Вдруг со стороны вперед прошедшего отряда до нас донесся какой-то непонятный шум.

Мы прислушались. Алтко взглянул на браслет и промолвил:

— Беда… — Потом обратился ко мне: — Ты что же, видел миокра?!

— Не знаю, — пролепетал я. — Мне или показалось…

— На наш отряд напали. Кроме как рогатым, больше некому. — И, увлекая меня за собой, понесся вперед.

— Шевелись, ниалварра, нужно успеть! Скорее всего столкновение произошло на поляне, — говорил на бегу ларинтиец. — За поворотом эта роща встречается с Зеленым лесом. Через минуту мы будем там.

За деревьями в просвете маячили какие-то фигуры.

— Точно, миокры! — процедил Алтко.

В бешеном темпе мы выскочили на опушку. Стычка между миокрами и ларинтийцами была в самом разгаре.

— Полезай туда, ниалварра, — крикнул Алтко, указав на раскидистое большое дерево.

— Давай, давай! — повторил он и с силой толкнул меня в сторону безопасного места.

Я побежал к дереву, не переставая оглядываться на сражавшихся.

Стычка была очень жесткой: на земле уже недвижимо лежало несколько тел. Скорее всего, два отряда встретились на поляне неожиданно друг для друга.

В момент, когда мы с Алтко выскочили, двойная цепь ларинтийских воинов отражала очередную атаку миокров. С диким ревом рогатые монстры с такой силой ударили в центр, что ряды дрогнули и несколько миокров прорвали заслон. Два чудовища кинулись навстречу Алтко, который, что-то крича, на ходу вытащил из сумки скрученную веревку и размахивал ею.

Расстояние между ними быстро сокращалось. Ларинтиец, не мешкая, запустил свое лассо, и, просвистев в воздухе, крепкая веревка петлей затянулась на рогах бегущего впереди здоровенного миокра. А камень, что был прикреплен коротким поводком у самой петли, с силой ударил «рогатого» в лоб. Затем Алтко, не переставая крепко тянуть лассо, стремительно отскочил в сторону, и резко упал на землю, увлекая за собой и монстра. Тот, не удержавшись на ногах, рухнул как подкошенный и больше не шевелился. Но через тело своего собрата уже перепрыгивал второй миокр, который с ревом несся на Алтко. Ларинтиец не растерялся и, высвободив из ножен короткий меч, с силой метнул его в своего врага. Монстр умудрился отбить летящий в него меч двойным топором и, вскинув оружие наперевес, бросился на Алтко. Ларинтиец ловко увернулся от удара и боковым ударом справа, которому могли бы позавидовать лучшие земные боксеры, заставил сесть ошеломленного противника на пятую точку. Алтко уже было хотел прикончить миокра ударом небольшого кинжала, но на него неожиданно налетел прорвавшийся сквозь ларинтийскую цепь третий. Между ним и Алтко завязалась борцовская схватка. Тем временем пришедший в себя, находившийся в нокдауне миокр поднял валявшийся у его мохнатых ног топор, резво встал и подскочил к катающимся по траве противникам. Что-то хрипло крикнув своему собрату, он замахнулся топором. Борющийся с Алтко монстр внезапно дернулся в сторону, подставляя под безжалостный удар безоружного ларинтийца. И можно предположить, чем бы все эго закончилось, если бы… Если бы не я. Да, да, дорогой читатель! Именно я, вовремя подоспевший на помощь своему товарищу.

Дело все в том, что, подбежав к дереву, я так и не вскарабкался на него. Всему виной моя гордость. «Сбежать с поля боя?! — просверлил меня внутренний голос. — Забыл, как когда-то, мальчишкой, ты только мог мечтать об этом?!» Нет, я просто не мог отсиживаться на ветвях дерева. А потому, не в силах смотреть, как погибает Алтко, я бросился ему на помощь. Подбежав к миокру сзади, я, впопыхах забыв про свое оружие, схватился обеими руками за древко боевого топора, который был занесен над моим товарищем, и потянул его на себя. Не ожидающий такого поворота событий и не рассчитывая, что сзади появится кто-то весом в 75 кг, миокр просто замер на несколько мгновений, не в силах завершить роковой удар. Этих-то мгновений было достаточно для Алтко. Он быстро схватил валявшийся в полуметре от него кинжал и, вскочив, вонзил его прямо в грудь чудищу. Что было потом, я не знаю, так как не успел вовремя отскочить в сторону и тяжеленная туша миокра, падая, придавила меня к земле. С минуту я выбирался из западни, и когда поднялся, то увидел, что и с третьим миокром было покончено: он навзничь лежал неподалеку в траве. Казалось бы, все, хватит! Но события так завели меня, что, повернувшись лицом к сражающимся, я кинулся вперед, чтобы занять свое место в поредевшей цепи ларинтийцев.

— Отошел бы ты в лесок, ниалварра, — с хрипом проговорил один из воинов, ударом меча отправляя на тот свет нарвавшегося на него миокра. Ларинтиец повернул ко мне запачканное кровью и землей лицо, и я узнал знакомые черты.

— Не могу, Зуаф. — проговорил я, озираясь по сторонам. — Совесть не позволяет.

— Прикрой ниалварру, Алд! — прокричал Зуаф стоявшему по другую от меня сторону и вновь мечом встретил нападавшего.

— Не отходи ни на шаг! — бросил мне светловолосый Алд, делая выпал. — Старайся держаться сзади!

Да, здесь было жарковато. Перед глазами то и дело мелькали рогатые головы миокров. Своим тяжелым оружием они наносили очень сильные удары. Но ларинтийиы не оставались в долгу. А себя я совсем не узнавал. Рубился вместе со всеми, как взаправдашний воин. Правда, я за

метил, что миокры, подбегая ко мне, становились замедленными и нерешительными, что очень помогало мне и моим товарищам.

— Нужно собраться и пойти в наступление, — предложил Зуаф, когда наступили несколько мгновений передышки. — Энс наверняка уже знает о столкновении и вышлет подмогу. С миокрами медлить нельзя!

— Ларинтийцы, вперед! У! А-а!

— У! А-а! — подхватили крик воины. — У! А-а!

И, собравшись с силами, ударили по врагу' по всей цепи.

Теперь уже защищались миокры А через несколько минут рогатые начали отступать к лесу. Это приободрило ларинтийцев, их удары становились все сильнее и сильнее. И миокры, не выдержав такого натиска, побежали.

— У! А-а! — раздался победный клич воинов Ларингии, пустившихся в погоню.

— В лес не заходить! — тут же последовала отрезвляющая команда Белга. — Всем собраться на поляне! Поставить караул! Раненых — в рощу!

Ларинтийцы приступили к выполнению команды, а я, подойдя к дереву, на котором должен был отсидеться, опустился на землю, прислонившись спиной к стволу. Честно говоря, я очень устал и хотел отдышаться.

— Молодец, Саша, — подошел ко мне Зуаф. — На вот, выпей, — и он, присаживаясь, протянул кувшин.

Розовая вода прямо-таки оживила меня.

— Хорошо! — с удовольствием протянул я. — Настоящая живая вода!

— Ты прав.

— Я видел, есть убитые.

— Да, пятеро ларинтийских воинов приняли смерть в бою. Восемь ранено. Скоро должна подойти подмога. Будет полегче.

— Послушай-ка, Зуаф. А каким образом Алтко, взглянув на браслет, узнал, что с вами случилась беда?

— Этот браслет называется алме. Он состоит из одиннадцати круглых камушков, сделанных из горного хрусталя. Первые семь камней незримо связаны с нашими близкими и некоторыми родственниками. И если с кем-нибудь из них что-то приключится, ну, например, болезнь или же нападет враг, то камушки начинают темнеть. И мы знаем — кому нужна помощь. Если же камушки сияют, то, значит, у всех все хорошо, все счастливы. Восьмой камень отвечает за наше самочувствие. Глядя на него, мы заранее можем узнать, поселилась ли в нашем теле болезнь.

— Если больны, то камень темнеет?

— Именно так. Девятый следит за погодой. Ну, тут все понятно. Десятый же минерал связан с Хрустальной горой. Он никогда не темнеет.

Он дает нам духовные силы. В День символа он начинает сиять ярче…

Одиннадцатый камень — это запас. Обычно этим камнем обмениваются мужчины и женщины для лучшего понимания друг друга. И Зуаф о чем-то задумался. Я не стал мешать ларинтийцу и, растянувшись на траве, попросту задремал…

Скоро на поляну со стороны Синей горы выехали три повозки с вооруженными воинами, посланные Энсом на помощь.

Когда были погружены раненые, места в повозках заняли остальные.