая ударов сразу двух всадников. Как бы там ни было,
прорвавшиеся уже из окружения солдаты рванули назад. Это и было их роковой
ошибкой - в бой вступил отряд Минуция, а едва лишь завязалась новая схватка,
главные силы 'разбойников' атаковали, бросившись вниз по склонам.
Все дальнейшее превратилось в кровавый кошмар и безумную рубку. Повсюду
мелькали копья, мечи, лошадиные морды, оскаленные в крике лица. Жестокой
свалке, казалось, не будет конца, и Марк думал лишь о том, как выжить среди
ударов, сыплющихся со всех сторон. В какой-то момент он вновь оказался рядом
с Утером - бывший король уже завладел длинным кавалерийским мечом и крутил
им вокруг себя с бешеной скоростью.
Все закончилось также внезапно, как началось. Внезапно убивать стало
некого, вокруг были только свои. И ,как ни странно, в этой мясорубке
Фульцний не получил ни одной раны.
- Победа, - сказал Утер и смачно харкнул на дорогу. - А я снова живой,
гляди-ка.
Да, это была победа, но досталась она дорогой ценой. Повсюду лежали трупы.
За три десятка солдат Гирция они заплатили почти сотней своих.
'Центуриона, который так организовал засаду, стоило бы разжаловать. Или
похуже что с ним сотворить', - подумал Марк. 'А кто это тут у нас центурион?
Не ты ли, Марк Фульциний? Хотя здесь не римская армия, а эти крестьяне не
легионеры. Так что будем считать, что это победа'.
Вложив меч в ножны, Фульциний оглядел поле боя. Повсюду валялись трупы,
целая гора окровавленных изувеченных тел. Славно поработали вояки Минуция!
Да и наемники Гирция, по правде сказать, не хуже. Громко кричали раненые, но
на них не обращали внимания. Пережившие первый бой крестьяне обалдело
вертели башками, видно все еще до конца не веря, что они живы, в то время
как их товарищи навечно остались здесь.
- Быстро, быстро! - кричал Утер, подталкивая особо задумавшихся в спину.-
Снимайте с них доспехи, надевайте на себя. Вы там! Лошадей, лошадей ловите!
А, проклятие!
Последний возглас вырвался у него, когда он добрался до баррикады.
Фульциний увидел там группу людей, столпившихся вокруг лежащего на земле
тела. Юному Гаю Минуцию, похоже, не повезло. Его голова покоилась на коленях
одного из солдат, другой заботливо поднес баклагу с водой к губам вождя.
'Ну, хоть жив вроде', - подумал Фульциний, подходя ближе.
Гай был жив, но, поглядев на его рану, Марк только с досады прищелкнул
языком. Меч вонзился слева под ребра, пробив кольчугу. Кровь обильно
выступила из раны.
- Как ты? - спросил Утер, склонившись над юношей.
Минуций облизнул пересохших губы и, с трудом разлепив их, едва заметно
усмехнулся.
- Паршиво. А ты как думал? Но обо мне не беспокойтесь. Возьмите Вапинкум.
Убейте Гирция.
Он бормотал что-то еще, но слов различить было уже нельзя. Глаза Минуция
закрылись, он тяжело дышал.
- Придется выделить людей отвезти его туда, где ему смогут помочь. Да и
остальных раненых тоже, - сказал Утер, покачав головой. - Но мы не можем
терять время...
- Эй, ты, - бросил он белобрысому парню, который поддерживал Минуция. -
Возьми еще троих и позаботьтесь о раненых. Отправь кого-нибудь в ближайшую
деревню, возьмите там телегу, иначе вы их не дотащите.
- Вряд ли они найдут там лекаря, - заметил Фульциний.
- Все в руках Божьих. Мы здесь ничем не поможем, пока не возьмем Вапинкум.
А уж там лекарь найдется. Ты давай тут не стой, снимай лорику. Сойдешь за их
командира, по росту, вроде, похож. Его, кстати, Гернот звали...
Красс решил задержаться в Немаузе еще на один день, предоставив легионам
краткий отдых. За это время он надеялся дождаться подвоза обещанных Полемием
припасов из Арелата, а, кроме того, вместе с ними должны были прибыть
последние добровольцы, решившие вступить в римскую армию под впечатлением от
разгрома главных сил готов.
Среди тех, кто присоединился к его армии особенно выделялся старый
центурион Деций Сей. Полемий указал на него, как одного из героев, благодаря
которым Арелат устоял во время жестокого штурма. Старый солдат с мрачным
лицом сразу понравился Крассу. Говорил он мало, но всегда по делу, за
плечами у него был большой опыт военных компаний, и Красс доверил ему
командование когортой, сформированной из вступающих в армию добровольцев, а
также допустил к участью в военном совете.
Совет этот прошел сразу же как только Немауз был очищен от последних
остатков готского гарнизона. Когда стало ясно, что город им не удержать,
небольшой отряд готов попытался укрыться в превращенном в крепость
амфитеатре. Однако их было слишком мало, чтобы успешно защищать огромную
арену и легионеры быстро выкурили их оттуда. Всего при штурме было убито
около трех тысяч готов, пленных было на удивление мало - только те, кто
догадался сдаться легионерам. После того, как пали ворота и готы бежали со
стен, в городе началась резня - граждане Немуза сполна отплатили варварам за
все обиды.
Римская армия при штурме серьезных потерь не понесла. На все вопросы
Красс, усмехаясь, отвечал, что благодарить за это следует Одоакра и его
людей, которые под видом перебежчиков проникли в город. Как обстояли дела на
самом деле, Красс предпочел помалкивать, считая, что не пришло еще время
открыто говорить об этом.
Военный совет, на котором присутствовали все командиры римлян, решал один
вопрос - как поступить дальше? Теперь, когда в руках римлян был Немауз,
прочная связь с Арелатом и галльскими провинциями, из которых Красс мог
черпать людей и припасы, была обеспечена, и можно было подумать о том, как
окончательно разгромить Эвриха. Часть легатов и офицеров стояла за марш на
Толосу, столицу вестготов. Осадив и взяв этот город можно было
распространить власть Рима на всю Аквитанию и, выйдя к Лигеру, соединиться с
наместником Северной Галлии Сиагрием.
С другой стороны, Вибий Цестий, командир букеллариев, предлагал идти к
Пиренеям. Заняв горные проходы, можно было рассечь силы готов надвое,
отрезав от Аквитании войска находящиеся в Испании. Кроме того, Цестий
утверждал, что испанские провинции сохраняют верность Риму и станут
превосходной базой для продолжения войны.
- Готы так и не смогли покорить Иберию, - говорил он. - Бетика и Лузитания
на юге все еще свободны. Они утратили связь с Римом, но по-прежнему признают
себя частью Империи. Тарракон также еще держится. Они присылали послов в
Рим, прося помощи против Эвриха. Еще недавно мы не могли оказать ее, но
теперь все изменилось. Войдя в Иберию, мы будем встречены с ликованием и при
полной поддержке населения легко разобьем готов. Таким образом, Аквитания
окажется окружена со всех сторон. На западе - Океан, на севере - Сиагрий, с
востока Арелат и на юге - наша Иберия. Готы не продержатся долго. В
Аквитании же полно предателей, и они будут стоять за Эвриха. Война здесь
затянется, а в это время Испания без нашей помощи может пасть.
Против этого плана яростно возражал Паоний. Этот сенатор из Арелата по
