«Уж ты, батюшка, сударь Сын Божий,
Сохрани же ты мой сей корабль
Среди мира, среди лютого,
Среди лютого, злого, дикого».
«Ты не плачь, не плачь, моя матушка,
Пресвятая свет-Богородица,
Живописная свет-источница,
Сохраню же я твой сей корабль
Среди мира, среди лютого,
Среди лютого, злого, дикого,
Сохраню я его и помилую».
14.
— Уж вы голуби,
Уж вы белые,
Уж где же вы летали?
— По поднебесью.
Мы не голуби,
Мы не белые,
Уж мы ангелы,
Все архангелы,
На сыру землю
С неба сосланы.
Уж мы были, мы были
На сырой земле,
Уж мы видели
Чудо чудное,
Преужасное,
Как душа с телом
Раставалася,
Распрощалася,
Горючьми слезми обливалася:
«Ты прости, прости, тело белое,
Тело белое, мое нежное,
В тебе жила, тебя не жила,
Ты пойди, пойди в сыру землю,
К лютым червям на съедение.
Уж пойду я в муку вечную,
В муку вечную на мучение».
Комментарии
1. Свет-любовь, свет-любовь
Кому батюшку любить, / В златы трубушки трубить — см. Приложение 1, комментарий к № 13.
2. Я люблю, люблю, люблю Саваофа в небеса
Текст стиха прямо корреспондирует с № 15 из сборника Василия Степанова. Однако в сборнике Шилова представлена гораздо более экспрессивная картина радения, где гость-батюшка, т. е. ассоциирующийся с Христом лидер сектантской общины, ходит во кругу и трубит в золотую трубу, иными словами — пророчествует. Показательно завершающее стих обращение к хозяину во дому (т. е., вероятно, хозяину того дома, где совершается радение). Здесь мы впервые встречаем термин пивушко (иначе — пиво духовное) в качестве обозначения радельной экстатики. Это — лишнее свидетельство происходящей во второй половине XVIII в. «фольклоризации» хлыстовской традиции, поскольку пиво является одним из непременных атрибутов и устойчивых символов крестьянской праздничной культуры.
Заставь, сударь, работать, Родослов-книгу читать, ей! / Родослов-книгу читать, верных-праведных утешать, ей! — еще исследователи XIX в. справедливо предполагали, что под Родослов-книгой в фольклоре христовщины и скопчества подразумевается Новый завет, начинающийся со слов «Родословие Иисуса Христа» (Мф. 1: 1).
3. Как святы‹й› Боже по речушки плывут
Все строки повторяются дважды.
Стих включает версию «начальной молитвы» («Дай нам, Господи, Иисуса Христа»), вложенную в уста святых, бессмертных и верных-праведных, плывущих по речушке. Можно предполагать, что в такой форме он исполнялся во время хождения кораблем.
Как святы‹й› Боже по речушки плывут — И. П. Шульгин добавил букву «й», полагая, что здесь должно стоять обращение «святый Боже». Однако из текста ясно, что речь идет о Божьих святых, плывущих по речушки вместе с бессмертными и верными-праведными.
4. Ой, во саду, саду разгуляться к вам иду
Стих, использующий традиционные для хлыстовского и скопческого фольклора образы сада и корабля (кораблей), плывущего по Дону Ивановичу, завершается лирической формулой, широко распространенной в традиционном фольклоре и связанной с любовной и брачной топикой: кормщик приглашает девицу на корабль посмотреть товару.
Уж вы овцы, вы овцы, овцы белыи маи / Овцы белый маи, избранныя души — я позволил себе исправить очевидную ошибку И. П. Шульгина, прочитавшего здесь: «овцы белый май». Ни о каком мае, конечно, речи не идет. Это просто слова «овцы белые мои» с неправильной транскрипцией безударных «е» и «о».
Уж по Дону, Дону по Ивановичу — П. И. Мельников в своей публикации сборника Шилова поместил этот фрагмент отдельно (за № 5) и снабдил его следующим примечанием: «В «Заре» 1871 года № 5 песня «Уж по Дону, Дону» напечатана как продолжение предыдущей «Ой, во саду, саду», а со слов «Илья пророк, он строил ковчег» как особая песня. Но в подлиннике они отделены, как и в списке собирателя сих материалов, списанном в Государственном Архиве в 1860 году» (Мельников П. И. Материалы для истории хлыстовской и скопческой ересей. Отд. 5. Правительственные распоряжения, выписки из дел и записки о скопцах с 1834 по 1844 год // ЧОИДР. 1873. Кн. 1. С. 16). Я, однако, не вижу особых оснований доверять Мельникову больше, чем Шульгину, и сохраняю разделение на тексты, осуществленное первым публикатором.
5. Илья батюшка пророк
Все строки, кроме первой, повторяются дважды.
Текст стиха корреспондирует с текстом № 1б из сборника Василия Степанова.
И где двое и где трое, Аз есмь сам посреди вас — парафраз слов, сказанных Христом ученикам: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18: 19-20).
6. Уж во саду, саду зеленом
Все строки, кроме первой, повторяются дважды.
Райска птица пела: гулять нам велела — у И. П. Шульгина очевидно неправильное чтение «Райска птица пела: гулять нам весело!»
К Духу Святому, пророку (святому) живому — не совсем ясно, что имел в виду Шульгин, добавляя в скобках слово «святому». Словосочетание пророк живой (пророки живые) устойчиво функционировало в фольклоре хлыстов и скопцов наряду с понятиями живогласная труба, животная книга и т. п. Все эти термины обозначают пророка (пророчицу), прорекающего судьбу во время радений и подразумевают, что небесный глагол дается сектантской общине через посредство живого человека, одержимого Святым Духом.
Любовью сличимся, духом утвердить — И. П. Шульгин сделал следующее (вполне справедливое) примечание: «Едва ли здесь нет ошибки; по-видимому, должно быть: „духом утвердимся“».
7. Про меня младу худа слава лежит
Все строки, кроме первой и третьей, повторяются дважды.
Этот стих также очевидно сложился под прямым воздействием крестьянской любовной лирики. Традиционные для необрядовой лирической песни мотивы и формулы здесь переосмыслены в контексте сектантской ритуалистики. Стих изображает тоску по радельному обряду, совершающемуся в новой горнице у батюшки — лидера сектантской общины.
Сердечушко обливается кровью — вероятно, здесь переписчик или публикатор поменял местами два последних слова. Метрически более оправданно было бы: «Сердечушко кровью обливается».
Родослов-книгу читает государь — см. комментарий к № 2.
8. Гостите вы, гости, гостите
Все строки, кроме 1-4-й, 6-8-й, повторяются дважды.
Так же, как и предыдущий, этот стих преимущественно опирается на мотивы и формулы традиционной необрядовой лирики, переосмысленные в контексте идеологии и символики хлыстовской культуры.
9. Ой, Бог мочь те, девица, воду черпать
Три первые строки повторяются дважды.
Этот текст является прямой переделкой народной песни «Девица и сын гостиный» (см.: Великорусские народные песни / Изд. А. И. Соболевским. СПб., 1895. Т. 1). Здесь тема загадок, задаваемых молодцем девице, также обыгрывается в контексте радельной ритуалистики. Девица знает ответы потому, что она пророчица и во всю ночку катает на святом круге, уверяя малодушных и исцеляя многоскорбных, прорекая каждому из собравшихся его частную судьбу.
10. Ой, гулюшка-голубок
Все строки, кроме первой, повторяются дважды.
Стих также изображает радельное пророчество, используя мотивы традиционной необрядовой лирики.